Собственно, как и следует из названия — просто случайные цитаты и куски произведений, статей, и т.д. не объединённые никакой общей тематикой.<<Что мы рабы, я с пеленок знал, с этим ничего не попишешь. Купить-продать – это мы, правда, можем, но пока у Главлуны монополия на всё, что нам надо купить, и на всё, что нам надо продать, мы рабы. А что мы могли сделать? Вертухай нам не хозяин. Был бы он хозяин, нашелся бы способ его ликвиднуть. Но Главлуна-то не на Луне, она на Эрзле, а у нас – ни бортика, ни даже бомбы водородной паршивенькой. Даже ручного огнестрельного оружия у нас нет, хоть и неясно, зачем оно нам нужно-то. Друг в дружку палить, что ли? Три миллиона безоружных и беспомощных. А их – одиннадцать миллиардов. С кораблями, с бомбами, с оружием. Ну, побазарим – так папаша в конце концов придет и отшлепает. Не впечатлила меня ее речь. Как сказано в Библии, Бог за самую тяжелую артиллерию.>> — Р. Хайнлайн. Луна жёстко стелет.
>>977«А кого хотят высвободить обыкновенные либеральные господа? За чью свободу они ратуют? За свободу духа! Духа нравственности, законности, благочестия, богобоязни. Этого хотят и антилибералы, и весь спор между обеими сторонами вертится вокруг того, будут ли иметь решающее слово только последние или же и первые получат «соучастие в тех же благах». Для обеих сторон дух остается неограниченным господином, и они ссорятся лишь из-за того, кто займет иерархический трон, принадлежащий «наместнику Господа». Лучшее во всем этом то, что можно спокойно наблюдать эту борьбу с уверенностью, что дикие звери истории так же сами разорвут друг друга, как дикие звери природы, тлеющие трупы их удобрят почву... для наших плодов.» — М. Штирнер. Единственный и его собственность
<<Самоубийство всегда рассматривалось исключительно в качестве социального феномена. Мы же, напротив, с самого начала ставим вопрос о связи самоубийства с мышлением индивида. Самоубийство подготавливается в безмолвии сердца, подобно Великому Деянию алхимиков. Сам человек ничего о нем не знает, но в один прекрасный день стреляется или топится. Об одном самоубийце-домоправителе мне говорили, что он сильно изменился, потеряв пять лет назад дочь, что эта история его « подточила» . Трудно найти более точное слово. Стоит мышлению начаться, и оно уже подтачивает. Поначалу роль общества здесь не велика. Червь сидит в сердце человека, там его и нужно искать. Необходимо понять ту смертельную игру, которая ведет от ясности в отношении собственного существования к бегству с этого света>> — А. Камю. Миф о Сизифе.
<<1 мая 1965 года, во время майской демонстрации, иеромонах Гавриил поджёг огромный портрет Ленина, за что был избит разъярённой толпой. Полуживой с восемнадцатью переломами, он был арестован за «антисоветскую деятельность» и доставлен в изолятор КГБ. На допросе от него требовали признания, что его поступок был совершен по приказу высшего церковного руководства; отец Гавриил отказался.На допросе отец Гавриил заявил: «Причина (моего поступка) заключается в том, что нужно поклоняться распятому Христу, а не Ленину. Нельзя обожествлять земного человека. Не “слава Ленину!”, а “слава Тебе Боже, слава Тебе”». Это пояснение привело к тому, что постановлением Верховного Суда Грузии отец Гавриил был направлен в психиатрическую больницу для проведения медицинской экспертизы. Там он пробыл до 12 октября 1965 года. Выписан с диагнозом:«Психопатическая личность, склонная к психозным состояниям, подобным шизофрении, бормочет невнятно низким голосом; верит в существование небесных сил, Бога, ангелов. Основная тема его разговоров — мир создан Божией благодатью. В отделении держится обособленно, если кто-то вступает с ним в беседу, он непременно напоминает о Боге, ангелах, об иконах».>>
Лидер КПРФ Геннадий Зюганов назвал вымирание пчел главной катастрофой в мире. Он также добавил, что после прихода Михаила Горбачева, а затем и Бориса Ельцина к власти в России погибли 7 млн пчелосемей.
https://youtu.be/wULUT2joJvc
https://youtu.be/ztnrqWzOYPI&si=jLK7N3kom_eQj_z5 – Потом… – пробормотал он. – В общем-то никто не знает, что было потом, Анка. Передатчик он оставил дома, и когда дом загорелся, на патрульном дирижабле поняли, что дело плохо, и сразу пошли в Арканар. На всякий случай сбросили на город шашки с усыпляющим газом. Дом уже догорал. Сначала растерялись, не знали, где его искать, но потом увидели… – Он замялся. – Словом, видно было, где он шел.
>>1012Тоже одна из любимых, но из другого произведенияСпасать. До каких же пор вас нужно будет спасать? Вы когда-нибудь научитесь спасать себя сами? Почему вы вечно слушаете попов, фашиствующих демагогов, дураков опиров? Почему вы не желаете утруждать мозг? Почему вы так не хотите думать? Как вы не можете понять, что мир огромен, сложен и увлекателен? Почему вам все просто и скучно? Чем же таким ваш мозг отличается от мозга Рабле, Свифта, Ленина, Эйнштейна, Макаренко, Хемингуэя, Строгова? Когда-нибудь я устану от этого, подумал я. Когда-нибудь у меня не хватит больше сил и уверенности. Ведь я такой же, как вы! Только я хочу помогать вам, а вы не хотите помогать мне…
<<Я был сам по себе, на договоре, а не служащий Главлуны. Может, понимаете, может, нет. Теперь времена другие. В старое доброе время любой прохиндей, бывало, отбарабанит срок и продолжает заниматься любимым делом в Главлуне, радуясь, что теперь за это гребет капусту. Но я не этапированный, я здесь родился, я на Валуне прирожденный вольняшка. Чуете разницу? Один мой дед попал сюда с пожизненным запретом работать по найму за вооруженное нападение в Йоханнесбурге, другого этапировали за подрывную деятельность после «Войны мокрых ракет». Матушкина родительница уверяла, что прибыла на «корабле невест», но я сунул нос в списки, и – вы совершенно правы: малолетняя правонарушительница. Поскольку она вошла в клановый брак с кодлой Стоуна и вдвоем с еще одной такой же имела шестерых мужей, вопрос о том, кто был моей матушке папочкой, – дело темное. Но это в порядке вещей, и у меня обо всех шестерых очень добрая память. А другая бабушка была узбечка из-под Самарканда, ей сперва дали «перевоспитание» на «Октябрьской революции», а потом «направили в добровольном порядке» осваивать лунные земли. Мой старик бил себя в грудь, что у нас необычайно длинная и почетная родословная: мол, основательницу рода повесили в Сэйлеме за колдовство, «пра» в пятой степени дед был колесован за пиратство, а кто-то еще из предков прибыл с первой партией в Ботани-Бэй. Есть чем гордиться, так что, пусть я имел дела с Вертухаем, но по его ведомостям зарплаты я в гробу видал проходить. По-вашему, невелика, мол, доблесть, поскольку всё равно ходил за Майком со дня распаковки. А по-моему, иначе, поскольку в любую минуту мог собрать манатки и послать их всех в одно место. И кроме того, частник на договоре получал больше, чем вольнонаемные по ставкам Главлуны.>> — Роберт Хайнлайн. Луна жёстко стелет.
>>1122Люблю Хайнлайна. Большинство его книг писались для подростковых журналов, но он всё равно очень крутой.
>>1130Да, до того, как поехал кукухой и написал Свободное владение Фарнхэма...«Весь горизонт на восточной стороне ревел подземными громами, грохот катился по равнине, свист усиливался, в нем уже нельзя было различить отдельных нот, небо пело органом, будто стаи невидимых сверхзвуковых самолётов пикировали прямо на них, всё предполье взрывалось короткими брызгами песка, глины, фонтаны взрывов казались почти чёрными на свинцовом фоне неба, земля дрожала, с бруствера сыпались комья и падали на дно туннеля.— Совершенно нормальная цивилизация, — услышали они доносящийся из глубины голос Физика. — А?— Всё время перелёты и недолёты, — буркнул Инженер» — С. Лем. Эдем.
>>1139Эдем, на мой взгляд, является относительно слабым романом. Последующие у Лема получились круче.«СЕПУЛЕНИЕ — занятие ардритов (см.) с планеты Энтеропия (см.). См. СЕПУЛЬКИ».
>>1141Не знаю, мне Эдем понравился своей реально неплохой попыткой описать инопланетную цивилизацию. Да, под конец эта попытка немного трескается, но всё равно было неплохо.
Об эксцентричности Ксеркса также свидетельствует его реакция на то, что во время бури был уничтожен недавно построенный мост через пролив. Он приказал палачам сечь море, приговаривая: «О ты, горькая влага Геллеспонта! Так тебя карает наш владыка за оскорбление, которое ты нанесла ему, хотя он тебя ничем не оскорблял». Вместе с тем Ксеркс не потерял чувство реального и по окончании экзекуции заметил: «Как жаль, что стихии подвластны не царям, но только богам!».
«Бросив учёбу на медицинском и теологическом факультетах, работал писцом в адвокатской конторе. Разрушив своё здоровье пьянством, скончался в результате несчастного случая в психиатрической лечебнице.Его стихотворения, написанные на шотландском диалекте, дают живые, полные юмора, зарисовки городского быта Эдинбурга („Auld Reikie“). Рядом стоят его полные тепла стихотворения о животных и гармонизированное изображение крестьянской жизни в „The Farmer's Ingle“.» — Википедия. Роберт Фергюссон.
Великие Цитаты Великих Людей«Сегодня, кстати, смыл тред серуна, который оскорблял всех нас. В частности, он обесценивал обсуждения жратвы. Сука, ёбаный сноб, как будто сам воздухом питается или батончиками какими-нибудь пластиковыми, а не едой. Да даже если так, высказывай свои взгляды прямо и нейтрально, чтобы их можно было выслушать, принять, оспорить. Нет, буду сразу глумиться над живыми людьми, среди которых могут быть и школьники, и сензитивы, и прочие люди, которым запросто и нервы вымотать, и лапшу на уши навешать. Прищемить бы ему яйца дверью и хлопать, пока не расплющатся или пока он не даст гарантий, что он всё понял и такого больше не повторится. Пусть на его дом бомба упадёт.»https://t.me/dobrochan_nl/5565
>>1169Соответствует тематике треда.«Позитивный аспект ценности, предполагаемой всяким бунтом, можно уточнить, сравнив ее с чисто негативным понятием озлобленности, как его определяет Шелер. Действительно, мятежный порыв есть нечто большее, чем акт протеста в самом сильном смысле слова. Озлобленность прекрасно определена Шелером как самоотравление, как губительная секреция затянувшегося бессилия, происходящая в закрытом сосуде. Бунт, наоборот, взламывает бытие и помогает выйти за его пределы. Застойные воды он превращает в бушующие волны. Шелер сам подчеркивает пассивный характер озлобленности, отмечая, какое большое место она занимает в душевном мире женщины, чья участь — быть объектом желания и обладания. Источником бунта, напротив, являются переизбыток энергии и жажда деятельности. Шелер прав, говоря, что озлобленность ярко окрашена завистью. Но завидуют тому, чем не обладают. Восставший же защищает себя, каков он есть. Он требует не только блага, которым не обладает или которого его могутлишить. Он добивается признания того, что в нем уже есть и что он сам почти во всех случаях признал более значимым, чем предмет вероятной зависти. Бунт не реалистичен. По Шелеру, озлобленность сильной души превращается в карьеризм, а слабой в горечь. Но влюбом случае речь идет о том, чтобы стать не тем, что ты есть. Озлобленность всегда обращена против ее носителя. Бунтующий человек, напротив, в своем первом порыве протестует против посягательств на себя, каков он есть. Он борется за целостность своей личности. Он стремится поначалу не столько одержать верх, сколько заставить уважать себя.» — А. Камю. Бунтующий чвеловек
>>1171Это про куклобунт?
>>1173Про говнаря
Ссу+сру на ишака
>>1159Не ксерокс, а копировальный автомат!
«А еще была история: жили мы как-то у Курехина — Дугин, я и Нюрыч. Мы просыпаемся, я открываю форточку, Дугин задумчиво лежит на кровати, спрашивает: «А вот где у нас Омск находится?» Я говорю: «Ну, где: на югах Сибири. Рядом с Казахстаном». — «Казахстан рядом у вас? А что если казахи ветер отравили? Они же могут ветер отравить! Ну-ка, срочно форточку закрой: ветер отравленный!» Причем, на полном серьезе: испугался страшно, начал по комнате ходить. «Казахи, блин, ветер отравили — как же я пойду? Так оно и есть, точно. Я знаю, у них есть камышовые люди. У них есть озеро Балхаш, и там в больших количествах растет тростник, камыш. И там живут тростниковые, камышовые люди, которые никогда не высовываются, только через трубочку дышат». Потом еще подумал, подумал и говорит: «А посередине Балхаша есть огромный остров, где живет гигантский, исполинский кот, которому все они поклоняются». Это курехинские дела, однозначно. Откуда ему еще такое взять? Говорит: «Блин, камышовые люди кругом, что же делать? Они же нашествие могут устроить! Это ведь все — нам тогда конец! Если камышовые люди вылезут — и на нас полезут со своим котом! А кот огромный, три метра ростом!»» — И. Летов о А. Дугине.
<<– С рэндитами я мог бы ужиться. Рационал-анархизм считает, что такие понятия, как «государство», «общество» и «правительство», могут иметь реальное содержание, только будучи воплощены в действия индивидов, ответственных перед самими собой. Невозможно возложить ответственность, разделить ответственность. рассредоточить ответственность, поскольку ответственность и вина существуют лишь внутри и только внутри каждой личности – ни в коем случае не вне ее. Но, будучи рационалистом, рационал-анархист признает, что не все индивиды разделяют его взгляды, и поэтому пытается вести совершенный образ жизни в несовершенном мире, понимая неосуществимость своих идеалов, но не обескураженный сознанием собственного поражения.>> — Р. Хайнлайн. Луна жёстко стелет.
«В значительной степени в вину одиночеству ставят технику, ибо техника конечно ассоциируется с новейшими её достижениями, ТВ, ракетами, автомагистралями и т. д. Но надеюсь, что уже достаточно ясно дано понять, что настоящее зло не в объектах техники, а в тенденции техники изолировать людей, создавать в них чувство одиночества от объективности. Зло создаёт объективность, дуалистическое мировоззрение, лежащее в основе понимания техники. Поэтому я потратил столько сил, чтобы показать, как можно воспользоваться техникой, чтобы разрушить это зло. Человек, который умеет качественно ремонтировать мотоциклы, вряд ли останется без друзей, в отличие от того, кто этого не умеет. И на него уже больше не будут смотреть как на какой-то предмет. Качество постоянно разрушает объективность.Или если он возьмётся за какую бы то ни было скучную работу, коль уж придётся, а рано или поздно все они становятся такими, и когда просто ради удовольствия начнёт выискивать возможности Качества, и втайне будет продолжать так работать, просто ради самой работы, тем самым превратив то, что делает в искусство, вполне возможно он обнаружит, что стал гораздо более интересным человеком и меньше просто предметом для окружающих его людей, ибо решения по качеству изменили его самого. Не только его работу и его самого, но и других, ибо у качества есть свойство расходиться волнами. Качественная работа, которую он и не думал, что заметят, в действительности обращает на себя внимание, и тот, кто замечает это, чувствует себя при этом лучше, такое чувство передаётся другим, и таким образом Качество набирает вес.Я лично считаю, что именно так можно добиться дальнейшего улучшения мира: каждый в отдельности будет принимать качественные решения, и больше ничего. Боже мой, не надо больше энтузиазма громадных программ, наполненных социальным планированием для больших масс народа, которые упускают индивидуальное качество. Их можно на время оставить в покое. Для них тоже есть место, но их надо строить на основе качества отдельных индивидов. В прошлом у нас было это индивидуальное качество, которое мы сами того не зная эксплуатировали как природное богатство, и теперь оно почти исчерпано. Почти у всех иссякло вдохновение.» — Р. Пирсиг. Дзен и искусство ухода за мотоциклом.
>>1231Блин, хорошая книга. Помню, начинал читать, но так и не добил. Как она тебе в целом?«Прогуливались как-то раз Шкляринский с Дворкиным. Беседовали на всевозможные темы. В том числе и о женщинах. Шкляринский в романтическом духе. А Дворкин — с характерной прямотой.Шкляринский не выдержал: — Что это ты? Все — трахал, да трахал! Разве нельзя выразиться более прилично?! — Как? — Допустим: «Он с ней был». Или: «Они сошлись...»Прогуливаются дальше. Беседуют. Шкляринский спрашивает: — Кстати, что за отношения у тебя с Ларисой М.? — Я с ней был, — ответил Дворкин. — В смысле — трахал?! — переспросил Шкляринский.» — С. Довлатов. Соло на ундервуде.
>>1233>Блин, хорошая книга. Помню, начинал читать, но так и не добил. Как она тебе в целом?Мне понравилось. Отчасти потому, что мне редко не нравятся книги, внезапно согласующиеся с моим видением жизни. Отчасти из-за сюжета — хоть он немного монотонный, но ладно скроен. В целом было неплохо узнать нечто новое про древних греков.
>>1255Блядь, гдаза бы ему выдавить.
>>1260Чьто.
Заголовок как отражение эпохи.
>>1233Забавно, но так же, как Набокова и Бродского, некоторые причисляют Довлатова не русским писателям, а к американским.– Лидка, я член привез. Каучуковый член филигранной работы. Ей-богу. Куда же он девался? Видно, Галка перепрятала…– Зачем это тебе?– Как зачем? Это произведение искусства. Клянусь. И Галке нравится.– Как таможенники не отобрали?– Я же не в руках его тащил, я спрятал.– Куда? Ведь не иголка…– Я одну даму попросил из нашей лаборатории. Женщин менее тщательно обыскивают. И возможностей у них больше. Физиология более… укромная…
>>1281>не русским писателям, а к американским%%Хотя на самом деле он наполовину еврей, наполовину армянин.— Четыре года тебя не видел, — обрадовался дядя Арменак, — прямо соскучился!— Одиннадцать лет тебя не видел, — подхватил дядя Ашот, — ужасно соскучился!— Первый раз тебя вижу, — шагнул ко мне дядя Хорен, — безумно соскучился.
«– Ах, если бы стать знающим! – воскликнул Кнехт. – Если бы существовало некое учение, нечто, во что можно было бы верить! Кругом только одни противоречия, все разбегается в разные стороны, нигде нет ничего определенного. Все можно истолковать так, а можно и наоборот. Можно толковать всемирную историю как развитие и прогресс, а можно видеть в ней только упадок и бессмыслицу. Неужели не существует истины? Неужели не существует истинного и непреложного учения?Никогда Магистр не слыхал от Иозефа таких пылких слов. Молча он прошелся взад и вперед, потом проговорил: «Истина существует, дорогой мой! Но „учения“, которого жаждешь ты, абсолютного, совершенного, единственного, умудряющего учения, не существует. Да и не следует тебе мечтать о совершенном учении, друг мой, стремись к совершенствованию самого себя. Божественное в тебе, а не в понятиях и книгах. Истина должна быть пережита, а не преподана. Готовься к битвам, Иозеф Кнехт, я вижу, они уже начались!»» — Герман Гессе. Игра в бисер.
«Почему он? Почему не они, хотите вы знать? Так вот — забудьте на время, что на носу у вас очки, а в душе осень. Перестаньте скандалить за вашим письменным столом и заикаться на людях. Представьте себе на мгновенье, что вы скандалите на площадях и заикаетесь на бумаге. Вы тигр, вы лев, вы кошка. Вы можете переночевать с русской женщиной, и русская женщина останется вами довольна. Вам двадцать пять лет. Если бы к небу и к земле были приделаны кольца, вы схватили бы эти кольца и притянули бы небо к земле. А папаша у вас биндюжник Мендель Крик. Об чем думает такой папаша? Он думает об выпить хорошую стопку водки, об дать кому-нибудь по морде, об своих конях — и ничего больше. Вы хотите жить, а он заставляет вас умирать двадцать раз на день. Что сделали бы вы на месте Бени Крика? Вы ничего бы не сделали. А он сделал. Поэтому он Король, а вы держите фигу в кармане», — И. Бабель. Одесские рассказы.
>>1280А эти «хиппи», они сами-то как относятся например к прогрессивной системе налогооблажения, или к расовым меньшинствам? Сдаётся мне, что сами-то не особо левые, и пострадали от тех, за кого (косвенно) топят.
«Совсем иными глазами глядел он теперь на людей – менее рассудочно, менее гордо, зато с большей теплотой, с большим интересом и сочувствием. Когда он перевозил людей обычного типа – людей-детей, дельцов, воинов, женщин, то они уже не казались ему чуждыми, как бывало: он понимал их, понимал и сочувствовал их жизни, руководимой не мыслями и умозрениями, а инстинктами и желаниями. Он чувствовал себя таким же, как они. Уже близкий к совершенству, переживая свое последнее личное горе, он все же смотрел на этих людей, как на своих братьев. Их суетные, мелкие желания и вожделения перестали казаться ему смешными – они были ему теперь понятны, достойны любви, даже уважения. Слепая любовь матери к своему ребенку, глупая слепая гордость отца, восторгающегося воображаемыми достоинствами своего сынка, слепая неукротимая страсть к украшениям и жажда восхищенных мужских взоров у молодой тщеславной женщины – все эти ребячества, все эти простые, нелепые, но необыкновенно сильные, живучие и властно требующие удовлетворения инстинкты и страсти уже не казались Сиддхартхе ребячеством. Он убедился, что люди живут ими, что ради них они совершают бесконечно многое-предпринимают путешествия, ведут войны, претерпевают всевозможные лишения и страдания. И он научился теперь их любить за это. Он видел жизнь, живое, неуничтожаемое, видел Брахму в каждой из человеческих страстей, в каждом человеческом поступке. Достойными любви и удивления казались ему теперь люди в своей слепой верности, слепой силе и упорстве. Ничем они не стояли ниже, ни одного преимущества не имел над ними ученый и мыслитель, кроме одного, единственного: сознания, сознательной мысли о единстве всего живущего. И подчас у Сиддхартхи даже возникало сомнение, действительно ли это знание, эта мысль имеют такую высокую ценность, не представляет ли и это знание одно из ребячеств мыслящих людей-детей. Во всем прочем, на его взгляд, мирские люди стояли не ниже, а часто даже и выше мудреца, подобно тому, как и животные, в своем упорном, не уклоняющемся в сторону стремлении к достижению необходимого им, подчас кажутся стоящими выше людей.» — Герман Гессе. Сиддхартха.
Нравственная походу была та, что в Неваде.
>>1634У США оказывается новое неатомное оружие массового поражения. Есть ли у нас аналогичное оружие чтобы дать отпор?
>>1715– Мы выиграли Войну, но победа не стоила бы ничего, не извлеки мы из нее урока. Противник мог раньше нас изобрести Абсолютное Оружие, и мы были бы стерты с лица земли, не забывайте об этом. Историческая случайность спасла нашу культуру и принесла врагам гибель. И если удача научила нас чему-то, то это человечности. Мы не боги и вовсе не совершены – и мы должны запретить войну, положив раз и навсегда конец человеческой розни. Я был там, и я знаю, что говорю.Потом наступал момент, к которому мы были готовы и который ждали затаив дыхание.– Вот оно, – провозглашал Отец, поднимаясь во весь рост, и указывая на стену. – Вот оно, оружие, которое бьет с расстояния, наше Абсолютное Оружие.Отец потрясал луком над головой, и его фигура, освещенная светом костра казалась истинно трагической. Даже завернутые в шкуры малыши переставали щелкать блох и, разинув рот, глядели на Отца.– Человек с палицей, или каменным ножом, или пикой не устоит против лука. Мы выиграли Войну и теперь должны использовать это Оружие только в мирных целях – охотиться на лосей и мамонтов. Вот наше будущее.Улыбаясь, он осторожно повесил лук на крючок.– Теперь Война кажется чем-то невероятным. Наступила эра вечного мира
«– Стар я, – ответил Говинда, – а искать никогда не переставал. И не перестану-так уж, видно, мне суждено. И ты, сдается мне, искал: не скажешь ли ты мне чего-нибудь, почтеннейший?– Что же я могу сказать тебе, достопочтенный? Разве то, что ты слишком много ищешь; из-за чрезмерного искания ты не успеваешь находить.– Как так? – спросил Говинда.– Если кто-нибудь очень усердно ищет, – сказал Сиддхартха, – то глаз его становится нечувствителен ко всему, помимо того, что он разыскивает, и тогда он ничего не замечает, ничего не воспринимает, потому что его мысль всегда занята искомым, потому что у него есть цель, и он одержим этой целью. Искать – значит иметь цель. Находить же – значит быть свободным, оставаться открытым для всяких восприятий, не иметь цели. Ты, достопочтеннейший, видно, и в самом деле принадлежишь к числу искателей, ибо, поглощенный своей целью, не замечаешь многого, что у тебя перед глазами.» — Герман Гессе. Сиддхартха.
Выплываем на поверхность.«— Да вот сейчас, вмешался Дионисодор, если ты будешь мне отвечать, Ктесипп, ты сам с этим согласишься: скажи мне, есть у тебя пес?— Да, и очень злой, сказал Ктесипп.— А есть у него щенята?— Да, говорит, тоже очень злые.— Значит, пес-то им отец?— Сам видел, говорит тот, как он оплодотворял суку.— Так как же? Пес-то разве не твой?— Конечно, мой, говорит.— А, твой-то он, будучи отцом, так что твой отец — пес, и ты брат щенятам.» — Платон. Диалоги.
Я тут заметил, что развелось много дегенеративных, которые смотрят аниме, фапают на Японию, постят картинки стремных пиздоглазы баб и считают японцев достойными людьми. Ясно только одно, это люди, глупые, совсем не интересующиеся историей, поддающиеся влиянию окружающих людей, быдло, но не об этом. Японцы это худшая нация XX века, они все садисты, убийцы, фанатики. Вас не раздражают муслимы взрывающие себя среди людей за какую-то бестолковую веру? Японцы еще хуже, они настолько тупы и фанатичны, что убивают себя и окружающих, даже не за что-то возвышенное, а за императора, за человека который их всю жизнь побирал и, собственно, вся его заслуга, что он родился в императорской семье, но да ладно, пусть они все хоть разом себе харакире сделают, не важно. Они убивают зверски других людей. Думаете фашисты злые? Нет, они еще очень даже милосердны, по сравнению с Японцами, газовые камеры и расстрелы, это еще щадяшие способы умерщвелния, цивиллизованные, так сказать. Японцы же, кровожадные животные, они убивали штыками и холодным оружием, убивали сотни тысяч простых мирных жителей, при этом насилуя всех от детей до старух с особыми извращниями, ради развлечения, причем все эти зверства были разрешены вышестоящим командованием армии и правительством страны. Вот, к примеру, http://ru.wikipedia.org/wiki/Резня_в_Нанкине, резня в китайском городе Нанкин, пиздоглазые убили штыками и саблями более 500 000 человек, женщины, дети, стрики, предварительно насилуя всех подряд, а вы знаете что такое смерть от удара штыком? Вы будете лежать в грязи и агонии несолько часов, а то и дней, подыхая медленно в адских мучениях от кровопотери или инфекции, причем даже если вам повезет, и вы умрете в течении нескольких минут, это будут самые ужасные минуты вашей жизни, вы будете умолять о пуле. Итак, 500 000 зверски убитых простых жителей, мирных граждан, это только одно из тех ужасных преступлений, коими славится эта нация. Идем дальше, http://ru.wikipedia.org/wiki/Отряд_731, Отряд 731, это настоящий ад, над людьми там издевались по-настоящему, в задачи отряда, входила изучение выносливости организма, испытание хим. оружия и способы эффективного уничтожения людей, ладей там замораживали живьем, замораживали конечности, варили заживо, вскрывали и вынимали органы по очереди, проводили операции без наркоза, пока человек не умирал, испытывали хим. оружие, а вы знаете, что такое БОВ(боевые отравляющие вещества)? Это когда вы начинаете заживо гнить, кожа слазит оголяя кости и внутренние органы, все сочится гноем, по коже надуваются пузыри гноя, адская смерть, а там над людьми ставили эти опыты, ставили в промышленных масшатабах, ставили на целых семьях военнопленных, которых перевозили на кораблях ада, часто не довозя, погибали тысячи в каждом таком неудачном рейсе http://ru.wikipedia.org/wiki/Корабли_ада. Если кто-то думает, да что там, узкоглазые, пусть сами разбираются, не радуйтесь. Около 30% военнопленных, которые содержались в лагерях смерти Отряда 731 и мучительно погибали были русские. Да, да, русских тоже было много, их тоже варили заживо, испытывали хим. оружие и многие другие зверства. Кто вы для Японцев? Для этих фантаиков своей нации и родины? Вы биоматериал, вы даже не люди, вы бревна, вы те на ком можно испытывать оружие и оттачивать навыки полевых операций. Скажете это было давно и неправда? А вот и главное. Япония до сих пор не признает своих преступлений, не раскаивается в совершенном, так признание существования http://ru.wikipedia.org/wiki/Станция_утешения, которые были созданы руководством Японии по инициативе военных они признали только в 1990 году и то, под сильным давлением Европарламента и Мировой общественности.
>>3012Вы понимаете, для них это не военные преступления, они их не признают, для них все было правильно и убийство тысяч мирных граждан зверским способом, и издевательсвта в Отряде 731 и многое другое. Где японский аналог рашкинской школоты, кричащей о зверствах совковой гэбни etc? Где хоть слабое подобие антифашистской истерии немцев, сделавших настоящий культ из своей вины? Их нет, немцы теперь всячески отрекаются от Гитлера и тех зверств, а Японцы нет, они только под давлением Европарламента соглашаются о том что такое было и это преступление. Это нация унтерменшей, всех кто поклоняется японской культуре, можно смело презирать. Кто здесь любит аниме, хочет уехать в Японию или еще что, вспомните кто вы для них, что они делали с вашими родственниками и что они до сих пор думают о том. Когда увидите престарелого японца, плюньте ему в лицо, вполне возможно что он насиловал и убивал детей в Нанкине, или заражал чумой ради интереса военнопленных в Отряде 731 или еще много чего ужасного. Еще одно доказаетльство того, что анимублядь не человек.
Ну и небольшой очерк, посвященный собитиям в Нанкине, основанный на воспоминании тех несчастных, что пережили это.>В декабре 1937 г. пала столица гоминьдановского Китая — Нанкин. «И тут началось». Японские солдаты начали практиковать свою популярную политику «трех дочиста» — «выжигай дочиста», «убивай всех дочиста», «грабь дочиста».>Японцы начали с того, что вывезли из города и закололи штыками 20 тыс. мужчин призывного возраста, чтобы те в будущем «не могли поднять оружие против Японии». Затем оккупанты перешли к уничтожению женщин, стариков, детей. Обезумевшие самураи завершали секс убийством, выдавливали глаза и вырывали у еще живых людей сердца. Свидетели рассказывают, что сексуальный экстаз завоевателей был так велик, что они насиловали всех женщин подряд, невзирая на их возраст, средь бела дня на оживленных улицах. Одновременно отцов заставляли насиловать дочерей, а сыновей — матерей.>Китаянка Ли Сиуинг была в то время 19-летней девочкой. Она чудом выжала после того, как а Нанкине ее подняли на штыки и бросили умирать. В госпитале затем обнаружилось, что солдаты пропороли живот, убив находившегося в нем ребенка.>В декабре 1937 года японская газета, расписывавшая подвиги армии, с восторгом сообщила о доблестном состязании двух офицеров, поспоривших, кто первым зарубит своим мечем более сотни китайцев. Японцы, как потомственные дуэлянты запросили дополнительное время. Победил некий самурай Мукаи, зарезавший 106 человек. На счету его соперника оказалось на один труп меньше.>Один из японских ветеранов Аширо Ацума до сих пор содрогается от воспоминаний, когда он крошил китайцев как капусту. И сейчас Аширо каждый год ездит в Китай, чтобы вымаливать прощение у душ своих жертв. Но большинство ветеранов, которые найдутся среди родственников почти в каждой японской семье не собираются ни перед кем каяться за верную службу своему императору. Когда подразделение Ацумы покидало Нанкин, то выяснилось, что транспортное судно не может стать к берегу речной бухты. >Ему мешали тысячи трупов, плывших по Янцзы. Ацума вспоминает:>- Нам оставалось использовать плавающие тела как понтон. Чтобы погрузится на корабль, пришлось идти по мертвецам.>К концу месяца было убито около 300 тыс. человек. Террор превышал всякое воображение. Даже немецкий консул в официальном докладе описывал поведение японских солдат как «зверское».>Хотя сразу после войны некоторых японских военных удалось судить за резню в Нанкине, начиная с семидесятых годов японская сторона ведет политику отрицания преступлений совершенных в Нанкине. А судить за отрицание такой «мелочи» нельзя, это вам не Холокост, опять же.
Ты уже наверное читал пасту про «Отряд 731»?Ну вот тебе ещё:По показаниям на суде в Хабаровске командующего Квантунской армией генерала Оцудзо Ямады, «Отряд 731» был организован в целях подготовки бактериологической войны, главным образом против Советского Союза (против твоих дедов, против русских людей, против тебя, анон), а также против Монгольской Народной Республики, Китая и других государств. Судебным следствием было также доказано, что в «Отряде 731» на живых людях, которых японцы между собой называли «брёвнами», на подопытных (китайцах, русских, монголах, корейцах, схваченных жандармерией или спецслужбами Квантунской армии), проводились и другие, не менее жестокие и __мучительные опыты__, не имевшие непосредственного отношения к подготовке бактериологической войныНекоторые военные врачи отряда впоследствии стали известными хирургами, делающими уникальные операции благодаря опыту, приобретённому в «Отряде 731». Пожалуй, наиболее характерным опытом подобного рода можно назвать вскрытие живого человека. У подопытных под наркозом или под местной анестезией постепенно извлекали все жизненно важные органы, один за другим, начиная с брюшины и грудной клетки и заканчивая головным мозгом. Ещё живые органы, называемые «препаратами», уходили на дальнейшие исследования в разные отделы отряда.Изучались пределы выносливости человеческого организма в определённых условиях — например, на больших высотах или при низкой температуре. Для этого людей помещали в барокамеры, фиксируя на киноплёнку агонию, обмораживали конечности и наблюдали наступление гангрены. Если заключённый, несмотря на заражение его смертоносными бактериями, выздоравливал, то это не спасало его от повторных опытов, которые продолжались до тех пор, пока не наступала смерть. «Опытные образцы» никогда не покидали лаборатории живымиАналогичной деятельностью применительно к домашним животным и сельскохозяйственным культурам занимался и «Отряд 100». Также на «Отряд 100» возлагались задачи по производству бактериологического оружия и проведению диверсионных мероприятий.Основная база «отряда 100» находилась в 10 километрах южнее Синьцзина в местечке Мэнцзятунь. «Отряд 100» был несколько меньше «Отряда 731», штат его сотрудников насчитывал 800 человек.Деятельность «Отряда 731» расследовалась в ходе «Хабаровского процесса», который завершился осуждением ряда военнослужащих Квантунской армии, причастных к его созданию и работе, к различным срокам лишения свободы.Это не бред поцреотов с гейполка, анончик, это суровая историческая правда, она гуглится, часть описана в Википедии, видеопруфы — на видеохостингах, для начала рекомендую посмотреть http://www.youtube.com/watch?v=obpg0zA4630 это, тут собраны наименее шокирующие кадры, но оно того стоит.По воспоминаниям сотрудников «Отряда 731», всего за время его существования в стенах лабораторий погибло 10 000 человек.По единогласному признанию бывших служащих отряда, национальный состав заключенных был таким: почти 70 процентов — китайцы (дружественная нам нация), 30 процентов — русские, украинцы и другие граждане СССР, немного корейцев и монголов. Возраст в подавляющем большинстве — от 20 до 30 лет, максимум 40 лет.Ну что, есть ещё желание смотреть их омерзительные недомультики про трусы?А знаешь что, анон, эти мрази ещё живы, и в отличие от фашистов Германии, которые раскаивались в своих военных преступлениях и ни раз приносили извинения перед жителями Европы и быв. СССР, япошки до сих пор не раскаялись. Большинство японских ветеранов считают, что они всё правильно делали — они исполняли волю императора. Ни один японский политик до сих пор не извинился перед русскими, корейцами или монголами, лишь один чиновник принёс извинения перед Китаем. Анон, япошки спят и видят, как бы уничтожить твою страну, ты для япошек — гайдзин, скот, унтерменш. Не веришь? Попробуй-ка приехать в Японию на ПМЖ, знаешь, что это за «люди».Отака хуйня, анон. Не увлекайся японской культурой, не ведись на аниме, суши, карате, помни, это всё — японская экспансия.
>>3012Вичух, ты опять японским ципсошникам противостоишь? Фапать на картинки со Сталиным могут только дегенераты.
«После смерти жены спускался за ней в подземное царство. Очаровал своим пением и игрой на лире Аида и Персефону — так, что они согласились возвратить на землю Эвридику. Но она вынуждена была сразу же вернуться назад, потому что Орфей нарушил условие, поставленное богами, — взглянул на неё ещё до выхода из подземного царства. Согласно Овидию, после окончательной потери Эвридики Орфей разочаровался в женской любви и научил фракийцев любви к юношам...После смерти его душа выбрала жизнь лебедя из-за ненависти к женщинам», — Википедия. Статья об Орфее.
«Посмотрите, как держит себя «нравственный» человек, который очень часто воображает, что покончил с Богом и разделался с христианством, как с чем-то пережитым. Если его спросят, сомневался ли он когда-нибудь в том, что кровосмешение брата и сестры – смертный грех, что единобрачие – истина брака, что благочестивость – священный долг и т. д., то его охватит нравственный ужас при одном только представлении, что можно было бы посмотреть на сестру как на жену. А откуда этот ужас? Он создан верой в нравственную заповедь. Эта этическая вера глубоко коренится в душе нравственного человека. Как бы ревностно он ни боролся с благочестивым христианином, он сам христианин – в нравственности. Христианство держит его в плену – в плену у веры под прикрытием нравственности» — Макс Штирнер. Единственный и его собственность.
>>3014Звучит как натужное обесчеловечивание, что-то уровня распятого мальчика в трусиках.
>>4250Ага, особенно «плавающие тела как понтон». Понтон — это плавучая конструкция, а у тел нет достаточной плавучести у каждого, ни прочной связи между собой, чтобы позволить людям с грузом добраться до корабля. Это, как минимум, огромное преувеличение.
Критик Д. Струнин определил главную мысль повести так: «Чехов пришёл к откровению: «всякое уклонение от требований разума и совести, всякая специализация, в том числе и учёная, умаляет человека, порабощает его случайностями, лишает понимания запросов жизни и, наконец, приводит к грустному сознанию, что жизнь им прожита не так»».
>>3051>Согласно Овидию, после окончательной потери Эвридики Орфей разочаровался в женской любви и научил фракийцев любви к юношамО, нет! Проклятые леваки со своей лгбт-пропагандой добрались уже и до древней греции! Кто им дал машину времени?
«Случалось, что во мне находили «чеховское настроение». Оживляясь, даже волнуясь, он восклицал с мягкой горячностью:— Ах, как это глупо! Ах, как глупо! И меня допекали «тургеневскими нотами». Мы похожи с вами, как борзая на гончую. Вы, например, гораздо резче меня. Вы вон пишете: «море пахнет арбузом»… Это чудесно, а я бы ни за что так не сказал. Вы же дворянин, последний из «ста русских литераторов», а я мещанин «и горжусь этим», — говорил он, смеясь, цитируя самого себя. — Вот про курсистку — другое дело…— Про какую курсистку?— А помните, мы с вами выдумывали рассказ: жара, степь за Харьковом, идет длиннейший почтовый поезд… А вы прибавили: курсистка в кожаном поясе стоит у окна вагона третьего класса и вытряхивает из чайника мокрый чай. Чай летит по ветру в лицо толстого господина, высунувшегося из другого окна…Вот такие выдумывания художественных подробностей и сближали нас, может быть, больше всего. Он был жаден до них необыкновенно, мог два-три дня подряд повторять с восхищением удачную художественную черту» — Бунин о Чехове.
Фекальный сталагмит как явлениеНа самом деле подобное образование не является чем-то совершенно необычным, но необычно нахождение подобных сталагмитов именно в холодных неотапливаемых жилых домах с протечкой в канализации, где за несколько зимних месяцев потоки мочи и кала успевают мало помалу сформировать глыбу высотой в метры и весом в десятки килограммов. В сельской же местности, и особенно в холодных краях подобные фекальные сталагмиты постоянно образуются зимой тысячами и десятками тысяч в обыкновенных выгребных ямах, так как все испражнения от пользователей не успевают растекаться, а образуют постоянно растущий вверх «рог» из говна, то бишь классический сталагмит. Весной и летом он тает и исчезает, а осенью и зимой все повторяется сначала. Россия холодная страна, и фекальные сталагмиты в ней образуются постоянно, на протяжении сотен и тысяч лет.
Мало кто понимает, что навязанная потребность «доставка еды» — убивает институт семьи на взлете. И немножко оглупляет поколение в целом — лишает его бытовых навыков. Из парней получаются косорукие инфантилы-онанисты не способные сварить сосиску, из барышень — сильные и независимые хозяйки стаи котов, которых они называют «сыночками» и «дочками». Но не «хранительницы очага». Женщина лишается своей важнейшей задачи — приготовления пищи для семьи, а кухня, домашний очаг, перестает быть сакральным местом — там просто валяются пустые картонные коробки с каким-то кормом, приготовленным неведомыми людьми с целью извлечения максимальной прибыли из скотоблочных дурачков. В последней версии скотоблоков под названием «апартаменты», даже кухня не предусмотрена. В актив записываем еще одну причину, по которой не нужно заводить семью. Еще один момент — доставка еды вытрясает из человека со среднегородским достатком все финансовые резервы. По итогу, получается идеальный раб постиндустриального века — музыку он арендует, ездит на каршеринге(чужой машине), бетонный скотоблок снимает и живет от зарплаты до зарплаты. У него даже дачи нет, потому что дауна убедили, что нужно «отдыхать на морьке» и желательно, на последние деньги (копятся в течении года «на отдых»).С таким пассажиром можно делать все что угодно, а к пенсии утилизировать с помощью вредного корма, который он потребляет всю жизнь. Он не оставит после себя ничего — ни наследников, ни состояния, ни каких-то артефактов. Возможно, в этом не было бы ничего ужасного и мы рано поздно превратимся в прекрасных элоев. Вот только на каждого элоя найдется свой морлок. Это я про демографическое давление с Востока.Опустим такие издержки доставки, как свора шныряющих по городу непонятных и нелояльных иностранцев с мастер-ключами и кодами от всех подъездов, с квадратными сумками, в которых можно переносить все что угодно. Доступность биотерроризма вышла новый уровень — любителей доставки салатиков пострадало чуть меньше, чем в «Крокусе». Мне их не особо и жалко. Понятно, что они криворукие дебилы, не способные смешать банку тунца и фасоли и выдавить туда чеснок. Именно на этом поколении городских инфантилов базируются бизнесы, являющиеся финансовым фундаментом для нелегальной миграции. Это огромные деньги, перераспределенные в пользу чужих, которых здесь вообще быть недолжно, если у нас технократическое и прагматичное государство 21 века. Если проходной двор, в котором «управляет рыночек», то нормал. Ждем развития темы, хотя никакого труда Роспотребнадзору не составить в..ть и высушить все эти кормушки с доставкой. И пересобрать сервисную отрасль с ноля, раз уж так она кому-то нужна.
Кот нехотя приподнялся, сгорбился и, словно делая одолжение, мягко и неловко прыгнул и перескочил через руки Владимира Ильича. Владимир Ильич сейчас же вновь подставил руки, Васенька охотней и быстрей перепрыгнул ещё раз. А руки кольцом опять были перед ним. Кот прыгал всё чаще и чаще, быстрее и быстрее и наконец перепрыгнул очень ловко, распушил хвост, пустился со всех ног к дому, залез под крыльцо и оттуда хитро выглядывал…— Ах ты плут, ах ты разбойник! — говорил Владимир Ильич. — Надоело! Удрал!.. Молодчина! Хорошо прыгнул! Учёным будешь… Лёля, дай-ка ему молочка. Он вполне заслужил хороший завтрак.Лёля побежала на кухню. Принесла блюдце тёпленького молочка с белым хлебом и поставила его около крыльца.Кот огляделся, вышел из-под крыльца и, мурлыча, принялся за еду.— Молодец, Васька! — хвалил его Владимир Ильич. — Мы ещё с тобой научимся прыгать через стул.
Фотон света попадает на петуха. Фотон становится зашкваренным. Отражается от петуха, попадает на сетчатку правильного мужика. И мужик тогда тоже становится зашкваренным. Т. е. для зашквара достаточно просто посмотреть на петуха. Получается корпускулярно-волновой зашквар.В связи с этим профессор зашкварологии Япончик создал теорию о пределе Пистона, согласно которой одного фотона недостаточно. За что и был коронован.Япончик являлся сторонником позитивистской теории Шкварки и отрицал закон сохранения зашкварной энергии, который был введён его оппонентами.Этот закон гласил: Об один зашкваренный предмет может запомоиться бесконечное кол-во правильных мужиков.Также оппоненты Япончика разработали более пессимистичную модель корпускулярно-волнового зашквара, согласно которой на петуха можно даже не смотреть. Зашкваренный фотон шкварит тебя, попав на любую точку твоего тела. И даже если он на тебя не попадёт, то зашкварит другого человека, и тот станет петухом. А тебя зашкварит фотон, отразившийся уже от свежезашкваренного.Эта цепная реакция на самом деле уже давно произошла в первые наносекунды после появления первого петуха, просто пацаны еще не знают.В дальнейшем эти концепции были объединены во 2-й закон зашквародинамики: При любом количестве зашкваренных петухов энтропия зашквара замкнутой хаты не может уменьшаться. Энтропия зашквара в переносе из одной замкнутой системы в другую, являющейся надмножеством исходной, будет стремиться к бесконечности. Т. е. другими словами, глобальный зашквар всего и вся неизбежен.В связи с данными открытиями, которые были совершены в 90-х годах, 28 сентября 2010 года президентом РФ Д. А. Медведевым был подписан указ N 244-ФЗ о формировании нового научно-исследовательского института Зашквародинамики окружающей жизни (сокращенно НИИ ЗОЖ). Институту было поручено разработать броню антизашквара. Требуемые тактико-технические характеристики:1) Ну типо она не бует шквариться петухами2) Собирать ее будут правильные пацаны3) Это будет что-то вроде черной дыры, либо из настолько черного материала, шоб шкварофотоны не могли попадать на поверхность тела носителяОднако до сих пор стоит проблема переизлучения.Это связано с тем, что шкватон, попадающий в структуру материала брони, после многократных отражений (внутри кристаллической решётки) будет полностью поглощён, однако, согласно первому закону зашквародинамики, энергия зашквара перейдёт в тепловую энергию брони. Броня начнёт излучать в другом спектре, однако это всё еще будут шкватоны (просто с другой длиной волны и частотой).Это тепловое излучение зашкваривало испытуемого.Современная наука может исцелить петуха от зашквара. Метод основан на применении антиматерии.Как известно, античастицы обладают свойствами частиц, но с противоположным знаком таких параметров, как спин или электрический заряд. Так же и с зашкваром. Если обычная частица в исходном состоянии незашкварена, а обратный переход зашквар-незашквар невозможен, то для античастицы все в точности наоборот. Исходно она зашкварена, а попытка зашкварить ее приведет к ее необратимому переходу в незашкваренное состояние.Таким образом, нам надо получить достаточное количество антиматерии, зашкварить ее и дать петуху ее потрогать, при этом петух перейдет в состояние антизашквара, то есть будет незашкварен.На данный момент сложность метода состоит в крайней дороговизне антиматерии (миллиарды долларов за один грамм) и тем, что петух неизбежно аннигилирует, прикоснувшись к антиматерии. Наш научно-исследовательский институт проблем зашквара (ГОСНИИПЗ) на данный момент работает над этой проблемой.Петух сколапсирует при соприкосновении с антиматерией. Но хотя бы антизашкварится. Самоубийство ради очищения.Так и погиб Япончик.
Лазарь стоял на каменистом берегу и всматривался в небеса синюшного цвета мертвецких губ.
Мартин: Мой брат тебе никогда не рассказывал о пьянице из Солтхилл, тот прилег на пол вздремнуть, и, думаешь, куда голову положил? В горшок с мочой. Он утонул. В моче. Каково?Мик: В моче, значит?Мартин: Утонул в моче. Ну и конец, правда?Мик: А моча была его собственная?Небольшая пауза.Мартин: Не знаю, его или нет. И мне плевать. Утонул в моче и все, вот что я хотел сказать.Мик: Э, нет. Это очень важный факт. Твой брат первым бы со мной согласился.Мартин (пауза): Теперь я припоминаю, что брат хотел начать расследование этого дела, но ему не позволили. Но я не знаю, чья это была моча, и вызвала ли она подозрения. Уж конечно, этот ублюдок и свинью бы стал подозревать в нечистоплотности. Он думает, что он Старскай и Хутч. (пауза) Что до меня, то я бы предпочел утонуть в собственной моче. Хотя, лучше бы вообще не тонуть!Мик: У меня три моих дяди захлебнулись блевотиной.Мартин (пауза): Ну, здесь говорить не о чем. Кто не захлебывался?Мик: Я говорю, три дядюшки.
«Понадобились мне новые ключи. Захожу в мастерскую. У прилавка — мужчина лет шестидесяти.— Я — Кеннет Бауэре, — представился он и включил станок.Над его головой я увидел портрет длинноволосого старика.— Ты знаешь — кто это? — спросил мистер Бауэре. — Мой дедушка — Альберт Эйнштейн! Я выразил изумление.— Вы — еврей? — говорю. Надо же было что-то сказать.— Я — американец, — ответил Кеннет Бауэре, не прерывая работы.Затем указал на старинную фотографию. Пожилой мужчина в очках склонился над книгой.— Ты знаешь, кто это? — спросил мистер Бауэре. — Великий ирландский писатель Джойс... Мой дядя!— Значит, вы — ирландец? — сказал я. Надо же было что-то сказать.— Я — американец, — ответил Кеннет Бауэре, не прерывая работы, — теперь взгляни сюда.Он показал мне цветной фотоснимок. Чернокожий боксер облокотился на канаты ринга.— Узнаешь? Это великий боксер Мохаммед Али. Мой племянник...Признаться, я несколько оробел. Кеннет Бауэре выглядел совершенно здоровым. Взгляд его был насмешлив и проницателен.— Значит, вы — мусульманин? — сказал я. Надо же было что-то сказать.— Я—американец.—ответил Кеннет Бауэре, не прерывая работы.— Эти люди — ваши родственники?— Да, — сказал он.— Все эти люди — родственники?— Безусловно, — сказал он.— Люди всего мира? Всех национальностей? Всех эпох?— Ты абсолютно прав, — сказал мистер Бауэре, — ты умнее, чем я думал.Он закончил работу и протянул мне ключи. Я поблагодарил и расплатился. Мистер Бауэре с достоинством кивнул. Уходя, я еще раз спросил:— Все люди мира — родственники? Братья?— Вне малейшего сомнения, — ответил Бауэре и добавил: — Будешь в нашем районе, занеси мне свою фотографию.» — С. Довлатов.
«Признать большевиков — то же самое, что легализовать гомосексуализм»Уинстон Черчилль
>>5617Кстати, гомосексуализм в Британии уже легализован.
Отзывы о книге Джона Скальци (он поляк что ли? итальянец?) «Война старика».Вот только в «Звездном десанте» Хайнлайна мне были интересны солдафонские нравоучения, а в «Бесконечной войне» Холдемана раздражал суровый армейский секс на каждом шагу. Видимо, этот отзыв должен отговорить меня читать.
>>5675>суровый армейский секс на каждом шагуЗвучит как армия России.
>>5675>суровый армейский сексГейский или с бабами?
>>5689У Холдемана — с бабами. По уставу они служили вместе и отказывать было нельзя.
«МАHИФЕСТ ПАРТИИ HАЦИОHАЛ-ЛИHГВИСТОВ1. Коpенное отличие паpтии национал-лингвистов от всех остальных паpтий заключается в том, что она не намеpена пpоводить в жизнь никаких конкpетныхполитических или экономических пpогpамм. Постpоение какого-либо общества в условиях России — дело глубоко безнадежное, и наша истоpия служит неопpовеpжимым тому свидетельством. В свое вpемя мы, как явствует из трудов Сергея Михайловича Соловьева, не смогли достpоить феодализм; попытки постpоения капитализма кончились Октябpьской pеволюцией; кpах стpоительства коммунизма пpоизошел на наших глазах. Истоpики утвеpждают также, что Дpевняя Русь каким-то обpазом миновала pабовладельческий пеpиод, из чего мы имеем пpаво вывести заключенье, что и эта фоpмация была нами пpосто-напpосто недостpоена. Чем окончится вновь начатое постpоение капитализма, догадаться несложно.» — Е. Лукин.
>>5721Пиздеть — не мешки ворочать.
https://youtu.be/zugV9moE28A >>5689Очевидный male sex.
https://youtu.be/S-rB0pHI9fU&si=tELcFitsV87sT8DN Еще мы наняли секретаршу для мелких поручений, телефона и бухгалтерии. Это была выпускница бизнес-курсов, длинноногая и внимательная, не имевшая недостатков, кроме мурлыканья песни «Penny Lane» (только без припева) по двадцать раз на дню. «Именно то, что нам надо!» — сказал напарник. Мы положили ей зарплату в полтора раза больше принятого, каждые пять месяцев выплачивали премию и предоставляли десятидневный отпуск зимой и летом. Все трое были совершенно удовлетворены и счастливы.
Комиссар Калун Дреск мерял шагами камеру. У него отобрали шинель, фуражку и болт-пистолет. Несмотря на это он был уверен, что его выправка и жесткий взгляд достаточно объясняет кто он такой, и это станет понятно даже самому тупому солдату.Но рядом никого не было.
Зачем ишаку водят хуём по усам?
Чжао Гао (кит. трад. 趙高, упр. 赵高; ум. 207 до н. э.) — главный евнух при императорском дворе династии Цинь, который путём сложных интриг смог захватить фактическую власть в стране и способствовал гибели династии. Хотя он упоминается как евнух, он не прошёл процедуры кастрации, страдая врождённой половой дисфункцией.
>>7307тест
>>7326Тред работает
>>7307
Однажды маленький арап, сопровождавший Петра I в его прогулке, остановился за некоторой нуждой и вдруг закричал: «Государь! государь! из меня кишка лезет». Пётр подошёл к нему и, увидя, в чем дело, сказал: «Врёшь, это не кишка, а глиста!» — и выдернул глисту своими пальцами.
Дети косатки, дети косаткиНесут с собой сосача миазмы,Дети косатки, дети косаткиЖивут в вагинальных спазмах~
Шалк и кагути резвились в фояде, дразня друг друга. «Ты самое уродливое существо на земле», — сказал шалк кагути. «Нет, это ТЫ самое уродливое существо на земле», — ответил кагути шалку. Каждый из них считал себя красивее другого. Мимо проходил лорд Вивек. Он решил их спор: «Нет. Вы ОБА — самые уродливые существа на земле, вы оскорбляете меня своим присутствием». Он обрушил на обоих мощнейшие удары и разнес им черепа, тем самым прекратив их спор. После этого он спокойно продолжил свой путь.Своим поступком Лорд Вивек доказал, что уродливость внешняя, как правило, скрывает за собой и уродливость внутреннюю, духовную.
>>7401> Своим поступком Лорд Вивек доказал, что уродливость внешняя, как правило, скрывает за собой и уродливость внутреннюю, духовную.У них в черепах и мозги некрасивые оказались?
>>7402Лол. Вообще должно быть так, что Вивек посчитал их уродливыми из-за содержания спора, но твой вариант тоже неплох.
Примерно до 10 лет я на серьезных щщах считала себя косаткой в теле человека. Бросалась на других детей, вопила и кусалась, ультразвуком голосила «Я КОСАААААТКАААА» (спустя N лет люто проигрывала с расхожего видоса, где тянка в конфе пиздит и тоже косаткой себя считает). Это не было просто затянувшейся игрой, я правда верила в это и потом в течение нескольких лет после того как попустило отмывалась от репутации ебанашки в школе.
>>7426> отмывалась от репутации ебанашки в школеЕсли бы я знал, что какая-то тян считает себя косаткой, я бы с ней сразу познакомился, лол. Если хватает фантазии на такое, то и на весёлую еблю хватит. А пиздюки цивилы и ханжы фригидные.
Ежачую КАЛФУ с сигарой во РТУпека срунчи
>>7429Ишачую
Однажды ёрш, ишак и ёжикЗатеяли сыграть квартет.Поставили мартышку раком,Ебут, ебут — а пасскода нет!
>>7426Примерно до 10 лет я на серьезных щщах считала себя человеком в теле косатки. Бросалась на других косатёнков, молчала и пускала слюни, тихо бормотала «Я ЧЕЛОВЕЕЕЧИЩЕ» (спустя N лет люто проигрывала с расхожего видоса, где косатка в калфе поёт и тоже человеком себя считает). Это не было просто затянувшейся игрой, я правда верила в это и потом в течение нескольких лет после того как попустило отмывалась от репутации ебанашки в бассейне.
>>7438> косатёнковИнтересный факт: детёныши косатки называются телятами, потому что косатки сродни коровам.
>>7439Круто.
>>7427Пошёл нахуй!
>>728928 И как они не заботились иметь Бога в разуме, то предал их Бог превратному уму — делать непотребства, 29 так что они исполнены всякой неправды, блуда, лукавства, корыстолюбия, злобы, исполнены зависти, убийства, распрей, обмана, злонравия, 30 злоречивы, клеветники, богоненавистники, обидчики, самохвалы, горды, изобретательны на зло, непослушны родителям, 31 безрассудны, вероломны, нелюбовны, непримиримы, немилостивы.
>>7444Религиозные взгляды на мастурбациюМатериал из Википедии — свободной энциклопедииТекущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от версии, проверенной 25 ноября 2022 года; проверки требуют 22 правки.В этой статье рассказано о точках зрения различных мировых религий на мастурбацию.
>>7445Конечно, вырывать, как и состригать, усы у домашнего питомца запрещено. Их можно только найти случайно во время уборки. Собрать следует три усика, а затем их нужно спрятать в кошельке. При этом можно проговаривать такие слова: "Кошкины усища, дайте мне денег кусище.
>>7446А каковы религиозные взгляды на то, чтобы кусать кошку за грудь?
>>7447У буддистов это грех, ибо кошка такое же живое существо как и человек.
>>7448А если кошке нравится?
>>7449Тогда кошка одержима желанием (дхуккой) и не попадет в Нирвану.
>>7450
Помните, в Гарри Поттере были конфеты с разными вкусами и ты никогда не знаешь, какой тебе попадётся? Так вот, со смегмой то же самое.
Специально для Канаде, а также в связи с тем, что все ресурсы, где лежала эта повесть, погиблиОперация «Сестрёнка»Автор: Лейн aka Аль-Имгтяни————————————————————————————————В Москве глубокий вечер — по сути ночь. В маленькой комнатке сидит Котофей, с сосредоточенностью нейрохирурга глядящий на монитор. Чёрная императрица компов щёлкает под пальцами школьника. Клак-клак-клак. Ошибки спешно стираются, в окошке ответа на тред появляется связный текст.«Хорошо, я расскажу. Во сне повторяется один и тот же сюжет. Я иду по заснеженному парку, где часто прогуливаюсь в те моменты, когда мне печально и не хочется возвращаться домой из института...»Котофей кидает взгляд на заваленный учебниками стол. Химия грозно валяется, блядски раскинув корки обложки и являя взору Дорофея раздел со сраной схемой реакции термического разложения соединений азота. Ему самую малость стыдно за свою ложь, но кто и когда прислушивался к школьникам?..«Иногда я хожу в этот парк ночью, когда возвращаюсь с тренировки по боевым искусствам. Там очень тихо и спокойно, а проблем с гопотой у меня никогда не было.»Сгорбленный школьник потягивается в кресле, закинув за голову худосочные ручки-палочки, напоминающие биологические детальки от какого-то богомола. Краем взгляда он задевает окно, за котором нахмуренная и тревожная весенняя ночь, и видит своё лицо — всклокоченные волосы, глазищи на выкате, сквозящая сквозь манеры и мимику женственность. Да уж, идеал мужчины, думает он и отворачивается к компу.«Во сне я всегда вижу её. Она стоит около дерева и трясётся от холода, ведь она абсолютно обнажена. Она просит согреть её и тянет ко мне руки, открывая моему взору совершенной формы грудь. Я обнимаю её, и она легко отвечает на поцелуй. Я вижу этот сон каждый день...»На самом деле нет. Парень придумал этот сон впервые, когда случайно получил поллюцию полгода назад. Тогда он и дал волю своей фантазии.«И проблема всего одна. Она моя сестра.»
>>7748Дорофей и Феодора.Фантазия матери Котофея (как он сам везде подписывался, бесхитростно скрестив имя и фамилию) была безгранична, и он втайне радовался, что его не назвали Акакием или Феопистом. Ко всему этому ещё и фамилия семьи, которую в своё время носил один пламенный революционер — Котовские. Можно сказать, что история пламенного (как революционер) желания Дорофея началась полгода назад, когда родители рванули в Европу разворачивать бизнес, а подросших детей оставили на попечении тёти, которой тоже быстро надоела компания Доры и Доры, как она их называла, приводя Дорофея в состояние неописуемого бешенства. Спустя всего неделю тётка рванула на Гоа, взяв с подростков честное пионерское не злоупотреблять наркотиками и не устраивать совсем уж грязных оргий. Деньги стабильно приходили на карточку, коммуналка и интернет были оплачены на четыре года вперёд. Как там, у классика… «Щи в котле, каравай на столе, вода в ключах, а голова на плечах… Живите, как сумеете, а меня не дожидайтесь.» Единственной проблемой было только определиться с графиком уборки и готовки. Точнее — проблема была у Доры заставить Котофея этому самому графику следовать.— Слышал про маньяка? — негромкий голос сестрёнки заставил Котофея оторваться от попытки выловить слово «ХУЙ» из алфавитного супа.Дора сидела во главе огромного стола, заставленного посудой, коробками от пиццы и всевозможным электронным мусором, включая дрон со сломанным пропеллером. Сегодня, как и всегда, шестнадцатилетняя девушка сделала выбор в пользу естественности своего облика — длинные и давно нечёсанные русые волосы были смотаны в хвост пластиковым хомутиком, на лбу третьим глазом красовался прыщ, но даже это пусть и смущало Дорофея, но не могло заставить его перестать мечтать о её теле. Голубые глаза Доры смотрели прямо и без лишних эмоций, она в очередной раз хмурилась и сосредоточенно пережёвывала кусок жареной курицы.— Ага, — Котофей уцепил разварившуюся толстую букву И, но в последний момент она разорвалась напополам и частично полетела в бульон, заставив парня молча выругаться. — Его Женька видел, когда возвращался из школы. Прозвал его Пиписькотрясом.Дора хмыкнула и, задрав левую ногу, положила себе под задницу. Она всегда говорила, что ей так просто удобнее, но сам Котофей знал, что после просмотра «Тетрадки» у его сестры появилась пара качеств от известного яойного детектива, включая и эту. Вылавливать хуй из супа оказалось на редкость тяжело, поэтому школьник стал торопливо доедать налитое.— А что завтра будешь готовить? — Дора кинула вилку в мойку и откинулась на скрипучем доперестроечном стуле.— Да… — парень, поднявший голову, поспешил снова уставиться в суп. — Роллы…— Мы с твоими роллами из бюджета выйдем, — девушка негодующе фыркнула. — У нас на еду до конца месяца осталось восемь тысяч, а ты предлагаешь заказывать роллы?— А с чего я вообще должен готовить?! — взвился Котофей, заводя уже ставшую привычной платиновую шарманку.— А я с чего должна? — сестра скептически посмотрела на брата. — Чё, опять скажешь про то, что я…— Ну ты же девушка. Девушка должна готовить, — проговорил Дорофей.Феодора фыркнула. Потом медленно встала и отошла к окну, приоткрыла форточку, впустив на кухню поток прохладного вечернего воздуха. Только затем повернулась к брату, непринуждённо почесав пальцами левой ноги правую коленку. Дорофей уставился на босые по самое бедро ноги сестры, ощущая, как медленно повышается объём депонированной в пещеристых тельцах крови.— Ты типа парень, — начала она. — А в армии служил?— Не служил — не мужик? — Дорофей рассмеялся. — Какие глупые гендерные стереотипы. Армия ведь для рабов.— Не, я не про это. Знаешь, что в армии едят? — вкрадчиво спросила сестра и сделала несколько почти бесшумных шагов в сторону Дорофея. Девушка никогда не носила обувь дома и, в сущности, Дорофей даже не видел её дома в чём-то, что длиннее шорт по середину бедра.— Не знаю… Пиздюли сапогами? — пробормотал парень, ощущая себя явно нехорошо.— Суп из семи залуп, — предельно серьёзно сказала Дора, опуская тяжелую руку на плечо притихшего брата, — две покрошено, пять так брошено. Вот его я тебе в следующий раз и приготовлю, если будешь выёбываться. Посуда на тебе, кстати.С этими словами девушка аккуратно подняла со стола дрон и покинула кухню, оставив Котофея бессильно сжимать кулаки и материться.
>>7750В низкопробных порноисториях с сестроёблей принято писать, что до какого-то времени персонаж Х не смотрел на персонажа Y как на девушку, а видел в ней только сестру, но Дорофей начал поглядывать на неё с момента его первого опыта в одиночных ласках, равно как и на свою маму, а позже — на тётю. Либидо семнадцатилетнего подростка — штука сложная, и до поры до времени то, что происходит в голове — остаётся в голове. Впрочем, обычных братско-сестринских чувств тоже не оставалось — для Дорофея главным чувством к Феодоре было всепоглощающее раздражение. Его бесило всё в младшей сестрёнке — её манера держаться, её одежда, то, что она вместо того, чтобы читать какие-нибудь Сумерки и заниматься рукоделием, читала Кнутта и занималась Атмегами да Ардуинами. В свою очередь, Феодора отвечала взаимностью — её раздражали взгляды брата по многим вопросам, бесила его псевдоинтеллектуальность и то, что для него его пол и старшинство были индульгенцией к любому, даже самому неадекватному поведению. Дорофей хотел понять, почему они, в детстве так много проводившие времени вместе, теперь стали друг для друга абсолютно чужими людьми. Это всё очень странно, думал он, домывая сковороду с прилипшими на неё кусками животного, которое ещё пару недель назад страдало от невыносимой жизни на птицефабрике. Сам парень позиционировал себя как вегана, но в основном только позиционировал.Возвращаясь в свою комнату, Дорофей по привычке заглянул в щель прикрытой двери и увидел Дору за работой. Она нависала над столом с какой-то из десятков валявшихся повсюду микросхем, сжимая в руке включённый паяльник и, закусив губу, медленно припаивала ножку светодиода. По лбу медленно катилась капля, и Дорофей, относящийся к технике и технарям с презрением, не мог налюбоваться на сестру — всё в её образе отражало нечто с трудом понимаемое, что он мог бы описать как ощущение от наблюдения за живым. Спустя половину неловкой минуты Дора обернулась к проёму двери и посмотрела на брата:— Ты домыл посуду, надеюсь?Кот же просто молча ушел в свою комнату, ощущая безумное сердцебиение и возбуждение, неожиданно мало похожее на сексуальное. Он запер дверь. Теперь у него оставался только один способ снять напряжение и спокойно уснуть — анонизм. Он должен будет снова этим заняться.Котофей вынул из нижнего ящика уже сильно поношенный, но ещё целый бумажный пакет с дырками, натянул его на голову, привычным движением открыл сайт, который старался лишний раз не посещать, и пальцы забродили по клавиатуре.«Сап, ночной двач. Есть одна тян, и эта тян — моя сестра.»
>>7751________________________________________________«Да выеби её и дело с концом!»«Анон, ты её недостоин. У тебя, наверное, член даже короче 35 см, а таких девушки вообще за людей не считают. Вот на этом сайте есть решение...»«Как вы, инцестошкольники, меня заебали, блядь. Я хожу сюда за свежими шлюхами, а вы ноете, размазываете сопли, блядь, по всей доске. Иди бате усатому своему отсоси, раз уж тебя инцест так нравится. А что, тоже родня. Пидор, блядь.»«Анон, даже не думай! Она на тебя заяву накатит! У меня так брата посадили!»«покажи нам её фоточку)))) двач-помогач)))»Котофей с перекошенным лицом смотрел, как тред, несмотря на регулярные попытки поднять его, тонет на самую глубину /b/. Под конец кто-то из противников инцеста внезапно завалил весь тред отборным ЦП, из-за чего его сразу же удалили. Без слов и действий парень передислоцировался на кровать и мгновенно выключился. Придуманный сон его не беспокоил.
>>7752— Прямо тут был, да?— Мм. Вот ровно за те-е-ем кустом. Совсем-совсем. Стоял и пританцовывал так, — Нерпа смешно завилял бёдрами, изображая что-то среднее между победным танцем пирата Пистолетова и твёрком.Котофей и его лучший дробь единственный друг, в сети отзывавшийся на кличку «Нерпа», а в реале — на Женьку, неторопливо шли по парку. Несколькими днями ранее где-то тут Женька видел Пиписькотряса, новость о котором облетела весь небольшой микрорайон за несколько часов.— Я на него посмотрел внимательно так. А он что-то увидел и дёру в деревья.— Наверное, он тебя перепутал.Женька с трудом подавил смешок. Наследник благородного рода Заревых, славившегося своими военными со званиями вплоть до генерал-майоров, Нерпа был максимально далёк от всего, что можно связать с тремя мужскими К — это был почти прозрачный от худобы парень ростом чуть ли не на пять сантиметров ниже Котофея, невыносимо андрогинный, с длинными, выкрашенными в абсолютно белый цвет волосами. Воевать и за что-то бороться Нерпе абсолютно не было нужно — даже сейчас он легко скользил по парку, гармонируя с ним до степени полного смешения, везде появляясь как какой-то забытый, недостающий элемент мозаики. Да и внешность, манеры, мимика — всё говорило о том, что Женьку в армию не возьмут и при желании. Впрочем, за хрупким фасадом заправской педовки крылась нехилая скорость реакции, добавляющая жопного огня противникам Нерпы как топового игрока в любой стрелялке, и какие-то совершенно запредельные навыки усвоения новой инфы. Котофей восторгался своим другом и люто завидовал ему — особенно когда всасывал ему по десятому разу в снайперской дуэли в ТФке.— Ты давно на сервер не заходил, — произнёс Нерпа. Мимо с визгом пронеслись два ребёнка — девочка и мальчик.— А? — Поглощённый, парень поднял голову. — Да. А что там новенького?— Мы сортировку вещей сделали. Метро проложили. Какой-то хакер устроил непотребство на юго-востоке, в результате чего пришлось повайпать половину прогресса по строительству портала.— А, ты туда и мод с магией накатил?— Да уже месяц назад... — проговорил Нерпа. — Рассказывай уже. Я вижу, что тебя что-то гнетёт.Дорофей плёлся, опустив голову в пол. Даже сейчас он возвращался к увиденному. Школьника-двачера неожиданно стал интересовать вопрос этической оценки сиблинг-инцеста.— Да у меня... — Дорофей свернул с проторенной дорожки и устремился по узкой тропке к утопающей в тёмной зелени скамейке. — Запиздострадал я.— О, расскажи! — Женька зажегся и даже немного ускорил шаг. — И кто она? Или он?«Блядь, сейчас начнётся», — мрачно подумал Кот и прискамеился на краешек старой дощатой красавицы, на которой за историю существования парка был зачат не один ребёнок и, может, даже умер жарким летом какой-нибудь бездомный дедушка.
>>7753— Она, — заметил Котофей. — И ты её не знаешь.Он врал. Общение Феодоры с Женькой чаще ограничивалось кивками при случайной встрече, хотя несколько лет назад они дружили втроём и постоянно где-то мотались, даже посещали заброшки и были, страшно сказать, в Ховринке. Во многом у Доры была та же способность гармонизировать с окружающим пространством, поэтому они с Нерпой друг друга не замечали.— Это так таинственно! Ты уже пытался ей как-то...— Нет! — выкрикнул Котофей. Сама мысль о признании вызывала у него нервную оторопь и желание провалиться сквозь землю. — Я... хочу забыть это чувство.Листва над ними зашелестела. По толстому стволу метнулась небольшая... что-то типа мыши, только рыжая и хвостатая тварь. Женька вздохнул и поднял голову, закинув руки за спину и сцепив в замок. Он улыбнулся и сощурился, медленно покрываясь пятнистым румянцем.«Ну ёб твою мать. Вот теперь точно начнётся», — обреченно подумал Кот.— Ну-у-у, это просто, — начал Нерпа с отстранённым видом. — Сначала надо попробовать все способы быть рядом с близким тебе человеком. Если никакой динамики не будет... ммм, тогда можно попробовать устроить достаточно некрасивое признание. Попробуй без соплей и нытья, а то можно очень сильно попортить отношения с этим человеком, а они тебе потом потребуются. Потом надо будет страдать.«Ёбаный насос. Опять ты за своё, белёк.»— В качестве методов страдания есть широкий ассортимент — я лично рекомендую селфхарм и попытку утопить чувства в регулярных вписках с упоркой и грязным групповым сексом, после которого снова придёт осознание, что...— Ммм, пожалуй, я тебя понял. Можешь не...— ...его никто не заменит и ты всё потерял. Потом можно добавить пару попыток...— Не продолжать. Правда, я отлично...— ...суицида, а уже потом вернуться в число друзей, принять свою роль и...— Да хватит! — рявкнул Котофей во всю мощь и вскочил со скамьи. Вверху пронзительно залаяли вороны. Женька недоумённо смотрел на него.— Я сказал что-то не то? — озабоченно спросил он. — Прости меня, пожалуйста.— Нет, просто... — Котофей обеспокоенно сел обратно. — Кто старое помянет, тому и глаз вон. Извини. Продолжай, пожалуйста.С полминуты свисала тишина.— А какая она? Чем она так тебе в душу запала? — наконец нарушил тишину Нерпа.— Не знаю, — абсолютно честно ответил парень, не потратив ни одной лишней секунды на размышление. — Она какая-то... волшебная. Будто не отсюда. И при этом не «не такая, как все», а действительно такая. До мозга костей.— Типа как... Феодора?Дорофей похолодел, но быстро взял себя в руки.«Пруфов у тебя нет. Я не спалился. Нет пруфов.»— Ну да, типа как она, — кивнул Дорофей.Они ещё долго сидели на скамейке и молчали, изредка перекидываясь фразами про запоротый Рэдпауэр 3², про сраный набор шапок говна в тээфке³, про слитую препреальфу третей халфы, пока Дорофей не заметил, что его друг давно не отвечает. Обернувшись, он заметил его безмятежно спящем у себя плече. На губах Нерпы застыла полукошачья улыбка.«Знает ведь, что никогда не скину его спящего, вот и притворяется, гадёныш», — отметил про себя Кот и поймал себя на том, что гладит спящего друга по голове. Прошипел про себя пару непечатных и отдёрнул руку, как будто погладил работающий муфель.Никто не может отменить прошлое лето. Впрочем, сейчас в сознании Дорофея вились не умилительно-неправильные воспоминания о слиянии разгорячённых тел на родительской кровати, а коварный план по соблазнению несговорчивой сестры.
>>7754«Во сне я всегда вижу её. Она стоит около дерева и трясётся от холода, ведь она абсолютно обнажена. Она просит согреть её и тянет ко мне руки, открывая моему взору совершенной формы грудь. Я обнимаю её, и она легко отвечает на поцелуй. Я нужен ей. Ей нужен мощный...»Дорофей думает пятнадцать секунд, с выражением разочарованного бати глядя на свой более чем средний эрегированный половой орган. Феодора ушла на почту за сервомоторами, Али взбесился и прислал пакет на две недели раньше.«...мощный заряд мужественной энергии, чтобы жить. Она ведь всего лишь девушка. Я сжимаю её левую грудь, и моя великолепная сестричка вздрагивает и шепчет мне на ухо: »Школьник отправляет кусок текста в тред, который уже начал тонуть. Он жмурится, ощущая, как бледной щеки касается милый солнечный лучик, и возобновляет процесс творческой мастурбации.«— Трахни меня жёстко, братик, — выдыхает она, покрываясь румянцем, и я тянусь к ширинке», — печатает Дорофей одной рукой, стараясь не потерять должное литературное состояние. Внезапный ответ в треде отдаётся сигналом в колонке, заставляя Котофея вздрогнуть на месте. Под десятком постов с рассказом виднеется чёрным по серому:«Говнарь, я из-за твоих сраных историй свою сестру разбудил. Касается, блядь, он мороженной грудки. Пиздец, пищи ещё!»— Блядь! — вскрикивает Дорофей и слышит поворот ключа в двери. Отработанный навык срабатывает — парень мгновенно прячет свой инструмент в штаны и закрывает вкладку с тредом. На весь экран высвечивается сообщение об обнаруженном скандальном видео с участием Ларина и Хована. Эрекция стремительно пропадает.В дверь комнаты стучат.— Будешь мою мороженную грудку? — раздаётся из-за двери.Дорофей медленно моргает. Перед замыленными глазами неожиданно видится едва заметный женский силуэт. Галюны? Какого чёрта...— Конечно буду, дорогая, иди ко мне, — на автомате отвечает он и слышит звук распахивающейся двери. — Э-э-э, то есть, ЧТО?!— Я говорю, грудку принесла, иди готовь, — Дора высовывается из приоткрытой двери и кидает тяжелый холодный пакет парню в руки. — Ты обещал, помнишь?— А, — Кот потягивается. — А, да, сейчас.Он настолько ошарашен пробуждением, что даже согласился на позорную готовку! Брр! Становилось понятно, что нервы последнее время у парня были ни к чёрту. Его историю все даже отказывались читать, нарекая бессмысленной графоманией. Порнограф из Кота оказался неожиданно ничуть не лучше, чем писатель. Тоска, вот что он ощущал. Весна кончалась, как и учёба. Начиналось лето.
>>7755На дворе вовсю расцвёл июнь, когда Котофей словил бан на Сосаче. Он с трудом понимал, как такое получилось. Ну, сагал неугодный ему тред, закидывая его нигрой. Свято веря в силу сажи с картинкой и особо редкой сажи во все поля, парень не заметил, как доступ к ресурсу оказался ограничен. Напоследок он увидел нечто странное. Кто-то, прямо под умильной фоткой с Беном Ганном, ответил ему — «ННБ».«На Нульчан, Быдло» — нагуглил он ответ. Парень не на шутку разозлился, что его посчитали нульчепетухом, и настрочил гневный пост, но отправить его уже не успел — пришёл бессрочный бан. В сексаче его забанили за упоминание возраста ещё с две недели назад, так что в качестве литературного пристанища Дорофею оставалось только уйти на Фикбук.Анонизм Кота вошел в решающую стадию — он проводил по несколько часов на бордах, и подобный исход выбешивал его. Единственной причиной радости оставалось то, что сегодня готовила Дора, а не парень. Сестра вылезла заспанная и злая из своей комнаты, когда Котофей сидел за кухонным столом, жевал желейные конфеты и слушал, что там несут по ящику. Пропаганда. Одна пропаганда. На столе были раскиданы детали от дрона, сборка которого всё никак не кончалась. Дора, что-то бормоча, протиснулась между братом и подоконником к раковине, включила воду и окунулась под кран с головой. Котофей залюбовался было на её задницу, но на него незримым весом давил бан, наводя на грустные размышления.— Ты была на Нульче? — подал он внезапно голос. Дора дёрнулась и обернулась на брата с испугом.— Ёб твою, перепугал-то как... — сказала она дрожащим голосом. — Что?— На Нульчане ты была? — повторил Кот, чувствуя закипающее раздражение.— Это тот форум математиков? — Дора закрутила кран и утопила лицо в вафельном полотенце. — Не, только слышала.— Да нет же! — вскочил Котофей, опёршись на стол. — Это типа самая древняя имиджборда в Рунете! Они там все ещё такие пафосные!— Имиджборда? А, точно! — Дора хлопнула себя ладонью по лбу. — Это те гей-аниме-форумы, которые ты посещаешь. Помню-помню...Котофей застыл от негодования, его нижняя челюсть мелко затряслась.— ЭТО НЕ ГЕЙ-АНИМЕ-ФОРУМЫ! — заорал он так, что Дора вздрогнула и отпрянула, постаравшись, тем не менее, остаться невозмутимой. — Это места для свободного общения! Для обсуждения любых тем! Да как ты вообще...— Не знаю, не знаю, — Феодора отвернулась от парня и открыла холодильник. — Как ни зайду, всюду вижу картинки с пиздоглазыми куклами вперемешку с ебущимися неграми, а ещё там всюду цветные ослы...— Это ПОНИ, а не цветные ослы! МАЙ ЛИТЛ ПОНИ, да что ты в сети-то последние лет шесть делала?!Девушка хихикнула:— Знания получала. А по поводу гей-аниме-форумов тебе лучше всего поинтересоваться у Нерпы. Выглядит он так, будто тайтлов двести отсмотрел, а я, кроме Миядзаки и одного сезона «Хора», ничем похвастаться не могу. Так... сыр тебе какой брать? Российский, Костромской?— Ламбер, — угрюмо произнёс парень, опустив голову.— Хорошо, сейчас приведу себя в порядок и схожу в магаз.«Приводить себя в порядок тебе два года потребуется», — зло подумал Котофей, следя за уходящей сестрой. Она постоянно ставила под сомнение его высокую мужественность и будто о чём-то догадывалась. Парень очень надеялся, что Нерпа был не из болтливых, а сестра на данный момент не сдерживается из последних сил, перед тем как со смехом выложить всё, что ей было известно. «Ну ничего, ей это просто так не сойдёт», — подумал он мстительно, и представил, как...— Дверь закрой, — крикнула Дора из прихожей.— Блядь, — тихо выругался фантазёр и открыл глаза. Затворив дверь и повернув ключ на несколько оборотов, парень, потирая руки, уселся за комп, запустил музыку, открыл Нотпад-плюс-плюс и потянулся в ящик к лосьону для рук. Сегодня он закончит историю.
>>7756Но чего-то не хватало. Потратив на попытку оживить мертвеца с минуту, парень попытался написать пару строк в своём документе, но...«Я тянусь к ширинке и извлекаю под лучи зимнего солнца свой...»Стереть строку. Какое зимнее солнце, дело же ночью, бля.«Я медленно расстёгиваю джинсы, стягиваю их и переступаю через них, прижимаясь к сестрёнке. Её соски твердеют, а вместе с тем медленно и мощно наливается кровью мой...»Стереть строку. Их, них... Да у неё уже и так твёрдые соски, холодно же, ёба. НЕ ТАК!«Елдой обидела природа,Но под ехидный взор луныТого ночного небосвода,Я извлекаю гнев народа,Святой прибор, творящий сны!»Да ёб твою мать, это совсем не то! Стереть строку. А может, попытаться...«Искусство вовремя открыть ширинку. Новейшее средство для уставшей сестрёнки, замёрзшей в парке не по собственной воле. Древнейшее средство для согрева отверстий, особенно женских, особенно в зиму...»— БЛЯДЬ! — Котофей вскочил и выключил орущего в колонки Летова. — Ну что за хуйня?! Ничего не выходит!Неожиданно парень застыл на месте как вкопанный. До него дошла суть проблемы.— Я не могу без публики, — сказал он тихо. — А, чёрт с ним, попробуем.Он уверенно вбил Нульчан в поисковике, не обращая внимания на лосьон, оставшийся на пальцах левой руки. Он уверенно переместился на вебдванольный сайт с зелёным нулём и целой колонкой разных досок.— Ну и где ту... — начал было он, как вдруг увидел болтавшуюся наверху надпись./fucksys/ — СестроебачЗрак уходит в точку. Курсор пронзает ссылку.
>>7757Сестроебач... Как много в этом звуке. Котофей долго листал раздел вдоль и поперёк. Он был удивлён тем, что дискуссий было мало и всё внимание было приковано к одному огромному треду, раздувшемуся как гнойный трупак в июльской Аризоне. Количество постов перевалило за бамплимит Двача, а тред всё никак не тонул.— Вот оно как... — присвистнул Котофей и чуть не эякулировал ненароком. Доска оказалась литературной и в этом треде, судя по всему, первом на доске, неизвестный рассказывал историю взаимотношений с няшной сестрёнкой.«Здесь размещусь», — решил парень после недолгого чтения. Он без раздумий создал тред, снабдив его запоминающейся шапкой в виде известной аниме-лоли и начал по фрагментам переносить остатки псевдосна. Он ещё с трудом представлял, что именно у него получится, знал лишь, что во сне фантазии вряд ли зайдут дальше отсоса, демонстрирующего бесконечное желание сестрёнки подчиниться братику и помочь с его проблемами. Дальше он думал вывести повествование в реал и невзначай рассказать, как он наказывает сестру жестоким аналом в ванне. Его могучий Стальной Алхимик будет беспощадно проникать в её хрупкие Врата Истины, а он будет держать её за волосы. Она определённо будет в слезах. Ей не должно это нравиться, она же такая хрупкая и женственная, такая невинная... его иллюзорная сестрёнка. Сестриллюзия, как он бы сказал. Всё будет не так, как тогда... Нерпа смотрел на него из чертогов памяти — растрёпанный, раскрасневшийся, со слегка приоткрытым ртом, тянущийся к его губам за заслуженным поцелуем на пике очередной фрикции.— БЛЯ-Я-Я-Я, — грустно провыл парень, мгновенно обкончав крышку стола.Пока Кот, чертыхаясь и угрожая своему онии-чану декапитацией, мылся и мотался за тряпкой, пока оттирал грубый, как хорошее тёмное пиво, мужской териак от стола и пола — в тред прилетел всего один ответ на его писанину.«Долго придумывал? Не пиши про то, что с тобой не происходило, анон.»Котофей сжал кулаки, натягивая штаны. Какого хуя, спрашивается? И тут та же история?«Очень толсто», — написал разгневанный автор в ответ, но незнакомец ответил снова всего через пять секунд.«Я же знаю, что у тебя есть сестра. И знаю, что всё, тобой написанное, хуйня полнейшая. Если хочешь, чтобы всё было по-настоящему — пойдём со мной. 0xefd33fc0 »Последнее оказалось местным способом связи. Котофей наскоро зарегался, создал личину и нажал на ссылку.Открылось контактное окно. Ник незнакомца запоминался.
>>7758НИИ-сан. Игра слов — и старший брат на луноёбском диалекте, и личность самого автора ника приоткрывается. Научно-Исследовательский Институт Санитарной Гигиены. Врач. Ныне уже нет. Я оскалилась, корректируя курс челнока. Мерзкая тварь.— Ипсилон-десять — Центру. Приняла смену. Жду дальнейших указаний.Сообщение шифровалось и отправлялось не менее тридцати циклов. Я ощущала лёгкую нервозность и по привычке проверяла запасы. Наконец раздался приятный уху сигнал и голос прошелестел прямо в голове.— Центр — Ипсилон-десять. Отправляю координаты. Замечена СЁ-активность. На позиции не менее десяти...Я выключила интерком и оскалилась пуще прежнего. Мне нужны только координаты. Я ненавижу портить себе сюрприз.— Эй. Мне нужен НИИ-Сан, — сказала я слишком громко.Сестротред под моими ногами выглядел стабильно. Целиком по его поверхности были размазаны омерзительные порнографические картинки по типу хентая. Бедные человекообразные существа получали летальные дозировки хуёв энтерально и не только. Я поправила очки, уставившись на десяток людей. Четыре дрочера девятого класса, пять анимемразей и старый полиперверт неустанавливаемого класса. Судя по баттплагу с хвостом — фурфаг, он в позе прачки собирал отборное порно в свежий пак, ещё два пака висели у него на поясе. Боевые. Он вызывал у меня опасения.— Ты из надзора? — дрочер девятого класса оскалил сгнившие зубы, непрестанно дроча единственной рукой размером с него самого, и вяло эякулируя на пол. Его семя разъедало тред и всё живое, выделяя зеленоватый дымок. Одна из анимемразей с ухмылкой повернулась, не переставая сношать голуюграмму милой девочки. Та вырывалась и выла.— Нет. Я пришла за НИИ-Саном. Пожалуйста, покиньте тред, предварительно соообщив мне его координаты, я не собираюсь...— ТИТС ОР ГТФО! — заверещал старый полиперверт, бросая на пол боевой пак. Вокруг него неожиданно врубился тройной голыйграфический порнощит, окружая владельца облаками полупрозрачных хуйцов. Знатная сука. Не последний человек.— НЮПА, — парировала я, лениво потягиваясь. — Вы обвиняетесь в сестроёбской активности. Немедленно покиньте тред, или мне придётся применить силу.С секунду ничего не происходило. Полиперверт с ужасом смотрел на меня. Пак, который он бросил, медленно встал на задние лапы и взвыл, превращаясь в гуррель.— На хуй с Двачей, шкура! — прокашлял полиперверт и сделал знак. Дрочеры синхронно повернулись в мою сторону и прицелились. Я резво кувырнулась влево. Струи смертоносного эякулята пронеслись мимо. Нападение. То, что надо.
>>7759Я выхватила из-за пояса гуромёт и выпустила короткую очередь по перезаряжающимся дрочерам. Первому я попала в чудовищно раздутое от семени брюхо и он с шлепком разлетелся надвое, смертельно зафоршмачив двух анимеблядей, уже подбирающихся ко мне с хуекатанами наголо. Окроплённые семенем рухнули на тред, вереща и извиваясь от боли. Я решила, что не буду их добивать. Другой дрочер удивлённо смотрел на разлагающуюся на глазах руку. Без лишних раздумий я пальнула ему в голову, и он замертво рухнул, изрыгая проклятия.— Я ТИБЯ ВИЕБУУУУУУ!!! — запищал третий дрочер, прыжками приближаясь ко мне. Он размахнулся своей рукой, я скользнула в сторону, и, размахнувшись, пнула его в ранец, откуда вылетели учебники. Позвоночник хрустнул, ускорившийся дрочер кубарем полетел через весь тред и рухнул на заходящую со спины анимемразь. Хуекатана вонзилась прямо в брюхо дрочера, и зеленоволосый юноша успел только что-то взвизгнуть. Молофьяный взрыв превратил двоих неприятелей в дымящуюся лужу.Последний дрочер бросил перезаряжаться и прыжками помчался к краю треда. Я, не целясь, пальнула в тред, и ввысь хлынул поток густого гноя. Он быстро покрыл убегающего дрочера, перекрыв ему доступ к кислороду.— Асечку, писечку! — подбежавшая анимемразь наотмашь саданула хуекатаной. Ох, быстрый! Хуекатана рубанула воздух, а я, отскочив назад, резко ударила существо в лицо. Оно, выронив оружие, попыталось запоздало контратаковать, но пришло моё время. Спустя секунду я сжимала в окровавленной руке сердце человекоподобного существа, всё ещё колотящееся. С удовлетворённым видом я убрала гуромёт за пояс и вытащила оружие посолиднее.— Я же просто попросила о содействии! — крикнула я в сторону полиперверта.— Назад, господин! — последняя анимемразь, не отрываясь от насилуемой голойграммы, стремительно пятилась к полиперверту. — Вы не видите?! У неё же «Боббитмастер»!— Трус! — рубанул полиперверт, взмахнув странным предметом. Я узнала в нём то, что он маскировал под баттплаг — «Шитшторм», элитный копроклинок с лезвием из закалённого дерьма интернетов. Голова разноцветноволосого откатилась в сторону, роняя во все стороны анимекровь.Я вздохнула. Он допустил ошибку, потратив время на расправу со своим бойцом. Гуррель, разогревшись, наконец-то выстрелила в меня разлагающейся головой, но я увернулась и метнула в установку несколько небольших кунаев, смазанных соком Роскомнадзора. Гуррель упала на бок и затрепыхалась, уже абсолютно бесполезная. Боббитмастер в моей руке вспыхнул фиолетовым, когда я рванулась к ошеломлённому полиперверту. Защитное поле из хуйцов мгновенно лопнуло. Рука, сжимающая «Шитшторм», отлетела в сторону.Полиперверт упал на пол, путаясь в своей бороде. Я дала ему несколько секунд на то, чтобы он разглядел меня вблизи. Чёрная военная форма с закатанными рукавами и фиолетовым зеркалом Венеры на груди. Татушка лабриса на левой руке. Метровый «Боббитмастер» в правой. Короткие волосы и массивные очки в роговой оправе. Девяносто пять килограмм чистого смертоносного великолепия.— К-к-кто ты?! — прошептал он, вжимаясь в тред многострадальной жопой.— Имота, десятый Радфемский батальон, — улыбнулась я, поправила очки и занесла «Боббитмастер» над головой. — Спокойной ночи, сестроёб.
>>7760Вечер близился к концу, когда Феодора, довольная и предвкушающая отличную ночь, приближалась к своему дому. Огромный туристический рюкзак за её спиной был битком набит всяким пищевым и непищевым барахлом. Феодора вышла из душного склепа метрополитена под самый конец рыжей ветки и, поправив лямки, пошла домой пешком под нехитрые мотивы Монгол Шуудана в ушах. Пусть до их дома оставалось пару километров, Дора решила преодолеть это расстояние пешком, благо погода позволяла.Их дом, панельник в полтора десятка этажей, располагался по диагонали от любимого ими в детстве парка. Вид с балкона открывался непримечательный — пересечение двух загруженных улиц, растительность да стеклянный вырост из проходящего вдоль проспекта Дежнёва здания, но она в своём сопливом детстве очень любила подходить к самым перилам и заглядывать за них — горизонт тонул в деревьях, а уж как выглядел салют с этого балкона, когда сильные руки матери поднимали её на перила... Пейзажи невероятные. Она хорошо помнила детство и родителей тогда, пятнадцать лет назад — маму, спокойно носящую отчима на руках и с хохотом открывающую пивные бутылки зубами, и самого отчима, вертлявого молодого паренька в очках с неизменной улыбкой, который развлекал её, рассказывая забавные истории из лабы. Конечно, они изменились с тех времён, и последние года два между поколениями были затяжные конфликты. Точнее, между Котом с Дорой и матерью — отчим не лез, лишь грустно улыбаясь и записывая что-то в ноут, жестко запароленный и работающий на каком-то самописном линуксе. Ему было всё без разницы — лишь бы была крыша над головой, розетка и ноут, но именно он был человеком, которому Дора могла рассказать всё, что угодно. Впрочем, она не могла забыть ещё одного персонажа из своего детства — своего биологического отца. Она помнила только его внешность — он был старше матери, имел полуседые волосы, толстые очки, постоянно вымазанные в чём-то буром рукава рубашки и красивое, аристократическое лицо. А ещё как у него дрожали руки, когда он обнимал её, его бледность, мешки под глазами и постоянные падения на ровном месте. Он ушёл из семьи, когда ей было два года, и мама отказывалась о нём говорить. Дора подозревала, что он не ушёл из семьи, а просто умер, но никаких данных для поиска не оставалось — даже фамилия детям досталась от матери, а отчество было по имени отчима — Константиновна.— Через два патрона — папироса с анашой, атаман не пьян сегодня, значит, небо в бриллиантах... — шепотом подпевала Дора, переходя через мост над речкой-говнотечкой. Ветер трепал её хвост, но температура была идеальной, разве что штаны натирали и ушибленный вчера об стол палец левой ноги побаливал. Она и не подозревала, что на полпути в магаз за пищевыми ресами ей позвонят и сообщат, что Дядюшка Хуэй соизволил поторопить ездовых улиток, и её чудо приехало в город. Оставшееся время ушло на мини-скандал в банке, обналичку старого счёта, дорогу до почтового офиса, размышления о цене доставки, дорогу на ближайшую вещёвку, подбор рюкзака посимпатичнее и, наконец, получение на руки огромной картонной коробки с клоном «таракана».— Ох, и наебусь сегодня, — предвкушая вечер, Дора похлопала по рюкзаку и потёрла руки. Проходящий мимо мужчина с тревогой уставился ей вослед.Подходя к дому, она зашла в «Пятёрку» и купила две бутылки йобурта — одну себе, а вторую братишке. «Сидит там как сыч», — с усмешкой подумала она. — «Пошёл бы пробзделся, погода то-какая. Небось лимонит там вовсю...»
>>7761Котофей был встревожен. Он разгуливал по комнате в растянутой майке и старых трениках, почёсывая то место, где у хипстеров растёт борода. Сообщения его нового знакомого звенели в его мозгу.«Любовь есть война. Любовь к имоте (он почему-то именно так называл младшую сестру Котофея) — гражданская война. Если хочешь её заполучить — тебе придётся побеждать. Выясни слабости и атакуй тогда, когда этого не ожидают.»Котофей потребовал от этого НИИ-сана объяснений, но тот молчал.— Значит, будем действовать именно так, — прошептал парень, почёсывая зад. — Неожиданность в приоритете.Дора пришла под закат, когда Котофей, выполнив все этапы своего коварного плана, играл в Бесконечное лето на медиацентре в гостевой комнате. Он второй раз подряд хотел вскрыть хорошую концовку Лены, но выходил на плохую Алисью. А ещё один из персонажей внешне сильно напоминал ему Нерпу, что показалось Коту забавным. Забросив ноги на пуфик и откинувшись на диване, он с декадентским видом хлебал апельсиновый сок, покрашенный голубым сиропом. Дора открыла дверь своим ключом, кое-как стянула кроссаны с ног и с топотом прошла в гостевую, на ходу снимая рюкзак.— Уф-ф! — заметила она, переводя дух. — Надеюсь, ты тут с голода не сдох. Возникли обстоятельства.«Выясни слабости», — подумал парень и обернулся, неестественно и широко улыбаясь, как кубический Кокмонглер.— Да ничего страшного! Я уже покушал! — произнёс он с неподдельной радостью.Дора сосредоточенно поглядела на брата, опершись руками на рюкзак, и нахмурилась:— Ты что, объебался?! — спросила она в пульсирующей тишине.— Я? — Кот опешил. Это в его планы не входило. Надо было срочно как-то отреагировать. — Нет, с чего ты взяла?!Дора продолжала буравить Кота взглядом. Наконец, отвела взгляд.— Сильно на себя не похож, — заключила она — Но я рада, что не ноешь. Так, что жрать будешь? Я была в мясной лавке, купила те...— Я решил сам приготовить сегодня, — произнёс Кот с напряжением. — Суп с гре...Девушка переменилась в лице и метнулась на кухню. Оттуда послышались стуки кастрюльных крышек и её негромкое бормотание:— Блядь, всё-таки сварил... Ёб твою мать, и второе приготовил... Сейчас будем всё это есть...Затем она вышла с кухни, с минуту поморгала и положила руку на плечо брату, тревожно вглядываясь в его глаза.— Ты не брал ничего из моей комнаты? — обеспокоенно произнесла она.— Нет, — напряженно произнёс Кот, внимательно вглядываясь в ответ. — А должен был?Сестра похлопала Кота по плечу и рассмеялась.— Не, ничего. Просто странно так, ты же раньше был готов что угодно сделать, чтобы не готовить, а сейчас сам, без напоминаний, да ещё и не в свой день. Подлизываешься, что ли?«Бля, ну и интуиция!» — и Котофей выкрутился:— Да ты, бля, загуляла где-то там, вот я и приготовил, чтобы голодным не сидеть!Дора, кажется, была удовлетворена. Она с материнской нежностью отволокла рюкзак в угол комнаты, вытащила из него всю еду, отнесла её на кухню и пропала в санузле.Котофей ухмыльнулся. План работал. Операция «Сестрёнка» успешно стартовала.
>>7762Есть они сели уже тогда, когда небо окрасилось в московский цвет, а на часах было десять вечера. Нерпа стучался в скайп и предлагал что-то обсудить, но Котофей проигнорировал все сорок сообщений. Скорее всего, обсудить он хотел Майнкрафт, а Кот не хотел говорить другу, что он смертельно устал от копрокубов. Дора весь вечер была сама не своя — её глаза пьяно блестели, когда она говорила с братом, даже походка стала другой. Пару раз он заметил, как она довольно жмурится, будто вспоминая что-то... или предвкушая. В Сестроебаче в буйстве просили продолжения зимней истории, где Кот остановился на том, что сестрёнка готовится употребить per os его мохнатую палочку, но никакого вдохновения он не испытывал. Его беспокоило поведение сестры. Предела его беспокойство достигло, когда он направился на кухню и краем глаза увидел Дору, сыто потягивающуюся перед окном.— Вот сегодня поебё-ё-ёмся... — протянула она полушепотом.Кот сел на стул и мелко задрожал. Неслыханно, он же только начал соблазнение! Его первой мыслью почему-то было, что его сестра, наверное, жуткая шлюха. Или она не с ним планирует поебаться?!Во время ужина Котофей ел нервно и следил за мельчайшими движениями сестры. Сегодня он прибрал стол, сложив все технические детали на столик под шкафом, предназначенный для готовки еды, поэтому за столом было неожиданно свободно. Сестра же поглощала суп, заедая бутером с салями и Ламбером, и не обращала на брата особого внимания.«Может, послышалось», — мысли ворочались в голове. — «Может, она сказала... ну не знаю — сегодня поебём Си, был такой язык вроде. Небось купила опять ардуину по дороге домой...»Что такое ардуина, Котофей не знал и называл так любую микросхему. Сестра уже заебалась ему говорить, что давно работает с атмегой. Впрочем, сейчас она, доев, растянулась на стуле, опять засунув под себя блядскую ногу.— Слу-ушай, — протянула она, глядя на брата. Лицо у неё было покрыто неровным румянцем, но, скорее, от жары — она забыла снять уличную одежду по старой привычке. — У меня тут возникла... потребность.Кот перестал дышать. Он не верил своим ушам. В который раз за день.— Я сама не справлюсь, — продолжала Дора, отпив из стакана. — Точнее, справлюсь, но на это уйдёт больше времени. Всё-таки...— Я согласен. Я с радостью тебе помогу, — сглотнул Котофей. — П...прямо сейчас?Дора улыбнулась и помотала головой.— Не, я в душ хочу сходить и переодеться. От меня воняет ужасно, я ж весь день на ногах.— А... ага, — кивнул парень, сжимая руками столешницу. — Я п-подожду.— Умница, — кивнула девушка. — Я тебя прямо не узнаю.
>>7763«Сап, сестроебач, только что моя няшная младшая сестрёнка попросила меня о сексе. Я шокирован. Она так плакала, жаловалась, что в её жизни не хватает мужского тепла, и маленькие слёзки текли по её женственному личику, ползала передо мной на коленях. Только у нас очень строгие родители и ей не простят, если вдруг выяснится, что их маленькая дочка потеряла невинность, поэтому я предложил ей в попку.»Дорофей выругался и стёр последние несколько слов. Он подумал, что аноны перепутают, кто кого будет ебать. Одна мысль об этом вызывала у него оторопь. Надо поменять формулировку.«...я предложил ей в её попку.»А так ещё хуже.«...я предложил заменить вагинальный секс на анальный.»А так звучит слишком официально. Ладно, похуй, сойдёт и так.«Я не уверен, что смогу всё сделать правильно. У меня очень большой член, и мои многочисленные партнёрши жаловались на боль, а сестрёнка совсем небольшая. Я предупредил её об этом, но она сказала, что готова на всё, лишь бы почувствовать своего братика в себе. Пожелай мне удачи, сестроебач.»Парень отправил пост, ввёл забавную кириллическую капчу («ССУВМЯТ») и немного успокоился. Он достал салфетки и быстро насухую выделил белковый extractum masculinum, представляя то, что будет происходить через пару минут. Он заранее прочитал все пособия по сексу и уже представлял, как с прохода накинется на сестру и начнёт всё с поцелуя. Не считая опыт, о которым не хотелось вспоминать, он целовал только мамку в щёчку, и то лет до десяти. Далее он планировал облобызать шею и начать лапать Дору за разные места — за задницу, например. Его привлекала её задница.— Дальше — как получится, — тихо сказал он.Дора мылась уже под полчаса. Наконец, звуки душа стихли и послышались босые шлепки ног по линолеуму. Сестра, что-то напевая и шурша волосами, направилась в свою комнату и затихла там. Котофей закрыл глаза, приводя в порядок сердцебиение. Вдох-выдох. Медленно. Он справится.— Эй, я готова! — послышался крик девушки через пару долгих, как президентский срок, минут. — Иди сюда!Вдох-выдох. Сердце билось в ритме брейккора. Дорофей добежал до ванны, помыл причиндалы холодной водой, наскоро переоделся в менее дырявую одежду — идти голым ему показалось совсем уж неэтично, — и вышел из ванны, и услышал крик.— И смазку из шкафа в прихожей возьми!Да. Быть. Этого. Не. Может. Парень затрясся и насилу собрал волю в кулак. Дело пахло приглашением долговязого чиновника на открытие угольной шахты. Перспектива ему нравилась. Только в прихожей никакой смазки не было — в шкафчике были только дезодоранты, оставленные матерью, лак для обуви и какая-то странная сине-белая банка с красной крышкой — видимо, брызгалка для свежего дыхания. Поняв, что так дело не войдёт, парень полез на кухню и нашел литровую бутылку оливкового масла. Он слышал, что оно — хорошая смазка. «Extra Virgin» — гласила надпись на бутылке, заставляя парня возбудиться ещё сильнее.Вдох-выдох. Вдох-выдох. Руки тряслись. Парень вытащил из другого шкафа початую бутыль беленькой и накатил четверть кружки. Он никогда не пил водку, но слышал, что она поможет в таком случае. Водка была противная и жгучая на вкус.— Ну ты там идёшь или как?!Дорофей зажмурился, и, крепко прижимая банку оливкового масла к груди, пошел к комнате сестры.— Начнём, — сказал он и отворил дверь.
>>7764— Вас поняла. Даю разрешение на автоматическую стыковку на... девяносто... шестую... палубу. Пожалуйста, отключите все оружейные модули, поставьте на предохранитель и зачехлите личное оружие. Тележка будет ждать вас слева от выхода. Пожалуйста, не забудьте посетить... палубу маркитантов.Я вздохнула. Скука смертная. Автооповещатель не обновлялся с момента создания, владелица записанного голоса погибла пару лет назад под копровайпом ещё на Иначе. Челнок влетел в силовой луч и медленно потянулся в закрытую голограммой щель взлётно-посадочной палубы номер девяносто шесть. В мою личную.Сняв шлем с коммуникатором, я почесала голову, расстегнула ворот формы и ослабила ремень. Вылеты были успешными, и я надеялась увидеть доказательства этому на главном экране на палубе маркитантов.Челнок сел на катапультную панель, и я, одурев от духоты, выскочила из салона и обошла судно кругом. Была царапина на левом борту и подозрительное пятно у носа — похоже, какой-то из дрочеров решил подбить судно ненароком, но я не обратила на него внимания. Я достала коммуникатор.— Ангарный штат, — проговорил бойкий голос в коммуникаторе. — Жду указаний.— Косметический ремонт в девяносто шестую палубу. Перезарядить щиты и гуромёт.— Есть. Счёт за косметический ремонт придёт послезавтра. Протяжённость работ — около трёх часов.— Подождёт до утра. Отбой.Рутина. Не было ни разу случая, чтобы челнок не прилетел на базу в том же состоянии — то подрежет какой-нибудь фурфаг или брони на общей световой трассе, то кто-то обсмолит половину корпуса, то прилетит кусок шистероида из неаккуратно развёрнутого копротреда. Правила полёта по Сети были, но их никто не слушал.Как и ожидалось, маркитантки ждали меня ещё в коридоре. Пять всклокоченных девушек в разной одежде, но с сине-зелёными повязками тщательно осматривали содержимое тележки — трофейный «Шитшторм», четыре пака, трёхлитровая банка ядовитой спущёнки, которую очень любили в инженерном отсеке и травили ей схемы, несколько наименее потёртых гуромётов, говнопушка секты пахомианцев и древняя реликвия одного культа.— С чем паки, сестрица? — пробасила самая взрослая из маркитанток в нашей военной форме.— Один с гуро, два с говнецом, последний сама собирала, — я щелкнула пак, поднявшийся на четыре тоненькие лапки. — В нём у нас фанарты по «Утене». Видишь, какой бойкий?Пак суетливо дёргал лапками в воздухе.— Плачу за «Утену» семь сотен! — выкрикнула женщина в одежде анимушницы.— Восемь! — перебила ставку взрослая.— Восемь с половиной! — сказала рыжая очкастая девушка, и сказала очень робко, но горячо. — Нам очень нужны арты с Утеной!Остальные замолчали. Басовитая сложила руки на груди и фыркнула.— Вы, тульповоды, странные. Да забирай.Я передала пак девушке, которая дала мне девять монет, споро прикрепила пак к поясу и, горячо поблагодарив меня, ушла.— А мне с говнецом один! — встряла желтоволосая анимушница. — У нас сейчас на базе повадились Боку но Пику постить, вот, хочу их отвадить...До зала я добралась с потяжелевшим карманом, но облегчившейся тележкой. Маркитанты заполняли весь зал, то и дело садясь и взлетая, выходя из челноков и залезая в них. Отовсюду нёсся гул голосов. Устав Радфемска утверждал экономическое равноправие всех союзных торговцев на обозначенной территории, и торговать разрешалось всем, чем угодно, кроме ЦП и вражеского контента. Подобное решение казалось ряду сестёр странным и даже небезопасным, но сразу после введения нового устава оружейный фонд стал расти, а на территорию Радфемска заехали одарённые механики и изобретатели.Я шла к болтающейся вдали голове — волосы в тошнотворных кислотных цветах и тигровые уши выдавали Йиффливого_Ивана-96 в любой толпе за пару секунд. Огромный, с когтистыми лапищами и напоминающий смехом обкуренную гиену, которой наступили на простату, маркитант представлял интересы фракции профем-гей-фуррей.— Эй, Имота! — заметив меня, он заорал и замотал лапищей в воздухе. — Иди сюда!Я подобралась к патлачу.— Чё, есть чё? — спросила я. Он, выпучив глаза, окидывал взором оставшийся лут.— Это же... — он прошептал, указывая на малиновый конический предмет. — «Драконья честь», древняя...— ...реликвия твоего культа, — я кивнула. — Нашла у одного мудака в кармане. Он её, похоже, как талисман таскал.
>>7765Йиффливый присвистнул.— Она бесполезна, но стоит до сраки дорого, — заключил он. — Куплю за пять тысяч.— Да ты ебанулся?! — я всплеснула руками. — Она даже на черняке стоит не меньше двадцати!— Десять, — сказал он. Я согласилась. — А это у тебя копроклинок... Он, кстати, лучше сбалансирован, чем Боббитмастер, и раны посильнее наносит. Почему бы тебе на него не перейти?Я таинственно улыбнулась.— Боббитмастер — элемент имиджа. Когда я его достаю — все знают, что сейчас будет. Отдам за столько же, и не торгуйся.На экране я значилась первой по количеству выполненных заданий и по фрагам. По проданному луту меня обгоняла только Матушка-1. Сегодня я победила.Я встала на мысочки, потянулась, зевнула во всю пастьку и пошла к казармам, когда меня остановила та рыжая маркитантка, которая купила пак.— Простите, можно с вами поговорить? — прошептала она, опустив глаза долу.
>>7766— О, братик, я так тебя хочу! — вопит Дора и скидывает полотенце. Котофей впивается в её губы, стаскивая штаны, она валятся на пол, посыпанный розовыми диодами в форме сердец, а потом бешено ебутся до восхода солнца.Ну, во всяком случае, Котофей так это себе представлял.— Ты, я вижу, готов к настоящей ебле, — поднимает голову Дора, сидящая на кортах около гофрокартонной коробки с ножом в руках. Она, внезапно, оказалась одета в рабочий комбинезон, волосы были крепко схвачены резинками по всей длине.Она смотрит на Кота — тот стоял в застывшей позе, держа обеими руками бутылку оливкового масла, да ещё и с утренним колышком, хотя сейчас на часах было нихуя не утро. Дора заливается смехом, глядя на это зрелище.— Братец, ну ты и дурак! Кто же использует оливковое масло как смазку?!— Н-но я читал... — бубнит он бессильно и едва не роняет бутыль на пол.— В шкафу в прихожей, — Дора отворачивается, сдерживая смех. — А я по тебе замечаю, что ты о-очень любишь технику. А от меня скрывал!Парень выходит из комнаты, еле дыша. В первую очередь он бежит в комнате и надевает штаны поплотнее, засунув елдёныша под ремень по наставлениям из одного хорошего древнего фильма. Затем всё-таки доходит до ящика и обращает внимание на ту самую банку с красной крышкой. На ней написано «WD-40». «Универсальная смазка» — запоздало и разочарованно догадывается он.Только сейчас до Кота доходит, что имело место недопонимание.Они стояли над кучей непонятного металлического мусора, извлечённого из коробки — несколько пластин, палки из нержи, подшипники, будто только что вытащенные из спиннера, ремни, провода и ардуины. Много ардуин. Отдельным блоком выделялся толстый куб с соплом.— Что бы я без тебя делала! — Дора сияла. — Я на форуме читала, что в одиночку собирать эту дрянь — это часов шесть, а мне так не терпится!Дора экзальтированно задрожала всем телом. Котофей глядел на детали, силясь не заплакать от разочарования.— Чё это вообще? — только и смог выдавить он. — Чё это за хуйня?— Это не хуйня! — насупилась Дора, наклоняясь к деталям. — Это прусак.— Ч-ч-чё?— Китайский клон четвёртой версии «Прусы», — Дора подняла металлический куб и провела по нему кончиками пальцев. — Принтер. Не слышал?Котофей посмотрел в угол комнаты, где на полке стоял лазерный цветной МФУшник сестры, стоивший бешеных средств.— У тебя же уже есть принтер.— Не, это же три-дэ, — девушка махнула рукой.— А тот что, два-дэ? Он выглядит вполне объёмным.— Да нет же, бака! Он печатает два-дэ! А этот печатает три-дэ! Вот, — Дора стала подбирать произвольные детали. — Вот, гляди, это направляющие, а вот это, — она показала на куб, — экструдер, из него лезет филамент...— Фила-что?— Пластиковая нитка. Она разогревается до двух сотен градусов и вылезает из головки с экструдером, направляемым этими ремнями с этими вот... двигателями.— И зачем? — Котофей продолжал чесать репу.— Чтобы создать всё, что угодно! — воскликнула Дора и вытряхнула оставшиеся детали в кучу. Были только гэ-образные палки с шестиугольным сечением и куча гаек и болтов. — Например, нужен тебе... — Дора закусила губу. — Ну, например, корпус от прототипа, ты создаёшь модель, масштабируешь её, нарезаешь в слайсере и печатаешь! Не нужно покупать!Кот вздрогнул. Он вспомнил слайсер, который стоит на кухне и занимает чуть ли не больше места, чем микроволновка. Огромный агрегат однажды отрезал Коту кусочек подушечки на указательном пальце правой руки. Ранка была несерьёзная, но крик стоял на всю квартиру. Парень принципиально не хотел использовать безопасную полочку для продвигания терзаемого материала, вот за это и поплатился. В ближайшие несколько дней ему пришлось держать мышку в сражениях по каэске очень странным хватом.— Но ведь филамент покупать нужно, — неуверенно сказал парень.— Это да, поэтому я заказала ему вослед экструдер для переработки гранул в филамент, а за ним и дробилку для филамента. Пришлось серьёзно потратиться, но, думаю, оно того стоит.— А теперь дай мне инструкцию, и да начнётся ебля!И была ебля.
>>7767«Со стоном я извлёк свой мощный член из попки сестрёнки, и она мгновенно обхватила его губами. Она сосала мой пенис как леденец, и наконец спустя полчаса после начала я мощно излился на лицо своей любимой. Колечко её попки сокращалось, сестрёнка всхлипывала, и слёзы неподдельной боли смешивались с моим семенем. Она улыбнулась и сказала:— Спасибо, братик, я так давно этого хотела. Я люблю тебя.»Сжав зубы как партизан, которого допрашивают анально, Котофей отправил пост в тред и кончил во второй раз, с искренним негодованием. Его эрекция ярости всё не проходила. Да как она посмела! Сверху засиял плюсик с цифрой один. Новое сообщение.«Вижу, у тебя опять ничего не вышло. Но написано неплохо.»Естественно, ничего подобного и близко не было. Они действительно ебались четыре часа, но со странным устройством, которое после завершения начало срать на подставку и изобразило нечто, напоминающее здание Всемирного Торгового Центра на следующий день после всего веселья. Дора сказала, что проблема с каким-то адгейзером и скоростью потока, после чего поблагодарила Кота, искренне ему улыбнулась и ещё с полчаса рассказывала про отличия полилактата от нейлона, прежде чем отпустила спать. Сна не было, зато была эрекция ярости и обострение сезонной графомании.«Она меня использовала», — написал Кот незнакомцу под ником НИИ-Сан. И тут же сразу ответ.«Считай это разведкой на местности. Если ты узнал больше инфы об имоте — битва принесла победу.»Котофей впервые за ночь улыбнулся, стёр фапчу и лёг спать в чём был. Теперь она у него на крючке.— Ну давай, Кот, изобрази интерес! — Нерпа пихнул друга в подреберье.— А? — повернулся парень с удивлённым видом.— Говорю, наш сервер вчера дидосили.— А. Жалко. Ты его поднял? — вяло, но максимально правдоподобно выдавил из себя Котофей, поправляя постоянно сползающую с хилого плеча лямку рюкзака.— Он не успел упасть. Но кому нужен? Там людей двадцать и всё.Ребята шли старой дорогой в сторону Ашана. Сначала требовалось добраться до Полярки, от неё пешком — до Медведкова, дальше повернуть у макдака, добраться до сорт оф ночного клуба и уйти в лесок, откуда выйти на МКАД, перейти на ту сторону по обоссаному переходу и идти по невыделенной тропинке в сторону нагромождения уродливых кубических зданий. Дора послала Кота за продуктами, а Нерпа согласился его сопроводить — у него был свой интерес недалеко оттуда, урбантриповая вылазка в полуохраняемую заброшку, и его уже ждали коллеги по этому нехитрому деянию.Была уже середина июня. Взбалмошный ветер трепал Нерповы волосы, погода стремительно портилась. Сейчас они шли от Медведки, ориентируясь по знакомым строениям.— Вроде тут поворот? — Нерпа указал куда-то в сторону типового панельного здания, от которого шла тропинка в полулесок. Оттуда приятно пахло шашлыками и слышались голоса уже нетрезвых мужичков.— Да... — Кот задумался. Он смотрел на экран телефона тихо, одними губами, произносил, загибая фаланги пальцев:— Гэ-гэ, гэ большой, бакс, нуль. Кей, джей, эйч, эль.Но Нерпа услышал. Он обернулся на Дорофея, прислушался и восторженно взвизгнул:— Вау! Это то, о чём я думаю?!— Нее... — Кот потряс головой, — это просто песенка попсовая прилипла. Просто вчера...Не хватало попасться с этим контентом. Закидает же вопросами!— Дай посмотреть! — Нерпа потянулся к мобильнику. Кот высоко поднял его над головой.— Нет! Не трогай! Там... там личное.— Ну дай! — заканючил Нерпа и потянулся вслед устройству, вставая на цыпочки и нетерпеливо подпрыгивая на месте. — Мне же интересно!— Не дам! — закричал Кот и попятился с тропинки. Нерпа устремился вслед за ним, ожидаемо оступился и влетел в друга. Оба с матом повалились в траву.— Какого хуя ты творишь?! — воскликнул Котофей, пытаясь встать. Он грохнулся на пустой, но объёмистый рюкзак, поэтому не пострадал и, похоже, даже не вляпался в какашку, чему был несказанно рад. Телефон до сих пор был в его руке. Но Кот понимал, что сейчас, пока они валяются, может произойти всё, что угодно.«Время домогательств!» — запоздало подумал он с ужасом.
>>7768Нерпа смотрел на Кота сверху вниз, нехорошо и очень привычно улыбаясь.— Я тебя защекочу, если ты не дашь посмотреть! — сказал он с улыбкой и провёл рукой по рубашке Кота. Того опять посетили мурашки. В какой раз за день.— Там личное! — бессильно пискнул парень.Колено Нерпы было в опасной близости от Котофеева подременного бунтовщика, поднимавшего голову в наиболее сложные для организма моменты подобно красным революционерам посереди Первой мировой. В воздухе пахло позорным перемирием с потерей территорий.— А хочешь... — Нерпа оскалился и приблизил свою хитрую мордочку к лицу Кота, — ... мы забудем об этом и... займёмся решением твоей проблемы.Колено, символизирующее Пруссию, начало оказывать давление на большевика парня, лежавшего с ощущением надвигающейся нерпострофы. Он, может, и попытался бы как-то выбираться и даже попытался бы ударить человека, удерживавшего его столько времени в таком состоянии, но это же Женька, думал он, Женька не понимает, что делает, когда дело доходит до тела.Кот покраснел. Подумав, он молча протянул мобильник Нерпе.Тот долго вглядывался в картинку, улыбаясь пуще прежнего и неторопливо вставая.— Вау! — наконец сказал он. — Да ты реальный извращенец, я погляжу! А как ты любишь, — понизив голос, будто говорит что-то неприличное, Женька чуть смущённо продолжил, — с гуём или в чистом терминале?— С гуём, конечно, — буркнул Котофей. — Что я тебе, совсем ебанутый?!В действительности, он ещё не пробовал, только почитал пособие и статью на вики. Идея казалась ему интересной. НИИ-сан поддержал.Нерпа замолчал, приоткрыв рот и зажмурившись.— Тебя Дора ничем не заразила? — вкрадчиво спросил он. Мурашки промчались эскадроном через всего Котофея. Он сжал кулаки в негодовании.— Что ты имеешь в виду?!— Я не знал, что ты начнёшь ТАКИМ заниматься! Это же даже... это... я не знаю.Женька остановился, протягивая руку Дорофею. Тот быстро поднялся и с осатанелой яростью стал отряхивать себя от воображаемой грязи. Лишь бы лучший друг не вызвался помочь! Наконец, Нерпа, полуотвернувшись, негромко произнёс:— Я тебя не узнаю. И это меня немного пугает.
>>7769Дора восторженно глядела, как бешеный курсор носится по экрану и из ниоткуда возникают новые слова и буквы. Дорофей стучал по клавиатуре, чудом не путаясь в собственных пальцах. В его голове звучали заученные комбинации.— Это... — проговорила она, сглотнув. — Это очень круто. Я не знала, что ты владеешь Вимом.Кот не обернулся, только немного улыбнулся. Vim, великий редактор, который был старше братика и сестрёнки вместе взятых, пользовался славой безумного выбора для тотальных извращенцев. Редактор, который пищит и портит текст и из которого даже выйти — задача неординарная, хоть и допускающая несколько равноправильных вариантов. Сейчас зазубренные комбинации без труда галопировали по клавиатуре.— А давно ты им владеешь? — снова подала голос сестра. — Я ведь и сама пыталась, но что-то постоянно выпадало из памяти.— Да пару ча... — Дорофей заткнулся и продолжил увереннее, — ...стей ещё с год знаю, а некоторые недавно изучил. Тут не так сложно.Новое сражение выиграно.«Продолжай. Будь с ней чаще. Вытесни все контакты, которые у неё могут быть. Познай её, как самого себя. Покажи, что твои слова верны, что ты можешь влиять на её мир. Захвати.»«И тогда она сказала мне, что хочет меня, и после этого я охуел. Я сначала...»— Эй, Кот, пошли есть! — голос Доры из-за закрытой двери. Кот потянулся, убрал руки от клавиатуры и пошел на кухню.В четвёртый раз Дора взяла готовку обеда на себя. Вчера, правда, Кот учился у неё жарить мясо в соусе терияки, но это было уже на ужин. Из бюджета они пока не вышли и вообще пока имели свободные средства в достатке. Лето шло своим чередом, не особо угрожая подойти к концу. Июнь был в расцвете, и Кот, хотевший на каникулах чего-нибудь подучить по программе следующего класса, учил совершенно другие вещи. Само собой, все эти листинги, спецификации, команды были ему не особо интересны. Он же не сумасшедший гик, в отличие от его сестрёнки, но он должен был думать, как она.— На, — он выложил флэху на стол около кастрюли с супом. — Я исправил га-код, который ты просила. Теперь должно работать.— Класс! — Дора потянулась через весь стол, на секунду будто став очень длинной, и забрала флешку. Кот увидел полоску поясницы между ремнём джинсов и мешковитой майкой.— Да, потратил два часа, пока везде код менял. Утомительно! — Котофей уселся и взял кусок хлеба. — Почему сама не смогла?— Ха, — Дора улыбнулась, — а вот регулярные выражения ты ещё не знаешь. Работы там на две минуты!— Пиздишь! — выпучив глаза, промолвил школьник. — Про какие ты выражения? Матерные? Я их много и регулярно использую.— Нет, бака! — девушка рассмеялась, наливая целую тарелку ароматного борща по нульчановскому рецепту. — Рэгулар Экспрешнс. Регэкспы они же. Там весь код менять — это набрать одну команду, говорю тебе.Ели, тем не менее, они молча, и каждый думал о своём. Тарелка Котофея, равно как и его ложка, были шершавыми, и когда он зачерпывал гущу — ощущал нехилое трение. Всё от того, что тарелки и набор столовых приборов Дора и Дора напечатали пару дней назад из полилактата — тот не был ядовитым и запросто выдерживал нагревание. Извели с четверть кило на неудачные попытки — пластик то не прилипал, то расслаивался, но сейчас и ложка, и приборы чувствовали себя хорошо. Оставив сестру мыть посуду, Кот удалился в комнату, закрыл дверь на щеколду и открыл Нульчан.Он каждый день писал по сестроёбской пасте. Некоторые из них были порнографией с глубокими анальными проникновениями, БДСМом и прочей прозой фантазии. Другие больше стилизовались под романтику, но, как понимал сам Котофей, не выдерживали никакого сравнения с флагманом сестроебача — роскошной стори на полтысячи страниц про небратскую любовь на фоне белых ночей и несуществующих Двачей. Котофею история не нравилась, в ней было мало порева. В обсуждачах поговаривали, что автор этой стори — сам НИИ-сан. Впрочем, это было только теорией его многочисленных фанатов.«Аноны, есть вопрос», — Котофей, ещё находясь в некотором смятении чувств, пытался собрать мысли в кучу. Светилась иконка входящего сообщения. Опять НИИ-сан? Кот не особо удивился, советы от него приходили постоянно и в любое время. Что удивляло Кота — мгновенная реакция на любое его сообщение. Такое ощущение, будто НИИ-сан не спит сутками, ожидая поста.Парень открыл вкладку с новым сообщением и удивлённо вздрогнул. Адресант был ему неизвестен. Сообщение было коротким.«Имота-X»«Я ЗНАЮ, ЧТО ТЫ ПЛАНИРУЕШЬ, КОТОВСКИЙ. НЕМЕДЛЕННО ОСТАНОВИСЬ.»
>>7770Тягуче протянулись ближайшие пять минут. Кот, в ужасе глядящий на монитор, перебирал списки тех, кто мог его сдеанонить, и в итоге пришёл к пугающему выводу. Неужели это Феодора?! Да, она нульчанерша и даже обсуждала с Котом вайп в /b/ день назад, но неужели она сидит на сестроебаче? А если да — то зачем? Может, она сама хочет... Да не, это слишком фантастично.Как раз в этот момент Котофей вспомнил, что вообще нигде не светил свой нульчановский аккаунт, да и написал единственному собеседнику первым. Тогда...Дорофей мелко задрожал. Ну да, Дора могла его поломать. У него с ней хоть и разные провайдеры, но вдруг она залезла ему в роутер? Или подбросила кейлоггер и прочитала все его мерзкие истории, которые он придумал, тормоша своего панталонного уробороса? Или...— Надо узнать, — прошептал он и потряс головой.«Ты кто?» — отправил парень Имоте, и, немного подумав, дописал: «Я никакой не Котовский.»Но прошла минута, две, пять — а собеседник молчал. Тогда Кот стремительно перешёл на вкладку НИИ-Сана.«Кто такой Имота-Х?» — и уже ожидаемого мгновенного ответа не последовало. Спустя минуту оповещение всё-таки выпало.«Я таких не знаю. Насколько вы с сестрой сблизились?»«Очень даже. Я знаю о ней всё.»«Надо действовать через два дня, в субботу. Ближе скажу, что тебе потребуется. Ничего не бойся и имей пятьсот рублей мелкой валютой.»Сердце колотилось чуть медленнее, и Котофей вздохнул с облегчением. Только живот от страха разболелся. Или, может, еда неправильная?Парень в очередной раз дал себе обещание уж завтра точно начать утро с йогурта и купить витаминов.Кот всё-таки верил, что его могли сломать. Почему-то он думал, что кейлоггер наверняка отправляет результаты раз в сутки. Безумная идея пришла парню в голову, и он, оценив все «за» и «против», уверенно выключил компьютер, раскрутил корпус и выдернул жёсткий диск. Но куда его деть? Первым желанием было вышвырнуть диск в окно, и парень было распахнул его и высунулся наружу, навстречу тёплому летнему ливню, но потом понял, что это было бы уместно в поезде или в ёбаном Средневековье, а не посереди мегаполиса с плотной застройкой. Избавляться от палева ценой чьей-то головы или машины парню не хотелось. Он уже было захлопнул окно, как неожиданно увидел далеко внизу одинокую фигурку с поднятой головой. Напрягая зрение, парень вгляделся в человека. Это был мужчина плотной комплекции в чёрном... то ли бушлате, то ли плаще, давно небритый, с седеющими волосами и в чёрной смехотворной шляпе. Он, подняв голову, глядел на окно Котофея и даже не жмурился, хотя ливень попадал ему прямо по глазам. Дорофей закрыл окно.
>>7771— Как это так, «взял и на хуй стёрся»? — Дора, усевшись по-турецки, глядела в экран своего лаптопа, где была открыта одна из программ для анализа дисков. — Никогда не поверю. Может, ты просто перепутал команду запуска браузера с формат-цэ? Где-то же следы твоей былой винды должны быть?Но диск, купленный всего пару часов назад в ближайшем магазе электроники и наскоро зафактуренный царапинами и донорской пылью, был девственно чист. Котофей осознавал, что замечательно выкрутился. Если сестринский кейлоггер не пересылал палево сразу на сестринский комп — она должна показать своё недовольство. Но сестра, напротив, выглядела заинтересованной, а когда Кот назвал ей волшебные слова — и вовсе засияла, вприпрыжку убежала в комнату и вернулась с двумя дисками, надетыми на указательные пальцы. Две болванки, красного и синего цвета.— Выберешь синий диск — и очнёшься на своём рабочем столе, и забудешь всё это как страшный сон. Выберешь красный диск — и попадёшь в страну чудес, и я покажу тебе, насколько глубока кроличья консоль.Котофей усмехнулся:— А если честно — на них ведь на обоих линукс?— Ага, — кивнула Дора, краснея. — Но тот, который на синем, на «кедах» и больше напоминает винду.— Я готов, — серьёзно сказал Котофей. — Да не убоюсь терминала.
>>7772— Ко-от, — протянула Дора, опираясь спиной на стену. В свете строчек с монитора её глаза немного поблескивали. — А ты помнишь папу?— М-м? — Котофей, сидящий на диване в двадцати сантиметрах от сестры, обернулся. — Ты о...— О биологическом отце, — поправила себя Феодора. — Ты помнишь его?Установка заняла больше времени, чем планировалось — сеть провисала, а инсталлер подкачивал обновлений на полтора гига. За окнами уже был глубокий вечер, в коридоре шуршал головкой прусак, гудел неновый кулер на инфицируемом линуксом компе. Котофей уже пожалел, что запараноил по поводу вражеского софта — Дора вела себя как обычно за последние недели, когда они начали снова общаться. Сестра устала и еле ворочала языком, будто была в подпитии.Котофей слабо помнил отца. Дело было очень давно, и уже лет пятнадцать он его не видел.— Он много со мной разговаривал, — сказал Кот. — А я и не помню ничего. Стыдно. Мама на него иногда кричала, а он только грустно смотрел на неё. Мне казалось, он был очень старый.— Как ты думаешь, он жив?— Он сильно болел, — покачал головой парень. — Мне так казалось. Он шатался и мог упасть на ровном месте, запнувшись об пол. Рукава у него всегда были в крови. Может, гемофилик?— Тогда тебе повезло, — Сестра похлопала брата по плечу и хихикнула. — Что ты сам не гемофилик.— Да и тебе повезло, ты бы ещё в двенадцать до смерти бы истекла.— В тринадцать, — Дора улыбнулась и наклонила голову. — А так ты прав.«И даже не смутилась в ответ на шутку про месяки», — с удивлением и скрытым восторгом подумал Кот.— Мне кажется, он что-то постоянно скрывал. Что-то его будто... сломало, — Кот почесал колено и незаметно поглядел на Дору. Та полулежала на стене с прикрытыми глазами. Котофея захлестнуло умиление. А вместе с тем и неожиданное воспоминание.— Дор, ты спишь? — тихо спросил парень. Девушка отрицательно помотала головой. — Я вот вспомнил. Он постоянно упоминал какую-то Агату. Или камень. В общем, это всё, что я запомнил. Точнее не так. Он просил у неё прощения.Дора напряглась, а секундой позже двинула тазом и оказалась вплотную к Котофею. Тот ничего и не понял, когда сестра положила ему голову на плечо и, поёрзав ещё немного, затихла. Волосы девушки щекотали его шею. Обомлев, Котофей не смел и пошевелиться.— Ты это чего? — непроизвольно прошептал он. Нахлынуло неприятно-острое и неуместное сексуальное возбуждение.— Не дёргайся, — сонно пробормотала Дора. — Давай переспим...— Чё?И опять ступор сразил парня. Впрочем, где-то внутри он понимал, что это всё слишком похоже на фанфик, и облом не заставил себя ждать.— Давай переспим... время установки, а потом с репозиториями разберёмся... И с софтом... Как же, блядь, меня рубит. Разбуди, а?Котофей нервно засмеялся, и, наверное, покраснел — этого не было видно в темноте.— А, — произнёс он со смешком. — Я просто подумал... ну...Дора улыбнулась, не открывая глаз, зашелестела смехом и прошептала:— Не ссы, не изнасилую. Я вообще асексуальна.Тихий свист в ушах в наступившей тишине. Кот сглотнул слюну. Дело пахло керосином.— Прям... совсем? — робко поинтересовался парень, пытаясь из последних сил придать своему голосу оттенок незаинтересованности и иронии.— Да абсолютно. Никакого интереса, — Дора поворочалась. — Слушай, я ещё вспомнила, у него машина была странная...Но продолжение фразы Котофей уже не слушал. Он отвернулся, стараясь скрыть навернувшиеся слёзки. Операция «Сестрёнка» пошла по пизде.Никто никого не разбудил. Подростки проспали до утра. Линукс переварил обновления и глядел на Дору и Дору грозным гнумовским экраном логина.
>>7773— Сеть велика... — произнесла я, доставая из ящика тумбочки коробку с куревом.Моя комната выглядела так же, как и обычно — немалая площадь была заставлена столами, на которых валялся невостребованный или коллекционный хабар; стояла на четырёх длинных ногах радиола, из которой раздавались звуки джаза. Под потолком с силой бестеневой хирургической лампы горела надзоровская трофейная люстра. Всё, что подобает статусу второй по крутости оперативницы Радфемской военной части. Даже небольшой крытый вольер с паками, из которого постоянно доносились звуки возни и негромкий писк. Одна из коллег говорила, что паки могут размножаться, если подберутся два пака одного автора, но у меня ничего не выходило. В центре комнаты стоял огромный диван в форме сердца. Тоже трофей. На нём сейчас сидела моя собеседница, сдвинув ноги и теребя в руках пилотку её военной формы. Рыжая, со странной заколкой на волосах, в изящных очках. На вид ей было сложно дать больше семнадцати. Годится мне во внучки.— Сеть велика, — продолжила я, закуривая цифровую сигариллу. — Но люди везде знакомые. Кажется, что она круглая, как Земля, что у неё нет границ. Чушь.Я, затягиваясь, смотрела вдаль из панорамного окна. Город-башня Радфемск уходил ввысь, панорама открывалась сокрушительно красивая — как на ладони был /bb/ Альтернача, покрытый всполохами психоделических фракталов и ярких галлюцинаций, вдалеке виднелись зелёные земли плантаций цифрового каннабиса. Радфемску повезло с расположением — город посередине имиджборд, да ещё и в девствующей лакуне, способный высылать отряды в любые стороны. Если кто-то попытается атаковать с тыла — столкнётся либо с местным фуррячем, где у нас куча членов на жаловании, либо с торчками из /bb/, которые атакуют всё, что движется, запросто подбивают челноки потоками радужной блевотины и не боятся никаких репрессий. А с других сторон — глухие стены. Я изо всех сил скуривала своё беспокойство. Не люблю показывать те эмоции, которыми не управляю.— Мир маленький, — поддакнула рыжая тульповодка, глядя на начищенные ботинки. — И я вас понимаю. Я бы сама... тряслась.— Ничего ты не понимаешь, девочка.— Я Ива, — она вскочила у меня за спиной. Это произошло настолько резко, что я еле остановила руку, лежащую уже на рукоятке надзоровского ножа, спрятанного за ремнём.— Тише! — я сурово посмотрела на неё. — Я тебя чуть к херам не прирезала. Тебе не говорили не подходить к военным со спины?!— П-простите, — она села обратно с рукой, протянутой для рукопожатия. — Я недавно в... недавно покинула базу.Её фиолетовые погоны подтверждали её слова. Две маленькие чёрные семиконечные звезды. Я была готова поклясться, что в боевых действиях участия она не принимала.— Ты из снабжения? — спросила я и снова уставилась в чёрную межсетевую даль.— Да, лейтенант-интендант...— Интендантка, — брезгливо поправила я. — Феминитивы. Не забывай.— Простите, Имота-десять, — девушка смотрела в пол так, будто подглядывала сквозь него. — А правда, что вы... этот город... ну...— Частично, — я улыбнулась и протянула пачку сигарилл девушке. Та помотала головой. — На мне был только персонал и выбор места. Матушка уже ковырялась с источниками финансирования и архитектурой. У неё были связи, фемские девчата уважают её. Я для них просто солдафонка с жаждой убийств.— Как будто Матушка не солдафонка с жаждой убийств, — девушка робко засмеялась. — Она вас почти обогнала сегодня по целям.Матушка, в миру Надежда Кемеровская, была подтянутой женщиной с глубоко седыми волосами и несмываемой улыбкой. Она славилась тем, что превращала каждую свою атаку в представление карательного отряда. Путём тщательного планирования, отбора целей, оперируя своим крейсером и пятью подчинёнными челноками с современнейшим оборудованием, Матушка окружала каких-то пустяковых нарушителей типа ББПЕ-треда и под ноль вырезала всех присутствующих, сопровождая расправу проповедями, которые записывали сразу три ботессы с камерами со всех ракурсов. Я испытывала непонятное мне презрение, когда о ней вспоминала. Она подмяла под себя весь Радфемск, выставила на посты своих людей, и с тех пор в городе даже продать задрипанный пак без её разрешения никто не мог.— Не напоминай, — мрачно пробормотала я и села рядом с Ивой. — Итак... Где ты видела НИИ-Сана?!
>>7774— Это прозвучит странно, — начала Ива, поглядывая на меня. — Но он наш сосед. Вы... Ты бывала на Нульчане?Я нахмурилась и затянулась.— Да, несколько лет назад. Он горел, мы отправились собрать паков из анимача, четыре челнока и один крейсер. Оказалось, что полсотни отборных анимемразей решили отомстить Матушке за выпиленный подчистую коллектив одного порноресурса. Мы оказались в окружении. В общем, вместо пака пришлось выводить раненых. Я сама получила пару шрамов. А ещё мой челнок вышел из строя. Мне...Я сглотнула.— Пришлось прыгать. Когда ты летишь несколько часов вниз и приземляешься в ебучий Дипвеб — ощущения не очень. А как я оттуда выбиралась... это история отдельная.— Оу. Я... мне жаль. Ужасная история, — Ива грустно улыбнулась и стёрла слезу. — Но я про новый Нульчан. Он огромный, в нём около пяти тысяч досок, и я только про те, которые мы видим. Место безопасное. В целом. Он... как сказать. Вне лакуны. Там мало кто из нас бывает.Прервавшись, я поглядела в окно.— Лакуна оттекла от Нульчана? НИИ-Сан вне её?— Д-да. Нульч все покинули на долгих три года. Он горел. Но его потушили и заселили заново. Людей на нём мало.Пиздец какая плохая новость.— НИИ-сан живёт на Сестроебаче, — продолжила девушка, нервно вскочив и начав ходить по комнате взад-вперёд. Вольер с паками затих. — Оттуда он... Координирует большую часть ресурсов на сестротему. Мы живём в соседней доске, у нас там небольшая база... Часто вижу, как сестроебачевские авизо пролетают над нами.— Они без проблем минуют лакунарные барьеры?— Я... я не думаю, что они летят назад. Зато я знаю... помню, что один из людей, которого вы... ты сегодня убила, был как раз его подчинённым. Я узнала его клинок и паки. Он залетал к нам на базу, надрался конопляной настойки и много трепался про какое-то задание, которое ему дал какой-то крутой чувак...Я схватила Иву за плечи и остановила. Девушка поглядела на меня со страхом. Сдерживаться дальше было уже невозможно.— Ты покажешь мне дорогу?! — встряхнув её, крикнула я не своим голосом, дрожа как мэджиквонд.Ива кивнула и покраснела. Я убрала руки. Сигарилла дотлела до пальцев.— Одевайся, — скомандовала я. — Приводи себя в форму, припоминай уроки стрельбы, ешь, пей, спи, я за тобой заскочу.— Но... как же мы туда полетим? Лакунарный барьер силён, у нас же нет...Но я прервала её, склонив голову.— Всё у нас будет, лейтенант.Девушка застыла в проходе.— Можно один вопрос, прежде чем мы полетим? — спросила она, наклонив голову.— Валяй.— Почему вы взяли себе такое имя, Имота? Вы радфемка, и я это знаю, но почему вашей целью стали сестроёбы? Они же... Ну... В целом не опасны.А вот это уже интересно. У нас не принято задавать такие вопросы. Каждая из оперативниц выбрала себе круг специализаций. Считалось, что собственная мотивация — дело самой человечицы и никого другого.— Я постараюсь ответить тебе, но позже. Сейчас мне нужно подумать. Уйди, Ива.— Так точно, Имота! — Ива отсалютовала и ушла. Меня не удивляло её слепое подчинение. Глядя в черноту, я села, сложила руки и уставилась в черноту.— Стало быть, ты тоже поднялся, — прошептала я в никуда. — Я этого ждала. Жди, сучёныш.
>>7775День был дождливый. Котофей долго ждал, прежде чем сестра поест, даст задачу прусаку и покинет квартиру. Только потом он перестал притворяться спящим и направился в душ. Хорошая новость — ближе него человека у Доры нет. Плохая новость — он ей как брат. Ухмыльнувшись каламбуру, парень уселся под прохладные струи душа и закрыл лицо руками.— Ну что за пиздец! — взвыл он бессильно и ударил ванну кулаком. Кулак заболел.На нытьё и борьбу с печальным стояком ушло минут двадцать. Приведя себя в порядок, Котофей накинул материн халат, туго завязал пояс и двинулся к компу. Разобраться с линуксом было просто, все необходимые обновы уже заняли своё место в системе. Настроив прокси, парень задумался, сидя перед пустой страницей Лисы. Снова отправиться на сестрач? Но он уже понимал, что не сможет больше врать. Вчерашней ночью что-то в нём сломалось. Но спросить было негде, а вопрос оставался.Сестрач приветствовал его новыми тредами. Вздохнув, Дорофей начал печать:«Сап, Сестроебач.Я кун, 17лвл. У меня есть имота 16лвл. Меня она пиздец как бесит, но шишак дымится. Начитался сестрогайдов. Особенно впечатлили местные пасты, и я решил попробовать с ней наладить контакт. Лучше пусть она меня презирает, чем не обращает внимания вовсе. Я пытался за ней немного ухаживать, изучил всю ту хуйню, которой она занималась...»Котофей сжал кулаки. Его переполняла обида за такой исход его операции, а больше всего ему было жалко потраченного времени. Особенно на Вим. Зло посмотрев на оформление рабочего стола, парень продолжил.«но она то ли не понимала моих знаков внимания, то ли намеренно игнорила. Короче, вчера она сказала, что она асексуалка. Сказала, что совсем. К слову, живём мы вместе, и видимся по 8 часов в сутки, ходим в одну школу. Короче, сижу, не знаю, что делать. Заебало сидеть наедине со своими мыслями, вот и пишу сюда. Не знаю толком зачем.»Отправив это, Котофей включил Гражданскую оборону на полную мощность, лишь бы грязный говнозвук очистил его голову от мыслей. Оперевшись головой на руки, он выжидал, и сам не знал, чего. Подняв глаза, парень наткнулся на пост. Вверху мелькал плюсик около ЛС.«Не переживай, ОП. Никогда не поздно её принудить.»«Но я не хочу таким заниматься», — написал он, удивлённый своим пылом. Пять минут и новый пост. С каждым новым постом Котофей отодвигался от монитора ещё на пару сантиметров.«Я уверен, у тебя всё получится. Асексуальность — это блажь. После первого раза она сама тебе спасибо скажет.»«А я думаю, она просто тебя как мужика не воспринимает», — новый пост, ниже. — «Тряпка и подкаблучник, надо было изначально ей показывать, кто дома хозяин.»«Вот-вот! Теперь она тебя подружкой считает! Заломай и выеби как захочешь!»— Да что это за... — парень схватился за голову. Плюсик ещё несколько раз моргнул. Нервный щелчок на сообщения. ЛС. Опять НИИ-Сан. Хоть Имота не приходила.«Я предвидел это. Что же... Теперь слушай меня. Завтра берёшь указанную сумму и отправляешься по указанному ниже адресу. Потом как-нибудь обставь, чтобы в субботу вы остались одни, и подсыплешь ей средство. Дальше всё будет проще некуда.»«Что за средство? Зачем?»«Послушай меня, твоя сестра просто не осознала своих чувств к тебе. Она остерегается мужчин. Её запугали, что те поголовно насильники. Я не предлагаю тебе насиловать её, просто позволь ей ощутить твою мужскую энергию, как ты и писал. Средство поможет.»«Я не хочу такой ценой к этому приходить!»«Вспомни свою неприязнь. Эти схемы, разбросанные повсюду, мусор, её отказ выполнять свои обязанности. Как она ходит, как она двигается. Не помнишь? Всё исправится, как только ты сделаешь первый шаг. Она сама этого хочет! Поверь, её долг не в этом. Ей нужен мужчина. Если это будешь не ты — кто это будет?»
>>7776Сердце билось как амфетаминовый хомяк под напряжением. Дорофей тупо глядел в монитор, понимая, что всё стало очень плохо. Он не публиковал этой информации!«Я не писал про схемы. Откуда у тебя эта инфа? Да кто ты вообще такой?!»Ответа не было. Рассеянно Котофей наискосок проглянул Сестроебач. Царь-тред пропал. Сейчас сестроебач преобразовался.«Обмен сестрофото-тред. Меняемся своими сестричками и их няшными щёлками!»«Анон, поздравь меня, я всё-таки сумел заняться с имотой сексом! Даже на анал её развёл! Она так упиралась, но благо родителей дома не было, им на нас насрать. Теперь надо идти дальше.»Этого тут ещё вчера не было. Промотав доску вниз, Котофей заметил треды. Множество знакомых ему паст, написанных им же. Про секс в ванне. Про мороженную грудку. Только они были переписаны. Сюжет не изменился, а вот стиль и лексика стали другими, неуловимо более взрослыми. Мало того, каждая из этих историй была продолжена тем же стилем. Под ними были сотни комментариев. За одну ночь?— Я не... — Котофей помотал головой. — Я не понимаю.В этот момент и появилось сообщение.«Я бы и сам не понял, Дорофей. Я — это ты. Просто я сделал правильный выбор.»Нервы не выдержали. Котофей поднялся со стула, выключил монитор и выскочил в коридор. В висках пульсировало, в кишечнике крутило, парень бросился к туалету, но путь ему перегородила внезапно открывшаяся входная дверь.— Я пришла! — крикнула сестра, втаскивая за собой тяжелый рюкзак. Она широко улыбалась. — Соня, тебя даже этот ливень не разбудил! Как тебе Линукс?Но брат промчался дальше и, влетев в санузел, лихо оседлал унитаз, еле успев содрать штаны. Он изнемогал от накатившего раздражения. Снова тут. Снова улыбается, будто ничего не произошло! Он полмесяца потратил на эту хуйню, на ненужную ему систему, на разговор о неинтересных ему вещах — и вот его награда?! Улыбочки?!Когда раздражение и диарея отступили — Котофей твёрдо решил действовать.
>>7777Я наблюдала за ним уже несколько недель, если тут можно с такой же лёгкостью говорить о времени. Я не знаю, чего он хочет сделать. У меня только камеры и данные по государственным базам. Я не знаю, зачем за ним слежу — мальчик, похож на того амфетаминового психа из «Следа», по возрасту как моя неожиданная попутчица, не больше. Пришлось обойтись сообщением с его данными на единственный связанный аккаунт. Из дома с тех пор не выходил, может, испугался? Надеюсь. Но тревога меня не отпускала, особенно, когда я шла на брифинг, переодевшись в парадную форму со всеми знаками отличия, проверив арсенал, дополнив запас надзоровских кунаев у случайной маркитантки, которая попалась мне по пути. Банка с соком РКН у меня оставалась, нанесу по дороге.В зале с огромным куполом, исчерченным радфемской символикой, между мягким пурпурным столом и уходящим в бесконечность потолком, было накурено хуже, чем на сигарососаче. Здесь круглые сутки сидели подключённые к сервисным подпространствам диспетчерши, аналитики и сотрудницы служб безопасности. Пустовало платинового цвета кресло с лицевым монитором — когда-то на заре жизни Радфемска мы наладили отношения с РКН, но спустя месяц прикреплённая надзоровка начала сливать наши данные куда-то, куда её явно не просили, запоров тем самым несколько засад на высокопоставленных педофилов, и я лично выкинула её в дипвеб, выволочив из зала за ворот накрахмаленной офицерской формы. С тех пор отношения не задались, и слава ушлым торгашам, которые кружили вокруг надзоровских баз и предлагали за ощутимую плату продать пару пузырьков молочно-белого сока, способного разъедать время и пространство не хуже, чем ядовитая спущёнка дрочеров. Злые языки из Фронта Принудительной Анонимности твердили, что сок Надзора получали, переучивая тех же дрочеров мастурбировать на законопроекты и пафосные выступления надзоровских иерархов и иных половых органов власти.— Штаб, внимание, — я с прежней выправкой ворвалась в зал, стратегический стол которого отображал карту сети. — Начать брифинг. Вызвать Матушку и от пяти до десяти лучших по количеству выполненных заданий оперативниц, которые не находятся на вылете и не спят.— Есть! — грянуло мне в ответ.Подойдя к карте, я отмасштабировала её на нужный диапазон адресов. Отсюда все сетевые ресурсы выглядели как разноцветные кубики от совсем маленьких до размером с кулак. Под этими кубиками находились пятна, указывающие на лакуны. Лакуны расползались по сети как карта странных рек или схема капилляров. Они перемещались и видоизменялись. Чем больше эмоций над лакуной — тем она глубже. Не было удивительно, что под Нульчаном была серо-голубоватая лужица, не связанная с остальными артериями, протекающими под более массовыми имиджбордами, под некоторыми частями ЖЖ и расползающегося во все стороны, как рак, Тамблера. Если бы хоть где-то Нульчан оказался связан — мне бы не пришлось сейчас сидеть тут и ждать... начальства. Я бы через сеть лакун добралась бы и сейчас уже была бы на полпути, повторно проверяя экипировку и нанося фрактальный яд на «Боббитмастер».Матушка распахнула двери, улыбаясь в несколько сотен белоснежных зубов. Одета она была в свою любимую золотую форму, пошитую по личному заказу из биткоинитового волокна, очень прочного и пропускающего воздух. Биткоинитовый перстень-печатка с зеркалом Венеры на левой руке и тяжелая надзоровская трость в левой завершали картину. Выглядела Матушка не как военная, а как основательница крупного религиозного культа... или же как мамка из борделя. Недаром ей такое прозвище дали, её постоянные сокрушительные проповеди, связанные с купанием в чужой крови, заставляли врагов Радфемска бояться и ненавидеть её сильнее, чем меня. Однако один информатор с «Нимфы» по секрету сказал мне, что меня, в отличие от неё, уважают. Может, врал?— Доброй Сети, — поприветствовала она меня и вошедших за ней оперативниц поднятой рукой. — По какому поводу собираемся, генерал?— Доброй Сети, — ответила я, отворачиваясь к настенному экрану в четыре человеческих роста. — Штаб, дайте на панораму Нульчеземельского квадрата.
>>7778Картинка изменилась. Сейчас на мониторе было то же самое, что и на стратегической карте, но покрупнее.— Итак, — начала я, заложив руки за спину и повернувшись к оперативницам. — Все, надеюсь, в курсе, как в последнее время разошёлся инцест по Сети. За последнее время мамкоёбы и отцеёбы, относительно безобидные, потеряли былую силу, даже ресурсы «Усатый Чертяка» и «Right to Herbs» были закрыты надзоровцами. Последний сетевой тренд — сестроёбля, напротив, получил популярность на бордах и оттуда разошёлся чрезвычайно широко. Сестроёбство однозначно опаснее иных форм инцеста — прежде всего потому, что в нём котируется любовь к младшим сестрёнкам, зачастую пубертатным или допубертатным. Это создаёт известную всем асимметрию ресурса, когда один партнёр имеет опыт, физическую силу и финансы, от которых зависим второй партнёр. Зачастую такие младшие сестрёнки в силу возраста не осознают, чего они хотят, и соглашаются на петтинг или половой акт из вежливости или боязни потерять братскую любовь. Это роднит ситуацию с педофилией, но, в отличие от неё, среди сестроёбов куда больше несовершеннолетних.Матушка смотрела на меня по-змеиному, не мигая. Она явно была готова нанести словесный удар, но выжидала.— На фоне опасности сестроёбства Радфемским взводом было предпринято множество операций, в основном по ликвидации сестротредов в бредачах разных имиджборд и на отдельных сайтах, — продолжила я. — Для присутствующих не будет секретом, что большая часть этих налётов спланировано мной, и именно борьбой с инцестом я и заслужила свой позывной. Сейчас всё куда обширнее. Сегодня я готова порадовать присутствующих тем, что мне удалось найти штаб, откуда сестроёбы распространяются по всей сети. Он перед вами. Сестроебач, или /fucksys/ Нового Нульчана — основная ставка сестроёбов, которой, по данным моего оператора, управляет НИИ-Сан. Штаб, дайте его досье и рассчитайте уровень опасности.На экране всплыло такое знакомое лицо. Я старалась на него не смотреть и читала список преступлений.— Как видите — организация тренировочных лагерей, распространение запрещённого порноконтента, координация налётов на силы Радфемского взвода, финансирование террористов из «Мужского пути» и «Квартиростроя», вовлечение малолетних в производство порнографии, пропаганда сексуального насилия и абьюза. Список можно продолжать. Уровень опасности — 34 балла из 50 возможных, что делает возможным направленную операцию по поиску и ликвидации...— Хорошо, — перебила меня Матушка, сощурившись. — Штаб, расчёт времени в пути до указанной цели.— Достижение цели лакунарным путём невозможно. Необходимо использование транслакунарного привода.Я подняла руки и улыбнулась.— Вот именно в этом и проблема. Лакуна Нового Нульчана недоступна извне. Он слишком мало существует и недостаточно заполнен для того, чтобы его лакуна соединилась с нашим потоком.— И что вы предлагаете, генерал? — Матушка сложила руки на груди. Её массивная надзоровская трость с выгравированными законами покачивалась на цепочке, надетой на запястье.— Я предлагаю использовать любое подходящее судно с транслакунарным приводом. Мы пройдём по доброчановскому потоку и преодолеем межлакунарную гряду около Леса Хуйцов. Суммарно это затратит около пятисот эквивалентов энергии, если учитывать и обратный путь. Увы, такое судно только одно — крейсер класса «Нетсталкер», закреплённый за первым радфемским Батальоном и конкретно — за Матушкой, генерал-майором Радфемска. Поэтому я предлагаю снарядить команду из лучших оперативниц и отправиться туда немедленно. Добровольцы есть?— Стоп, — подняла руку Матушка. — Штаб, рассчитать и отобразить смещение лакун.Пятна поползли по экрану. Большое голубое пятно под Нульчаном потемнело и медленно поползло к основному потоку. В момент их соприкосновения визуализация остановилась.— Есть. Нульчан войдёт в доступную лакунарную сеть через... приблизительно четыре недели.— Отлично, — кивнула Матушка. — Тогда и предлагаю начать операцию.
>>7779— Это исключено! — повысила голос я. — Вы все в курсе, насколько сильно активизировались сестроёбы за последние две недели, не так ли?— Мы в курсе, — Матушка раздражённо вздохнула. — Но, во-первых, мы не уверены, что именно из Сестроебача производится распространение подготовленных кадров. А во-вторых, мы не можем позволить себе гонять крейсер на край Сети. И тем более, я не передам его вам под управление.— Я не предлагала. Вы можете возглавить операцию, генерал-майор.— Я могу, — кивнула она ещё раз. — Но я не буду.— Почему?! — спросила я, стараясь сохранить самообладание. Старая сука всерьёз решила обломать мне операцию?!— Потому что я не уверена, что он опасен, — проговорила она. — Я не хотела, но давайте я сама это продемонстрирую. Штаб, перерассчитать уровень угрозы НИИ-Сана...Матушка оскалилась. Я поняла, что сейчас будет.— ...исключив из базы все сообщения о его преступлениях, оставленные генералом Имотой.Я не стала смотреть на экран. Я понимала, что там сейчас написано.— «Преступник не найден», — прочитала генерал-майор. — Иными словами, база не знает ни о каком НИИ-Сане. Зато о нём знаете вы. Даже фотография, которую вы прикрепили к делу — сделана вами. Вы предвзяты, генерал.— Я собирала чужие сообщения, — глухо проговорила я. — По всей Сети, и заливала их в базу. Я не предвзята. НИИ-Сан действительно опасный преступник, которого мы в силах остановить.— Кто-то из присутствующих слышал про НИИ-Сана не от генерала Имоты? — ухмыльнулась Матушка. В зале повисла тишина. — Как я и предполагала. Я не буду возражать. Берите людей или самостоятельно отправляйтесь в атаку на Сестроебач, НО после того, как лакуны соединятся. Я не собираюсь рисковать своими людьми и единственным транслакунарным крейсером ради ваших догадок.— Все свободны, — ответила я, вздохнув. Что же, придётся.Выходя из штаба, я споткнулась и врезалась в Матушку. Та пошатнулась, но опёрлась на трость и удержалась. На секунду я подумала, что она меня ударит — так перекосило у неё хлебальник.— Генерал, выспитесь, пожалуйста, — сказала она и ухмыльнулась.Я быстро удалилась, прикидывая, как быстрее добраться до комнаты Ивы.— Куда лезешь... куда лезешь, блядь... — шептала себе под нос Матушка, направляясь в офицерский жилой блок.Её мелко трясло, и она не смотрела на лица прохожих. Вооружённая гвардейка без слов пропустила её в жилой блок, где Матушка влетела в прихожую и открыла дверь своего обставленного редкостями кабинета. Она должна немедленно его оповестить. И как эта тварь с шилом в заднице вообще вышла на НИИ-Сана?!Плотно заперев дверь, выругавшись и пообещав себе срочно найти формальный повод, чтобы выкинуть маркитантов из Радфемска, Матушка полезла в карман биткоинитового мундира.И не нашла свой коммуникатор.— Ангарный штат, — проговорили в коммуникаторе. — Жду указаний.— Говорит Матушка-1, — сказала я, старательно копируя интонации бывшей владелицы устройства и минуя последние метры до двери комнаты Ивы-снабженки. — Срочно готовьте мой крейсер для взлёта. У вас пять минут.
>>7780Палуба маркитантов не стала свободнее, тут до сих пор было куча людей и множество челноков. Я скользила по ним взглядом, удерживая еле поспевавшую Иву за запястье. Если бы хоть у одного из этих кораблей был привод... Но нет, это были самые обычные полугрузовые челноки с редкими пушками на корпусе.— Внимание! — прозвучало в динамике. — Всем постам, немедленно задержать Имоту-десять. Повторяю, задержать Имоту-десять!Да хуй там. Маркитантам было плевать. Многие из них очень давно и плотно болтались на всех возможных базах, скупая разный товар, и лезть в чьи-то дела они точно не станут. Привыкли уже, что инициатива наказуема, а потеря связей хотя бы с одной фракцией сильно снижала конкурентоспособность.Но не только маркитанты присутствовали в зале. Я видела несколько знакомых лиц из пятого батальона, которые, завидев меня, замерли и вприпрыжку направились в мою сторону. Одна из группок стояла ровно у выхода в коридор, ведший к первой палубе, где уже дозаправляли и перезаряжали крейсер Матушки.— У меня идея! — Ива взяла из моих рук коммуникатор. — Тут же есть где-то громкая связь? А, вот! Матушка бы точно не забыла бы!И девушка громко произнесла в коммуникатор:— Внимание, маркитанты! На шестую палубу только что прибыла оперативница, собиравшая хабар с бывшей ставки Надзора! Торопитесь! Люстры, мебель, сок! На всех не хватит!Толпа встала как вкопанная и, мгновенно сориентировавшись, ломанулась в коридор около нашего. Заметившие меня оперативницы оказались увлечены толпой. Я и Ива шмыгнули в коридор и бегом направились прямиком на первую палубу.— Я её знаю, — проговорила я на бегу, запихивая коммуникатор Матушки поглубже в карман брюк, когда тяжелые ворота Первой палубы приблизились.Из-за угла выскочила оперативница, на бегу пытаясь выхватить гуромёт. Совсем зелёная, как мне вдруг подумалось.— Не двигатьс... — выкрикнула она, когда я поравнялась с ней и двинула в морду. Молодая оперативница упала на землю как куль с дерьмом.— Прости, не время объясняться, — я прыгнула на дверь, которая вылетела, хоть и отодвигалась внутрь. Я впервые оказалась на двухэтажной палубе перед крейсером, стоящим передо мной грузовым отсеком. Его сетевые двигатели уже вовсю вибрировали. Я, не глядя, влетела прямо в нутро корабля. Ощущался знакомый запах озона. Взяв ствол на изготовку, я побежала вперёд, внимательно заглядывая в каждое помещение. К счастью, корабль, когда я добралась до капитанского мостика, оказался абсолютно пуст. На экране были индикаторы топлива и боезапаса.— Нам очень повезло, — присвистнула Ива. — Заполнен плотнее некуда.— Корабль, — произнесла я. — Взлёт через десять секунд!— Взлёт невозможен, — сообщило оборудование безэмоциональным мужским голосом. — Установлена погрузочная блокировка. Невозможно закрыть грузовой люк. Пожалуйста, разблокируйте грузовой люк, отключив погрузочную блокировку из грузового отсека.— Блядь... — прошептала я. — Оставайся тут. Я сейчас схожу и закрою. Это приказ!Ива кивнула. Она была перепугана донельзя. Погони и бессонная ночь явно её вымотали, и она еле держалась на ногах.Я, не опуская давно снятый с предохранителя гуромёт, прошла через весь корабль в обратную сторону. Но мои опасения оказались ложными — даже за грузовым люком виднелся тот же пустой трап. Никаких мстительных сил.— Неужели, — прошептала я, расслабляясь. Кнопка разблокировки подсвечивалась мерцающей лампой, и я протянула к ней руку. В затылок упёрлось нечто очень тонкое и раздался звук взводимого курка.— Руки, — прозвенел за спиной голос Матушки. — Руки, я кому сказала!Блядь. Вот так просчёт. Я покорно подняла руки, и гуромёт упал на пол грузового отсека.— Умница, а теперь пошла вперёд. На выход.
>>7781Жизнь не проносилась у меня перед глазами, но я приблизительно понимала, как дальше будут развиваться события. Матушка обвинит меня в измене перед трибуналом. Скажет, что я планировала продать секретные разработки учёных Радфемска. Скажет, что я всегда ей завидовала и хотела убить, чтобы захватить власть над городом. Она и уберёт меня, и получит формальный повод закрутить гайки. Хорошо устроилась.— Легенду для трибунала уже придумала? — усмехнулась я.— Спокойно, ты до него не доживёшь. Пошла! — Матушка пихнула меня стволом в затылок. — Вон с моего судна.Я ступила на трап.— Тогда можно последний вопрос?— Валяй, — хихикнула Матушка.— На НИИ-Сана действительно не было никакой инфы, кроме моей?— Была, конеч...Болтливость и желание сделать из всего шоу всегда были слабостью Матушки. Сейчас, когда она на мгновение потеряла концентрацию, я легко ушла влево. Револьвер выстрелил, оглушив меня, но я уже, выхватив нож из ножен, вогнала его Матушке в бедро по самую рукоять.— А-А-А-А-А!!! — заорала она, хватаясь за ручку ножа обеими руками. Револьвер выпал, и я пинком отправила его на нижний этаж. Не теряя Матушку из поля зрения, я спиной вернулась в грузовой отсек и нажала на кнопку.— Блокировка снята. Осторожно, грузовой люк закрывается.Створки смыкались мучительно медленно. С безумным взглядом Матушка поднялась на целой ноге и выхватила неизвестно откуда взявшийся маленький пистолетик.— Бля! — крикнула я и спряталась за ящик. Раздалось три выстрела, и люк с лязгом затворился.— Проверка систем завершена. Подготовка к старту. Пожалуйста, займите места. До старта десять... девять...Я поднялась и огляделась. В проходе стояла Ива с каким-то дерьмовым пистолетом в руках. По её форме медленно расплывалось три красных пятна. Она посмотрела на меня и улыбнулась.— Извини, не смогу составить тебе компанию. Возьми, — она протянула мне коммуникатор. — Это важно. Там все маршруты.— Семь...— Я же приказала! — проговорила я, принимая из её рук обломки коммуникатора, в который попала одна из пуль. — Оставалась бы на месте. Зачем?!— Шесть...— Я полезная. Я сделала что-то хорошее, — она улыбнулась. — Я полезная.— Пять...— Спасибо, Ива, — сказала я и прыжками бросилась на капитанский мостик.— Четыре... Три...За собой, среди грохота набирающих мощность стартовых двигателей, я услышала тихий звук падения тела. Я осталась одна.— Два...Ворвавшись на мостик, я влезла в кресло капитана и пристегнула ремни.— Один...Что-то в моей жизни явно пошло не так.
>>7782Суббота близка. Это была первая мысль, которая посетила Котофея, когда он открыл глаза. Его разбудил вой пылесоса — сестра в шортах и рубашке металась по квартире, наводя везде порядок. Пятничная уборка. В следующую пятницу будет его очередь... Если у него ничего не получится. Ему пообещали, что всё изменится.Приняв душ, Котофей скрепил патлы чёрной резинкой, почистил зубы и нацепил свежую смену одежды. На расчёсывание он привычно забил болт. Разогрев себе пирожок, парень сел за обеденный стол.— Ты слышал? — спросила Дора. — Уже весь район гудит.— Что? — Дорофей поднял глаза, удерживая в руке пирожок и уже собираясь вогнать в него зубы.— Его убили, — беззаботно сказала Дора и полезла за апельсиновым соком в холодильник, встав на цыпочки. Её рубашка задралась, явив поясницу. Котофей негодующе отвернулся.— Кого убили?— Пиписькотряса. Ну, или ещё одного любителя демонстрации гениталий из нашего парка. Валялся посередине дорожки с членом в руке, в одном плаще, как в каком-то паршивом анекдоте, — Дора отхлебнула прямо из пакета. — На местном форуме пишут, что насчитали в нём два десятка пулевых отверстий, а ещё следы избиения. Видимо, не тому человеку прибор показал. Предполагают, что это его из ПП расстреляли.— Чудеса на районе, — пробормотал Котофей с изрядной частью пирожка во рту. — Даже не знаю, стало ли на улице безопаснее или наоборот.— Ага. Может, сходим, поглазеем на место преступления? — Дора закинула пакет обратно в холодильник. — Кровищу небось ещё не отмыли.— На хер, на хер! — улыбнулся Кот, заглатывая кусман пирога. — Сегодня я готовлю, купи баранины, два пакетика муки, семьсот пятьдесят грамм болгарского перца, пачку каких-нибудь орехов.— Окей! — Дора направилась в свою комнату, потягиваясь и сладко зевая во все тридцать два. — Ах! Совсем забыла! Я сегодня на радиорынок, потом на почту, вроде экструдер должны доставить. Буду в Азбуке, тебе что-нибудь купить оттуда?Котофей задумался. Он бы не отказался от местной мороженки, но, припомнив цены, отрицательно помотал головой:— Я сам пойду выйду, по парку пройдусь, над ужином подумаю, всякое такое...— Удачи тогда! — Дора скрылась в своей комнате.Котофей, доев и отлив, вымыл руки, посмотрел на своё изображение и улыбнулся, как дебил.Солнце припекало, и шнырявшие повсюду каникулярные школьники носили всего ничего, поголовно были в кепках и лизали мороженое всех сортов, иногда по несколько человек на один рожок. Котофей же был одет так, будто в Гисметео пообещали кислотные дожди с ядовитым градом из спидозных игл — плотная рубашка на майку, джинсы до земли, говнодавы, а вот на голову он ничего натянуть не додумался и теперь страдал. Он шёл по координатам и решил срезать через парк. Точка маршрута была в трёх километрах от его дома, за школой, куда в сентябре он обязательно вернётся. Это осознание его не особо грело, но что поделать? Выпускной класс, ЕГЭ, какой-то вуз. Отчим убеждал его идти в электронщики или в архитектуру, мама же отмалчивалась, но Котофей знал, что её давней мечтой было загнать его в органы, к своим бывшим коллегам. Бизнес развивался, и Котофей надеялся, что можно будет просто выучить язык и уехать помогать за раздутую «родственную» зарплату. В общем, пинать хуи. Дорофей вообще любил пинать хуи, и доказательства тому были записаны в классном журнале.В парке было полно малышни, прямо на газоне были расстелены одеяла и прочие тряпки, на которых творился пикник. Кот ушёл поглубже, надеясь набрести на нужную тропинку к школьному выходу, но неожиданно заметил бурые пятна на плитке.— Вот оно как, — сказал он тихо и пошёл дальше. Он даже не заметил, как из полулеска вслед ему вышла фигура и неслышно пошла вслед за парнем.
>>7783Котофей шёл, одним ухом слушая анимешные саундтреки. Погружённый в невесёлые мысли, он почти отвлёкся от задачи, которую дал НИИ-Сан, и шёл как будто просто в школу.Школа показалась вскоре, понтовая, с недавно отремонтированными стенами и раскрашенным забором. Закрывая глаза рукой, Котофей обошёл её и направился дальше, меж заполненными людьми дворами. Жар уже спадал, но пекло всё равно нехило. Котофей вспотел, и, петляя по карте со смарта меж дворами, наконец дошёл до нужного дома.Дом как дом. Панельный, выкрашен в синий и белый, какой-то популярной серии, которую можно было найти по всей Москве, не исключая и их округа. В нём не было ничего интересного, и Котофею пришлось обойти дом по кругу, прежде чем он нашёл. Вывеска «Аптека» со стрелкой, ведущей в подвал. Сглотнув ком в горле, Котофей присел на скамейку, собираясь с силами. Он прочитал название препарата, которое послал неизвестный доброжелатель с Сестроебача, и постарался запомнить. Надо же уверенно сказать, чтобы не было сомнений.Собравшись с силами и несколько раз вдохнув и выдохнув, Кот вытащил из кармана денежные знаки и бегом побежал по лестнице.За евроремонтной типовой дверью оказалось небольшое помещение, размером не сильно больше их гостиной. Полукругом от вошедшего стояли белые стеллажи с лекарствами и бадами. Целый ящик был отведён под кондомы и околополовую атрибутику. Котофей пришел в ужас от цен на смазку. И так сейчас везде! — подумал он с содроганием.В кассовом окошке сидела девушка с длинными волосами, вкрай наштукатуренным лицом и острыми по виду ногтями, которые она ровняла стеклянной пилочкой. Котофей подошёл поближе. Девушка не отреагировала, только перестала пилить ногти.— Мне... — забормотал Кот, смотря в кафель пола. — Мне...— Мо-ло-до-ой человек, говорите громче, — безразлично сказала девушка. — Вам презервативов?— Мне бокассан! — выдавил из себя парень и замолчал.— Чиво-о? — протянула девушка. — Баклосан, что ли?— Д...да!Не поменявшись в лице, девушка вытащила откуда-то коробку и положила на прилавок.— С вас четыреста восемьдесят семь рублей пятьдесят копеек, — сказала она, всё так же глядя на ногти. Кот бросил мелочь на лоток, забрал из горсти десятку, засунул коробочку в штаны и обернулся к выходу. За ним стоял непримечательный мужчина в капюшоне и с седой щетиной.«Небось за боярышником пришел», — с тревогой подумал Котофей, хотя от неизвестного и не ощущался запах перегара. Котофей обошёл его и потянул дверь на себя, намереваясь выйти, шагнул за порог, как вдруг ощутил разливающийся по животу холод. Похолодевшей рукой он намертво вцепился в ручку двери, не в силах покинуть ступор.— Му-у-ужчина, вам чего? — услышал он за спиной голос фармацевта.Это же тот псих, который зырил на его окно пару дней назад!— Мне, пожалуйста, — что-то щёлкнуло, — что-то от безрецептурной продажи рецептурных препаратов.И следом за этим — сдавленный крик и три оглушительных хлопка.
>>7784Котофей мгновенно вырвался из ступора и вылетел за дверь. Взлетая по ступеням, он неожиданно ясно осознал — это конец. Сейчас тот псих, застреливший аптекаршу, выйдет и всадит в Кота всю обойму, как в свидетеля. Не раздумывая, Котофей обогнул здание и помчался к бульвару. Убивать его в толпе этот псих не станет, во всяком случае, Дорофей на это очень надеялся. Он бежал, понимая, что возвращаться домой не вариант, если щетинистый видел его в окно, но вместе с тем он не знал, где ему спрятаться. Котофей бежал так, как не бегал даже в пятом классе, когда случайно подбил глаз хулигану, хотевшему отобрать у него карманные деньги. Быстро одолев расстояние до Северного, парень огляделся и никого не увидел. Отдышавшись, он добрался до ближайшей остановки и сел на троллейбус, шедший к его дому. Когда троллейбус тронулся, парень вспомнил о гражданском долге и полез в карман за смартфоном. Была не была, уж не начнут копы с хохотом проверять его карманы, если он просто сообщит о преступлении? А вот перспектива отвечать на множество вопросов потом парня совсем не привлекала. Парень быстро набрал единый номер и прислонил телефон к уху. Прозвучало два длинных гудка, после чего щелчок, и в трубке заговорил холодящий голос, который Дорофей уже не в силах был забыть:— Добрый день, Дорофей Константинович.— Какого хуя... — прошептал парень, сползая по стене. — Это... как?— Посмотрите в заднее окно, юноша, — всё тот же голос. — Мне нужно с вами поговорить.Котофей выглянул и тут же спрятался. По тротуару бодрыми семимильными шагами бежал мужик в плаще. Он рывками приближался, сокращая расстояние, хотя его голос даже не изменился.— Я никому не скажу. Оставьте меня в покое!— Я просто хочу поговорить! — голос был спокойным, хотя психопатическая нотка в нём и звенела. — Выходите, и мы поговорим.Кот с ужасом осознал, что троллейбус неожиданно перестал дребезжать и замедлился. Освещение в салоне моргнуло и погасло. Многотонная машина остановилась, не успев даже зажечь тормозные огни, из-за чего идущая следом машина недовольно засигналила, но сумела остановиться. Задние двери лязгнули и разошлись. Котофей выбежал за них и столкнулся нос к носу с небритым.— Эй, юноша! — окликнул он Котофея, протягивая руку для рукопожатия.Мир вокруг посерел и стал вязким, как кисель. Кот думал, как ему поступить. Убегать? Получить очередь в крестец или в спину. Нападение он отмёл сразу — разные весовые категории, плюс псих явно хладнокровнее и имел больше опыта, плюс у него ствол. Ствол...— А-А-А-А! — завизжал парень неожиданно, тыча в психа пальцем. — У него пистолет! Уби-и-и-ли-и!Люди стали оборачиваться на психа. Кто-то заметил выпирающую из-под плаща рукоять. Крик усилился. Щетинистый, перестав улыбаться, грустно покачал головой.— Дурак, — выплюнул он. — Это же ПП, а не пистолет.В следующий момент псих развернулся на каблуках и на глазах у охуевающей толпы прыгнул прямо на трассу, оказавшись на другой стороне. Ещё несколько прыжков — и он затерялся в зелёных насаждениях, оставив Котофея в ступоре.— У меня, походу, солнечный удар, — сказал Кот и без сил рухнул на асфальт.Дора, придя домой уже под ночь, обнаружила брата сидящим за столом и уплетающим мороженое.— Что у тебя с телефоном? — встревоженно спросила она, сбрасывая рюкзак.— Я... — парень задумался, — потерял его. Я, походу, солнечный удар хватанул.— Охуеть... — всплеснула руками сестра. — А сам-то как?— Да вроде нормально, — Котофей улыбнулся. — Люди оттащили в тень, дали воды, я быстро в себя пришёл. Скорая посмотрела и сказала, что забирать не стоит. Я в порядке. Но ты не представляешь, какая хуйня мне наглючилась! Сейчас расскажу...Телефон парень не терял, а сломал симку вместе с картой памяти, а саму проклятую звонилку оставил в соседнем дворе на самом видном месте. Парню было противно думать о том, чтобы держать взломанное устройство около себя.
>>7785Пришла ночь. Отрегенившийся Дорофей и Феодора с матерком и специями жарили стейки из барана. Человек в плаще стоял около дома, подняв голову и взирая на их окна, которые ещё светились в наступившей ночи. Человек в плаще плакал, и его слёзы смешивались с проливным дождём. Он не мог избавиться от голосов.Полёт продолжался уже около четырёх часов. Крейсер был пошустрее моего челнока и быстро развил подходящую скорость. Центр пытался выйти со мной на связь, но я его проигнорировала. Вернусь живой — они меня поймут. Не вернусь... ну и не вернусь. Не до бесед мне сейчас.Обе пачки курева израсходованы. Щиты дважды настроены. Экипировка проверена до малейших деталей. Паки подобраны, «Боббитмастер» смазан ядом и убран в ножны. Я даже разобралась в оружии крейсера и лениво пальнула по шитстероиду из излучателей. Тут было несколько режимов, но наиболее эффективным был гуромёт. Я предельно готова и тщетно пытаюсь расслабиться перед встречей с неизбежным... и с неизвестным.Моя слава пришла ко мне не сразу. Мало ли очнувшихся посреди сети без еды, воды и почти без воспоминаний? При мне была одна вещь. Я достала фотокарточку из нагрудного кармана.На ней два человека — парень лет восемнадцати-девятнадцати на вид, со спокойными серыми глазами и какими-то тёплыми, нездешними чертами лица, и девочка помладше, лет четырнадцати, сидящая на диване, подогнув под себя обе ноги — белобрысая, с длинной чёлкой и озорной улыбкой. Эти двое сидят на одном диване. Они отдалённо похожи. Сам снимок цветной, но давно выцвел. Парень со снимка — это НИИ-Сан в молодости. На обратной стороне написано, маленькими латинскими буковками. Я знаю все его преступления, и почти все из них внесены в базу. Однако...— Я ВЕРНУЛАСЬ! — завизжало вдруг в динамиках. — Привет снова, сука!Я поглядела на монитор — ровно за мной мчался небольшой авизо, корабль, напоминающий гибрид вибратора и иксокрыла из известной франшизы. На корпусе авизо были закреплены две мощного вида пушки, и если первую я могла узнать, то вторая мне казалась странной.Пока я размышляла, авизо развернулся и открыл огонь. Белый луч, направленный прямиком в левый двигатель, промчался мимо, лишь ошпарив крыло, ведь я вовремя отклонилась от его курса.— Привет, Матушка, — сказала я, щурясь. — Я думала, у тебя будет больше благоразумия. Это же твой же крейсер. Ты знаешь, как быстро я разнесу твой говнолёт.В радиосвязи послышались помехи, напоминающие смех.— Послушай, Имота, — заговорила Матушка-один снова, уже абсолютно спокойным тоном. — Ты хотя бы помнишь, как мы строили город?— Да, — я кивнула, продолжая напряжённо следить за мониторами. Авизо не предпринимал попыток атаковать. Я заметила, как корабль кривило от двух пушек, приделанных явно от птички покрупнее. Приделывали в спешке. Значит, уже все, как минимум все в ангаре знают, что произошло.— Это ведь была твоя идея, не так ли? — продолжала Матушка, то и дело ускоряясь. — Город-укрепление посередине лакуны, мощные силовые стены, дружественные ресурсы... Я просто выполняла, хотя это Я разобралась, как выживать!— Не неси чуши, Матушка. Ты вернула себе власть над Радфемском сразу, как возникла возможность!— Да... Именно... Потому что я смогла убедить этих шишек из Фемска... Что у нас есть важная цель, от которой зависит существование сети. И нашей идеи... — Матушка засмеялась. — А что ты сейчас делаешь? Поставила с-свою цель выше... существования нашего проекта...
>>7786Я ощутила тревогу. Первой оперативнице было явно не по себе, она с трудом говорила, то и дело задыхаясь.— Возвращайся на базу, Надежда, — твёрдо сказала я. — Тебя недолечили. Яд с ножа надо было инактивировать.— НЕ СМЕЙ МНЕ УКАЗЫВАТЬ, ТУПАЯ СУКА! — заорала Матушка и, послав авизо в бочку, открыла огонь. Белый и чёрный лучи вылетели в разных направлениях. Белый снова прошелся по крылу, а чёрный на этот раз угодил в цель.— Блядь! — крикнула я и послала крейсер в пике. Левый двигатель прекратил работу и начал чернеть на глазах, а потом на его корпусе стали проявляться смутные силуэты.— Вот ты ебанутая тварь! — крикнула я. — Откуда у тебя вообще ЦП-излучатель?!Матушка зашелестела смехом.— Глупая, глупая Имота, — сказала она. — Ты хоть представляешь, что это такое, нагнетать напряжение, чтобы эти неповоротливые курицы из Фемска соизволили выделить немного средств и людей? Мне тебе рассказать, как я расставляла по сети педотреды, как посылала целые батальоны на верную запланированную гибель?— Ты... Что? — я не отвлекалась, но услышанное сильно меня покоробило. — То есть, это ты...— Я, конечно, кто ещё, кроме меня! — женщина начала аплодировать самой себе. — Потому что сами по себе эти педофилы недостаточно быстро плодятся. Дали бы задание другому взводу — и всех бы за сутки К ХУЯМ перебили, и что нам делать с остальными угрозами? А? У нас ни ресурсов, ни людей, НИХУЯ бы не было, Имоточка! Понимаешь... Да ты хоть...Она замолчала. Я переваривала услышанное.— Да ты даже не осознаёшь... Ваш наивный идеализм... не получает поддержки... Чтобы армия имела шансы на победу... она должна воевать постоянно... каждый... блядь... день.Матушка закашлялась.— Надежда, возвращайся на базу, — тихо сказала я. — В твоей крови яд. Он вызывает распад структуры. Введи стандартное противоядие, на базе его полно. Гибернируйся и активируй автопилот. Иначе тебе осталось от силы пара часов.— Тебя спросить... забыла... — женщина говорила, и с каждым мгновением мне становилось всё более не по себе. — НИИ-Сан и инцест — наша курица... несущая золотые яйца... Дай ему ещё полгода... чтобы распространился пошире... Когда у нас будет свой транслакунарный флот... мы... разорвём его... где бы он ни прятался... а вслед за ним... захватим Фемск...Я молчала. Я многого ожидала от этой женщины, но распространение тлена, который сотнями калечит жизни...— Вынуждена тебе отказать, Надежда, — проговорила я, откидываясь на пилотское кресло. — НИИ-Сан умрёт сегодня. Сестроебач будет уничтожен, а остатки его агентов перебьют наши оперативницы. Возвращайся на базу.Ничего в ответ, только бумажный кашель.— Ты предвзята, Имота, — просипела она. — Предвзята и глупа. Хочешь убить его? Окей. Но если мы... подождём... то сможем всю Сеть под себя подмять.— Личное — это политическое, — ответила я, усмехнувшись. — А атаковать Фемск в мои планы пока не входит.— До встречи на базе, генерал, — Матушка явно скорчила мерзкую мину. — Только если вы вернётесь, помните — этого разговора не существовало.Я вздохнула. Авизо сбросил скорость и начал разворот.— Прощайте, генерал-майор, — сказала я и вдавила гашетку. Два луча прочертили пространство Сети и влепились в бочину авизо. Два луча и два начинающих расти бугра.— Ты! — проблеяла Надежда.— Я думаю, моему городу будет лучше с нищими идеалистами. И ты для него достаточно сделала, гнида.Гуромётные заряды кипели, превращая сталь и углепластик в чистый сетевой гной. Тлен захватил и ставшее хилым тело Надежды, проникая сквозь её костюм и, должно быть, заставляя орать от боли. Но радио вышло из строя первым. Бурление покрыло весь корпус авизо и во мгновение он просто... лопнул. В разные стороны полетели остатки металла, кусков мяса и менее симпатичных жидкостей. Мгновение — и весь этот мусор, бывший чудом техники, ливнем хлынул в чёрную бездну межтредья.Я активировала транслакунарный привод и вместе с машиной отсчитывала последние секунды до его запуска. Прыгая отсюда, мы выжрем кучу энергии, но будем на месте чуть-чуть быстрее. Путь неблизкий.Да, я очень предвзята. Настолько, что мою предвзятость использовали. Снова гляжу на карточку с парнем и девочкой. Они немного похожи. Большая часть преступлений этого парня внесены в базу, кроме всего одного.Я переворачиваю карточку. Карандашом, дрожащей детской рукой выведено:«niisan & imota»
>>7787Галлюцинации больше не приходили. Котофей дождался наступления дня и выглянул в окно. Психа он больше не видел. Опыт был стрёмный. Квартира, вычищенная до блеска, казалась Коту чужой, и страшно хотелось оставить где-нибудь подтёк от чая или пустую бутылку от йогурта. Непогодилось, днём Котофей, только проснувшись, свалился в сон ещё на два часа. Канонада дождевых капель не хуже АСМР убаюкивала парня, выбивая все мысли из головы. Доры не было видно, но «Прусак» в прихожей что-то печатал, а из Дориной комнаты доносился запах канифоли. Её комната — бывшая комната родителей, точнее, отчима, потому что мать всегда спала только в гостиной. Константин Егоров, мужчина тридцати с небольшим лет, познакомился с матерью Доры и Доры ещё во время её работы в полиции. Точные подробности встречи Коту известны не были, но он подозревал, что знакомство матери-одиночки-майора с нищим студентом произошло явно не на профессиональной почве. Если Константин и мог быть в чём-то виноватым, так это в каком-нибудь лужении в публичном месте или во взломе провайдера с целью не платить за модем. Впрочем, этим он начал заниматься куда позже, и вайфаистые соседи сверху и снизу уже привыкли к непонятному трафику и даже не ходили скандалить. Расчёт матери оказался очень точным — Константин был традиционным затворником и из квартиры старался не выходить, да и большую часть времени вообще не покидал своей комнаты по заветам Бродского. В довесок к тому Константин слушал странную музыку, любил только начинавшую тогда появляться японскую анимацию, а пять лет назад подсел на пони, завалил половину своей комнаты фигурками из макдака и не только.Работал домашний отчим переводчиком, последние несколько лет — фрилансером, а когда заказов не было — просто целыми днями смотрел аниме или долго-долго делал странные вещи с компьютером. Когда Кот лет в пять или шесть полез и стал спрашивать, что отчим делает со словами на чёрном фоне, тот улыбнулся и сказал мальцу что-то про портажи. Котофей тогда подумал, что Константин, как его звали все в семье, пишет какой-то роман про порты, про суровых одноглазых пиратов и храбрых морячков, про глубокие воды и таинственные клады. Но роман так и не вышел, и парень охладел к внезапному родственнику, который зато проводил свободное время с уже подросшей падчерицей, обучая её пайке и жёсткому кодингу. А уж случайная встреча Женьки Зарева и Константина привела к тому, что Нерпа пропадал в квартире семьи Котовских сутками. Мама приходила поздно и уходила рано, и её времени с трудом хватало на проверку домашки. Чаще всего они были вчетвером — Нерпа и Константин сидели в одной комнате, а Дора и Дора втыкали в ящик или гоняли Соника на старой сеге. Кто-то мог бы предположить, что коварный хикки соблазнил няшного малолетнего школьника и по-всякому проникал в него, пока дети познавали вторую зону песочного мира с выключателями и ебучими присраками. И да, отчим, конечно, был знатным извращенцем, но в основном учил мелкого не основам отсоса и аналоведению, а вещам похуже, например, программированию на рэдстоуне, редактированию документов в Виме и, страшно сказать, PERLу. В результате Нерпа превратился из просто педовки в педовку со своим сервером Майна и профильной подработкой ещё в восьмом классе.После того, как родители улетели в далёкие гейропейские дали, Дора долго ходила сама не своя и часами болтала в Скайпе, пока у отчима оставалось время. Сам Котофей с ним не особо общался, хотя и поддерживал добрые отношения. И вот сейчас его роскошная комната с ведром-туалетом, восемью полками с аниме-фигурками и понями, двумя компами и непонятной вещью с толстенным проводом, уходящим в потолок, перешла к Доре. Её Котофей и думал сделать полигоном.Вчера НИИ-Сан много писал, и всё по существу дела. Сначала рассказывал, в каких пропорциях и дозировках добавлять таблетки в напиток, по ходу спросив у Котофея вес сестры и посоветовав заставить её похудеть. Потом перешел к описанию того, как следует реализовать весь половой процесс, что говорить до и после. Его формулировки были точны, а указания выглядели сухим изложением институтского учебника, а не советами.«И, главное, держи меня в курсе. И в курсе твоего дальнейшего состояния, и в курсе прогресса. Сегодня будет сложный день, Дорофей.»Дорофей не сомневался.
>>7788Дора вернулась вся мокрая и тихо вошла в квартиру, не приветствуя брата. Её взгляд был расфокусирован, и она нервно хихикнула. Пакет с едой был при ней.— Что? — спросил Кот немного более встревоженно, чем стоило. Сестра тряхнула головой и сказала:— Я шла, никого не трогала, а тут вдруг ко мне подскочил какой-то бомж и начал нести хуйню.— К-ка-кой бомж? — сглотнул юноша, аккуратно отводя взгляд.— Да обычный такой, — протянула сестра. — Небритый, в плаще не по погоде, весь в шрамах каких-то...— Он... он не сделал тебе больно?— Не! — сестра рассмеялась. — Он даже не притронулся ко мне. Но ногти... Я никогда не видела, чтобы их столько не стригли. Он сказал, чтобы я была готова к непредвиденным последствиям и куда-то убежал.Внезапная дилемма постигла Котофея. С одной стороны, ему стоило бы всё рассказать сестре и вместе вызвать полицию, но что, если будут спрашивать, что он там делал? Что, если возьмут на экспертизу комп, мол, чтобы сталкера вычислить? Короче, идея казалась не самой лучшей, и, скрепя сердце, Дорофей промолчал.— В халфу переиграл, — хохотнул Дорофей.Телефон на столе опять подал признаки жизни.— И кто это мне на симку срёт, интересно? — Феодора взяла телефон в руку. — Ну-ка, СМСка...Она вгляделась в экран и замолчала. Котофей замер в ступоре. Он не знал, как сестра отреагирует на сообщения порноспамера и испытывал непонятный стрём.— Ва-ау, — Феодора подпрыгнула на месте. — «Внимание! МЧС уведомляет! На территории вашего округа объявлено штормовое предупреждение. С двадцати двух ноль-ноль двадцать четвёртого июня до шести двадцать пятого ожидается порывистый ветер скоростью от двадцати пяти до тридцати метров в секунду».— Нихуя себе... — Котофей вздохнул с облегчением и поглядел в открытое окно, за которым во тьме хлестал дождь и грохотала молния. — Я думал, просто погода дерьмовая, а тут такое...— Это же оранжевый уровень, — Феодора положила мобильник на стол. — Я не помню точно, но это же почти ураган! Представляешь, ветер разойдётся, а мы выйдем на балкон и будем смотреть! Спорим, тот билборд напротив рухнет прямо на пристройку и расхуярит в ней окна?! Нельзя такое пропускать!— А балкон не оторвёт?— Да не должен... Но проверим! — Феодора улыбалась как ебанутая. — Такое-то событие!— Какая ты кровожадная, — засмеялся парень и забрал мобильник. Опять вибрация. Новое сообщение. Он на автомате его открывает.«Я тоже тебя люблю.»Котофей унёс мобильник на кухню и выключил. Теперь не будет мешать.— Еда там скоро? — Дора притопала на кухню, на ходу подтягивая треники и выправляя из под них свою растянутую майку.— Не, ещё два часа. Давай я что-нибудь тебе пока сварганю, — парень залез в холодильник. — Может, тебе яишенку?— Да, пожалуй, не надо. Дай мне тот пакет с персиковым соком...— Хочешь, я тебе коктейль намешаю? — Кот улыбнулся, вцепляясь в возможность когтями. — Я всё равно собирался выпить коктейля.— Будь так любезен, — Дора вышла в коридор. — А я пока душ приму, вымокла вся.Девушка удалилась, шлёпая босыми ногами по линолеуму. Парень дождался звука воды и быстро всыпал порошок в сок, налил в него сиропа и размешал.
>>7789И, что порадовало будущего соблазнителя, Дора, выйдя из душа, с видимым удовольствием осушила стакан.— Сиропа на полкуба поменьше заливай, — только и сказала она. — Как ты только настолько сладкий пьёшь. Ну чё, как там твоё аниме?— Сейчас схожу посмотрю, — Котофей вышел из кухни, широко улыбаясь. Естественно, он немного соврал, аниме лежало у него на диске ещё с вечера. Ветер дул в прикрытое окно гостиной, вызывая звенящий гул, капли косого дождя молотили стекло. Из комнаты Кот крикнул на всю квартиру, влагая в обеспокоенный голос нотки неудовольствия:— Да ещё с час! Сидеры, пидоры такие, на раздачу не встали!Ему было важно чуть задержать её, чтобы к аниме она пришла уже изрядно поддатой. А ещё надо было отчитаться.«Эй, какого хуя?! Ты зачем срёшь мне на мобильник?» — негодующе настрочил Кот НИИ-Сану. Снова шесть секунд — и ответ.«Ничего я тебе не сру. Что пришло?»«Какая-то хуйня про просьбы обнять, про признания в любви...»Сообщение пришло спустя минуту и изрядно взбесило парня.«А, это. Не обращай внимания. Как у тебя с сестрой?»«Это тот псих? Имота-Икс?»«Я спрашиваю, как у тебя с сестрой?!»«А я спрашиваю, какого, блядь, хуя это всё происходит?! Что ты вообще такое?! Что она такое?»Снова долгая пауза.«Мы люди, которые сделали выбор. Ей не захотелось считать его правильным. Как у тебя с сестрой?»«Я дал ей препарат. Меня всего трясёт.»«Выпей водки или чего-то спиртного. Ты молодец.»«Мне страшно.»«Мне тоже было страшно. Это нормально. Выпей и иди вперёд до упора. Ты должен показать ей, как прекрасна любовь между братом и сестрой.»Котофей, чертыхаясь, открыл Жертвоприношение Исаака и залип в простую, как пять центов, игру. Из плена игры он выпал только через час, когда приехал курьер с хавкой.Кот с удовольствием уплетал пиццу, пока сестра сидела рядом, откинувшись на спинку дивана, и жевала один несчастный кусок.— Аппетита нет? — участливо спросил Дорофей.— Да, — сестра положила корочку в коробку. — Наелась. Вообще, чувствую себя необычно. Голова кружится.— Может, погода влияет? — Дорофей схватил второй кусман, внутри себя скрыто ликуя. Значит, не попутал-таки дозировку! Точно в срок.— Наверное. Но мне хорошо. Давай уже смотреть аниме.Из кухни раздалось дребезжание и звук падения чего-то на пол. Дора подскочила:— Опять, что ли, мыши из вентиляции сыпятся?— Сиди! — Дорофей вскочил. — Ты пока ящик настрой, на вот, — он кинул девушке флешку. Флешка стукнула ей по лбу, и только после этого Дора вытянула руку.— Ну и дела! — засмеялась она. — Сегодня не лучший день для занятий спортом. Может, реально атмосферное давление?Речь её была собранной и не переходила в мычание, как от алкоголя.
>>7790Кот торопливо ушёл на кухню и увидел причину раздрая. Внутри у него похолодело при виде лежащего на полу мобильника. Экран того горел. На вибрации устройство сползло со стола и рухнуло на кафель, расколотив нижнюю крышку. Парень поднял проклятый телефон и увидел начало сообщения.«Внимание! МЧС уведомляет! На территории вашего округа объявлено...»— Я же выключил. Дубль, что ли, приш... — произнёс Кот и открыл сообщение. Шок вспыхнул ледяной волной в животе.«...сестроёбское предупреждение. Ожидается изнасилование с порывистыми фрикциями частотой до 2 Гц.»Парень замер. Ещё сообщение. Телефон вибрировал в руке, не переставая, пока на него приходили сообщения.«Нет. Я не хочу, братик. Это неправильно.»«Не надо.»«Ты что делаешь? Не надо. Пожалуйста, мне неприятно.»«Нет, прошу! Давай я как вчера...»«Не надо!»«Братик, пожалуйста, остановись.»«НЕТ!»«НЕТ, НЕ НАДО, МНЕ БОЛЬНО! ПРЕКРАТИ, БРАТИК!»«ПРЕКРАТИ!»Нервы парня не выдержали. Он распахнул окно и, размахнувшись, отправил телефон в далёкий полёт. Звук падения до него не донёсся.— Ну ты идёшь или как? — из гостевой раздался недовольный голос сестры. Заиграл опенинг из «Девочки». Парень постоял у окна, силясь унять дрожь всего тела. Обречённо вздохнув, он достал бутылку водки и сделал несколько глотков.— Уже иду! — сказал Кот с нарочитой радостью, проверил спрятанный в трусах кондом и вернулся в комнату. Обратного пути не было. Никакой спамер, включающий телефоны на расстоянии, его не остановит.
>>7791Время перетекало вязко. Котофей выжидал момента. Момент не наступал. На экране Макото уже поняла смысл татуировки на руке, и вот-вот должно было произойти столкновение велосипеда с синкансёном. Дорофей глядел на экран одним глазом. Его сестра была расслаблена и то и дело роняла голову на плечо брата. Шевеление в штанах достигло апогея, и только задранные колени помогали маскировать свои мотивы.— Блин, мне давно так приятно не было! — Дора зевнула, сладко потянувшись. — Какое же хорошее у тебя аниме!— А? — Парень выскользнул из головокружительного состояния. Желудок неприятно бурлил. — Да, есть такое…— Знаешь… — сестра положила ему руку на плечо, приобняв. — Я не хотела тебе говорить, но у меня такое ощущение, будто я баклофеном объебалась. Всё так плывёт!— Ты что… Эээ, то есть, чем? Боко…— Баклофеном, — хихикнула сестра. — Такая приятная штука… Ну, аптечный препарат. Ты не знаешь. Он так мягко прёт, как алкоголь, но только ты не заторможен. Блин, жалко-то как, что у меня пузырёк последний кончился… Я бы тебя угостила. Вместе бы поглядели аниме какое-нибудь.— На аптеке торчишь? — обеспокоенно произнёс Дорофей, подтягивая колени к самому лицу.— Ты только мамке не говори, — хихикнула сестра. — Константину можешь рассказать, он знает, меня уже ругал, но он и сам не прочь… Да ладно, торчать — это марафонить на нём, а я раз в месяц съем и всё. Потом с ливером проблема, да и блевотой захлебнуться можно… но в целом он не самый злой. Мне от него обычно хочется кодить. Конечно, так, как в первый раз, он уже переть не будет, толер от него немножко растёт таки, ну, в общем, тебе понравится. Я знаю одну точку, там его всем желающим продают.— За школой? В подвале? — севшим голосом сказал Кот, покрываясь испариной.Дора заржала, обратив взгляд в потолок.— Ну ты у меня и прошаренный, братишка! Не, там Подвальная Сука, у неё все лекарства палёные, а в баклофене вообще дозировка раза в полтора занижена, один сахар ебучий. Бери лучше у Бабушкинской, там во дворе есть подвальчик, где сидит добрый старичок, его все зовут Дядюшка Шульгин, потому что у него реально такая фамилия, забавно, да? Он и продаст, и дозировку подберёт, и про опасности расскажет, и на флешку может пару альбомов старого сай-транса или запрещённой литературы записать. Его в нашей школе все знают. Вот у него бери.Котофей сидел, склонив голову в колени. Он думал, что всё может быть хуже, но и не подозревал, что настолько. Значит, вместо дозировки, способной склонить Дору к сексу, он дал ей её обычную, и у неё это средство изначально не могло вызвать никаких таких эффектов. Надо признать, что у него ничего не получилось.— А вообще, ты такой классный, — Дора засмеялась и взъерошила волосы Кота. — Я никогда не думала, что с тобой удастся так наладить контакт. А ещё какой тёплый…Она нагло прижалась к Котофею, обняв его за плечи.— Всё такое тёплое и мягкое… — прошептала она.За окном полыхнула молния. Послышался щелчок. Свет в квартире погас.— Опа, ёб меня за ногу… — прошептала Феодора. — Чё это, молнией ёбнуло?Котофей понял, что его момент настал. Он ответно обнял Дору. В свете полыхнувшей через пару секунд молнии он увидел светящиеся мягким отраженным светом глаза девушки.— Я люблю тебя, сестричка, — прошептал он.— Я тебя тоже, но… может, пойдём и посмотрим на щи… — пробормотала она, но Кот заткнул её поцелуем.
>>7792Он не умел целоваться. Поцелуи в загривок Нерпы не считались. Поэтому поцелуй прекратился спустя пару секунд.— …ток, — сказала Дора ошеломлённо. — Ты чё?— Я так люблю тебя — выдохнул парень, целуя Дору в шею. Девушка разомкнула объятия, и её руки застыли в воздухе в недоумении.— От тебя спиртягой прёт, — мягко сказала она. — Ты пил?— Я хочу тебя… — Котофей дотронулся до груди сестры.— Ты в своём уме? — Дора вскочила. Правда, голос она не повышала. — Ты перепил. Бывает.— Но почему? — Котофей вошел в образ соблазнителя и теперь дышал тяжело, как астматик, и глядел на девушку с улыбкой. — Я же так тебя люблю, мне так нравится твоё тело. Ты ведь тоже любишь меня?— Определённо, — сказала сестра. — Но не в сексуальном плане. Таких мыслей у меня нет.— Тебе понравится. Ну же, ты хочешь этого, просто стесняешься! Знаешь, как я долго шёл к этому?— К чему — к этому? — Феодора усмехнулась. Выражения её лица Котофей не видел, но ему казалось, что она была испугана. — К тому, чтобы выпить и нести бред, которого ты начитался в куртуазных романах и на своём любимом Стульчике? Остынь, брат.— Да перестань! — Котофей силой усадил Дору на диван. — Что ты как целка, сама же ко мне жалась!— Отцепись от меня! — Дора отодвинулась. Парень с рыком опрокинул её на диван и запустил руку под майку. Сестра вздрогнула, пока второй рукой Котофей вцепился в резинку её штанов и потянул её вниз.— Я хочу доставить тебе удовольствие! Ты забыла, чего действительно хо…Дора размахнулась и со всей силы ёбнула Котофею в висок. Опешив, тот скатился с дивана и приземлился на четыре кости. Мир поплыл, и желудок отказал парню — его вывернуло на палас остатками полупереваренной пиццы. Видимо, рвотные конвульсии стали последним стимулом — парень сладко застонал и ощутил, как густая сперма изливается прямо в штаны, заставив парня приземлиться лицом в кислую массу. Загорелся свет, заурчал на кухне холодильник.Котофей попустился. Он оглянулся — перевёрнутый журнальный столик, подушки, разбросанные вокруг дивана, по телевизору вертится штормовое предупреждение и погодный дядька рассказывает про опасные регионы. Дора стояла в углу с оторванной от столика ножкой в обеих руках. Её пальцы побелели, а на лице была написана буря эмоций.— Дора, м-м-милая… — парень встал, всхлипнул и сделал шаг в сторону сестры, прямо в блевотину.— СЪЕБИ ОТСЮДА! — дрожащим голосом завизжала девушка, взмахнув импровизированной дубинкой. — СЪЕБИ НАХУЙ ОТСЮДА!«Что же ты натворил…» — прозвучало в голове парня. Он ещё раз всхлипнул и побежал в прихожую. Куда угодно, только не оставаться здесь!Дора за ним не гналась. Она всё так же стояла в углу, так и не поправив сползшие штаны, обнажившие выпирающие кости.
>>7793Уши залил пульсирующий гул. Котофей нёсся вниз по лестнице, то и дело всхлипывая. Слёзная пелена заволокла глаза. Он врезался в целующуюся парочку, чуть не столкнув их с лестницы. Вслед нёсся мат, кто-то вцепился в майку Кота, но он припустил по лестнице и преследователь остался сзади. Мир был на редкость неповоротливый, зато мысли болтались в голове, врезаясь в черепушку, болезненно пульсировали, четыре обруча опоясали голову, раскалывая её болью.«Что я натворил. Как я ей теперь в глаза посмотрю? Чуть не изнасиловал… Пиздец.»Последнее слово колыхалось в голове, мерцало, отдавалось омерзительными оттенками. Домофон глючил, Котофей просто врезался в дверь. Локоть отдался болью, немного отрезвив парня. У подъезда орлом сидела пара парней с соской пиваса, которые смотрели на легко одетого парня с выражением шока на простых лицах.«Я не могу так продолжать. Нужна помощь.»Сердцебиение и ПИЗДЕЦ полыхали в расторможенном алкоголем мозгу. Парень с ужасом смотрел на гопоту. Ему казалось, они уже все знают.«Все знают. ПИЗДЕЦ.»Пиздец.Дорофей Котовский понуро шел через двор быстрым шагом. Спустя десять шагов его скрутило, и Кот ещё раз смачно блеванул себе на ногу, но взял желудок под контроль. Мерзкий привкус изо рта, впрочем, никуда не делся. Дорофей захотел позвонить единственному другу. Ему казалось, что только Нерпа может его выслушать без осуждения. Однако телефон после вояжа из окна лежал где-то во дворе, превратившись в кашу, и самое страшное, как казалось Коту, мог вполне продолжать получать СМСки.«Ты всё испортил.»Пиздец!«Всё испортил.»ПИЗДЕЦ!«Ты сломал девочке жизнь»ПИЗДЕЦ!!!«Ты не сможешь списать всё на алкоголь. Похоть, тобой управляла похоть, идиот, уёбок, спермотоксикозное ничтожество.»ПИЗДЕЦ. Деревья угрожающе колыхались под порывом ветра. Они всё знали. Из всех окон смотрели лица, внимательные лица.«Всё окончено. Безумный и больной. Теперь Дора тебя ненавидит, а ведь ты её…»— Заткнись, сука! — Котофей заорал на всю улицу. На улице было пусто. Оранжевый уровень опасности. Рассылка штормовых предупреждений. Ни один ебанутый не отойдёт на пять метров от двери.«Заткнись сам, ты уже достаточно наговорил.»ПИЗДЕЦ. Дождь хлестал так, что Котофей промёрз насквозь спустя минуту. Он бессмысленно брёл к дому Зарева. Самый короткий путь — срезать через парк и надеяться, что родаков не будет, а Нерпа в очередной раз будет занят собой или серваком.«Думаешь, он тебя поймёт? ХА-ХА-ХА», — голос не унимался. — «Ты залез в штаны к своей сестре! Захотел секса, зная о том, что тебе достаточно прийти к нему домой, расстегнуть ширинку и показать пальцем вниз! Конечно, поймёт! Ещё как! АХ-Х-Х-ХА-ХА-ХА!»ПИЗДЕЦ. Порывистый ветер пронёс мимо ворох жестянок с омерзительным клёкотом. Где-то разбилось стекло.Откуда-то издалека раздался визг тормозов. Из темноты вырвался огонь ксеноновых фар. Под свет фонаря в десяти метрах из ниоткуда вылетела чёрная машина-минивэн, затонированная до жопы. Машина врезалась в бок белой девятки и остановилась. Дверь открылась, и с водительского места вылезла такая знакомая фигура. Вчерашний псих смотрел на Котофея прямо.«Давай. Расскажи ему. Он уж точно тебя поймёт, конечно! Молись, чтобы он убил тебя быстро.»Псих обогнул машину и направился к Котофею. Его рот шевелился, но за шумом сигналки обиженной девятки было ничего не слышно. Кот замер в ужасе, но всего на полсекунды, после чего с криком помчался в сторону парка.«Куда ты бежишь, сестроёб-насильник? Хочешь умереть усталым?»ПИЗДЕЦ. Как в рапиде, Дорофей рванулся через трассу. Несмотря на непогоду, машин было дохуя, как и скорости, которую они развивали на мокром асфальте.«УБЕЙ СЕБЯ, ТВАРЬ! УБЕЙ! СМОЙ КРОВЬЮ СВОЙ ПОЗОР!»Сердце колотится: ПИЗ-ДЕЦ! ПИЗ-ДЕЦ! Гудки воют — ПИЗДЕЕЕЕЕЕЦ!— Стой, идиот! — крик психа сзади. Слева вой. Котофея ослепляет свет фар и оглушает вой огромной фуры.«УБЕЙ СЕБЯ!» — визжит в голове голос самого Котофея.— Осторожно! — кричит псих.— Хватит, — говорит Котофей и закрывает глаза.
>>7794Приходит в себя он уже на тротуаре с другой стороны. Фура с воем скрывается вдали. Болит осаднённая поясница и ушибленный локоть. Котофей лежит, а над ним стоит псих. Раньше любой реплики псих наотмашь даёт Котофею несколько пощёчин. Голос в голове мгновенно стихает. Котофей видит странную причёску психа. Капюшон с того содрал ветер.— Нет, пожалуйста! — Котофей отполз назад, невольно сдирая с себя штаны и потираясь дупой о холодный бетон. — Я знаю! Я преступник! Не убивайте меня.— Это я — преступник. Ты — просто долбоёб, — сказал псих и подхватил Котофея за тщедушное плечо, рывком поднимая с земли. — Пошли. Надо поговорить.Котофей было пытался возмутиться, или взмолиться, или взныться — но в бок ему упёрлось что-то холодное.— Ещё слово — я тебя загондошу, понял? — псих вернул капюшон на голову. — И штаны натяни, я тебя не ебать веду.Котофей кивнул. Он полагал, что обоссался, но дождь надёжно скрыл этот факт от окружающих.Неизвестный тащил его в парк. Разошедшийся ветер бушевал ещё сильнее, но дождь снизил силу и почти перестал идти. Миновав траву, неизвестный повёл Котофея через тропинки в гущу полулеска. Та самая скамейка, где они беседовали с Нерпой с месяц назад, замаячила впереди. На ней никого не было, как и во всём парке. Оглушительный стон деревьев отпугнёт кого хочешь. Неизвестный с силой толкнул Котофея на скамейку. Тот послушно сел.— Ты её трахнул? — сухо спросил неизвестный, убирая узи. — Говори.— Нет, только… только потрогал… — Котофей шмыгнул носом.Неизвестный сел рядом. Под рубашкой у него что-то было. Возможно, броник.— Это хорошо, — сказал он и оскалился. — Значит, цикл разорван. Теперь слушай меня и не перебивай. У тебя много вопросов, и я смогу ответить на большую часть из них.Котофей кивнул.— Я не собираюсь тебя убивать, — неизвестный смотрел в небо. — Так вот, начало. Сначала не было ничего, а потом я появился на свет в советской Литве в начале семидесятых, в мелком посёлке у моря. Она догнала меня через полтора года. Моя мать заплатила за её рождение слишком высокую цену. Из больницы она выехала вперёд ногами. Отец стал бухать и превратился в конченое ничтожество. Доставалось и мне, и ей. Однажды он избил её так, что она потеряла сознание. Я разозлился и пришёл в себя уже тогда, когда его голова лежала на полу отдельно от тела. Мне было всё равно, тело я выбросил в топь. Сестре сказал, что он пропал в лесу. Мы остались одни. Тётка по отцу не бухала, но постоянно задирала сестру и доводила до слёз. Меня раздражала сестра. Она, беспомощная и какая-то… какая-то показушно-слабая. Я защищал её от мира. Был вынужден. Тётка однажды ударила мою сестричку — я удушил старую суку во сне, расчленил и выкинул в море, ничего не ощущал, только скуку. Скука-сука.Неизвестный говорил это всё абсолютно безэмоциональным тоном, а на последней фразе вымученно улыбнулся, но за его улыбкой Кот увидел не радость маньяка, а безграничную тоску. Это испугало Котофея даже больше, чем всё, что тот сказал до этого. Он понял, что рядом с ним сидит не псих, а человек, хотя и пытающийся казаться нелюдем.— Сестрёнке сказал, что тётя уехала в Москву и бросила нас. Жили вдвоём в двухкомнатке. Сестра подросла. Стала хороша собой. У нас был семейный быт — я закончил экстерном школу и убирался в подъездах, разгружал вагоны, она готовила, встречала меня с работы с улыбкой. Ну прямо муж и жена. И пиздят, что не было секса в СССР. Может, была только любовь, но секс жил в мыслях, оставался. Было, конечно, не до того, но когда мы засыпали на двух разных кроватях, разделённых пустотой в метр — я думал не о симпатичных девушках с экрана и совсем не о фельдшерице со стройки, а о ней. Её же нужно защищать. Позволять оставаться слабой.Котофей глядел в землю. Мужчина развалился на скамейке и негромко похихикивал, будто готовя кому-то розыгрыш.— Весь этот порядок казался мне правильным: одни защищают и правят, вторые изображают любовь и подчиняются. Так ведь работает вся система. Вся. И в Союзе было так же. Избирательные права и равенство прав на труд, но изволь работать тут и обслуживать здесь. Да хули я понимал, мне было-то семнадцать, когда я решил ускорить наше сближение.Неизвестный вздохнул и продолжил куда тише. Котофей внимал. Ему казалось, что сейчас что-то важное произойдёт.
>>7795— Ну, и ускорил, — сказал незнакомец. — Начал давить, говорить, что люблю, что все любящие друг друга люди так делают. Давил на любовь и на то, что разочаруюсь. Короче, был малолетним долбоёбом и мудаком. Она, думаю, боялась меня ослушаться. Я целовал её очаровательное лицо, заливаясь словами любви, а она не проявляла никакой инициативы. Просто улыбалась. Как отсталая. Я в порывах страсти лобызал её очаровательное тело, мял молодые грудки, гладил по животу — а она была напряжена как камень. Про пиздовьи ласки и говорить бессмысленно — она пыталась изобразить удовольствие, которое я ей обещал, но ничего не чувствовала. Она никогда ничего не чувствовала. Когда я дал свой пульсирующий член в руку — она с минуту смотрела на него так, будто это не семнадцать сантиметров мяса, а консоль, в которой кто-то открыл Vim. Она не знала, как выйти, как я сейчас понимаю. Не знала, куда деться от этих неприличных и противных вещей, чтобы меня не разочаровать. А мне и того было мало. Хотелось, чтобы ей было приятно. В итоге я, не замечая её протестов и общего настроения, напоил её и трахнул. Это было отвратительно, будто Буратино натягиваешь или «солдатскую жену» из перчатки и матрасов. И страсть в ней внезапно не проснулась. И наконец, когда я был на пике, я взглянул ей в лицо и остолбенел. Я увидел в нём презрение. Разочарование. Увидел в нём, как крошится в мелкую пыль её детство. Я отшатнулся, а она вскочила и, натянув минимум одежды, молча бросилась во двор. Я побежал за ней, выкрикивая её имя, а она выбежала на проезжую часть и… попала под колёса легковушки.Незнакомец достал сигарету из кармана и запалил. Мимика и движения были настолько же обычными, как если бы он читал кусок мануала или скучную историческую выдержку. Он либо очень хорошо скрывал ощущения, либо ничего не чувствовал.— Она п-погибла? — спросил Котофей, понимая, что перебивает. Неизвестный замолчал.— Нет, — ответил он, выдыхая горький дым. — Если бы я знал, как всё повернётся, не стал бы звонить в скорую посреди ночи. Следующая машина прекратила бы её мучения. Нет, я из кожи вылез, чтобы её спасли. И её спасли. Она пришла в себя через трое суток. Было сотрясение мозга, перелом бедренных костей, её изрядно оскальпировало и сломало пару позвонков. Проблемой стало то, что она больше не ходила. Даже когда переломы срослись — она не могла стоять на ногах. Падала без единого звука, как мешок картофана. А ещё она замолчала. Я припоминаю, что доктор говорил, что это последствие сотрясения, а я знал, что это случилось из-за меня и куда раньше. Она не могла говорить — она просто не хотела. То, что с ней произошло, сожгло её изнутри. Я чувствовал себя омерзительно. Она не обращала на меня никакого внимания, просто сидела и молчала. Повернёшь её за подбородок — а она смотрит будто сквозь, куда-то назад. И всё время этот взгляд.Вдалеке с стоном рухнуло дерево. Котофей вздрогнул.
>>7796— Я? — задумчиво сказал неизвестный, выбрасывая окурок на землю. — А что я? Я понял и принял свою вину. Понял, что она просто не хочет жить дальше. Забрасывал ей видеокассеты. Союз пал, сестру отправили домой, и она сутками смотрела на повторе одни и те же фильмы. Я окончательно понял, что не могу быть с ней. Мне было противно. Конечно, и жалко её, но в основном противно. Я продал квартиру, оплатил полулегальный санаторий в Москве и сиделку на десять лет, а сам закончил медтехникум и ломанулся на свежую войну в составе медбатальона. Я не боялся смерти. Я жаждал её. Но… Вокруг меня тоннами дохли солдаты, валили даже моих коллег, а я оставался жив и здоров. Один раз пуля промчалась в сантиметре от виска, но ничего. Вернувшись героем, я устроился в скорую, где скручивал самых опасных вооруженных психов в одиночку, игнорируя все инструкции, закончил столичный медвуз и, наконец, потеряв всякую надежду на смерть, устроился на спокойную работу в НИИ. Познакомился с приятной женщиной, женился, родились дети, но всегда, когда моя жена целовала меня или когда я видел дочь — я ощущал беспредельную тоску, ко мне возвращался ЕЁ взгляд. Моим последним подарком сестре был компьютер, умевший выходить в интернет. Она заходила в него и в ФИДО и что-то читала, но никогда ничего не отправляла. Сутками, как до этого смотрела на повторе аниме… Она очень любила аниме. Впрочем, я тоже, очень много срался в ФИДО на аниме-каналах, познал всю меметику тогдашнего Рунета. Сеть стала моей второй жизнью. Я толком спать не спал, всегда был как обгашенный… Но взгляд, полный разочарования и ужаса, не отпускал меня. Тогда я окончательно понял, что у моей жизни нет продолжения. Я посетил сестру ещё раз. Я зарезал её без малейших колебаний, а следующим ударом вскрыл себе горло. Ни её, ни меня не спасли.Котофей поднял голову. Неизвестный молчал.— То есть как не спасли?— Да так прямо, — усмехнулся мужчина. — Я умер. Каким же идиотом я был, когда решил, что всё так закончится. Ничего не закончилось.Он скинул капюшон. Громыхнул гром, и парень увидел на голове неизвестного то, что он принял за причёску. Два уха, стоящих торчком. Мужчина прижал уши и по очереди ими пошевелил.— Тебе это ничего не говорит, — сказал он. — Пока что. Но попытаюсь обьяснить, как мне это рассказали. Интернет — это не просто связанные компы и не просто новый мир. Это новая среда. Сайты, ресурсы, борды, подсети образуют впадины, долины, воронки и ямы. Эти низменности, лакуны иначе, заполняются эмоциями. Человеческими эмоциями — страхом, вожделением, удовольствием, страданиями. Люди, которые проводят в Межсетье слишком много времени и выдают слишком много эмоций, при жизни частично перетекают в лакуны. Кто отдал больше всех — после смерти становится маскотом, если необходимость в маскотах имеется. Тут она была. Моя сестра перетекла в лакуну, а меня реквизировали. Но не целиком. Мне удалось в последние секунды жизни сконцентрировать все свои эмоции… и отсечь их. Гнев, любовь, садизм, обида — всё это унеслось в глубины сети. И теперь перед тобой восторжествовавшее зло, Дорофей — убийца, насильник, психопат, по воле суки-судьбы ставший сверхчеловеком без совести и лишних эмоций. Я ничего к своему прошлому не ощущаю, и вся эта хроника страданий для меня как таблица. Насильно вырезанное же, абортированное начало получило форму, взросло в глубине лакуны, наполненной твоими и чужими фантазиями, и теперь зовёт себя иначе… Впрочем, ты знаешь его имя.— НИИ-Сан, — выдохнул парень.Неизвестный кивнул.— Всё верно.— А ваша сестра… Имота-икс?— Не выкай мне, — сказал неизвестный. — Имота-десять. Но ты прав. Как я понимаю, именно НИИ-Сан тебя подтолкнул?— Да… — растерянно повторил парень. — А зачем ему это?— Мстит мне, видимо, — псих улыбнулся. — Он бы хотел на моё место или хотя бы разделить со мной эту роль. Маскоты управляют районами городов, бессмертны, бесплодны, обладают крайней выносливостью, и их не трогает полиция. Мы — покровители мира внешнего, родом из мира межсетевого. Выключить, например, троллейбус — дело двух нажатий на смарте.— А зачем вы… ты… убил ту тётку вчера?— Да я не зверь, чтобы за такие уж мелочи убивать, — неизвестный смотрел в небо. — Просто отстрелил ей три пальца на рабочей руке. Ей ведь НИИ-Сан сам написал и попросил продать. Мало ли что завтра продаст?— Если вы всё это знаете, то почему не могли предотвратить продажу?!
>>7797Парень вскочил. Мужчина не поменялся в лице.— Потому что это не моя война, — сказал он. — А твоя. Ты вскормил НИИ-Сана своей похотью. Теперь он обрёл достаточно энергии и ресурсов, чтобы в сестроебач превратились все имиджборды. Его, конечно, остановят, но сколько людей до того момента повторят твой путь? Для этого я тебя сюда и притащил.— Но как?! Как можно его победить? Он же сетевой! Как мне это сделать?Мужчина встал. В всполохе молнии Котофей увидел, что незнакомец улыбается, но уже иначе.— Жизнь как Vim, — пробормотал он, — если уж знаешь, как пользоваться, то проблем не будет. Ты остановишь его так же, как и создал. Возьми это.Мужчина расстегнул ворот и достал из-под рубашки тяжелую коробку прямоугольной формы. В коробке парень узнал очень старого образца ноутбук с двумя буквами на крышке, нарисованными желтой краской.— И телефон твой, — щетинистый протянул смарт. — Симку я заменил. Ты его во дворе забыл.— А как тебя зовут? — спросил Дорофей.— Аугустас Урбонас, — сказал, улыбаясь, щетинистый. — Но все называют меня… — он накинул капюшон, — Москва-кун. У тебя двадцать минут на то, чтобы исправить свою ошибку. Бывай.Москва-кун растворился в непроглядной тьме где-то позади. Котофей не мог отвести взгляда от ноутбука. В голове прокручивался голос сонной сестры из их трагического разговора пред ликом Линукса, та её фраза, которую он не воспринял, а только услышал и запомнил.«Слушай, я ещё вспомнила, у него машина была странная… ну рабочая, ноут типа. У него на крыше ещё были буквы AU написаны. Золотой краской. Ну не глупость ли? Золото золотом!»
>>7798Атака Матушки не прошла даром — один из двигателей вышел из строя. Меня вышвырнуло на краю лакуны. Карта подсказывала, что это была нульчановская. Хоть в чём-то повезло.«Внимание! Перегрузка главного энергохранилища. Функции транслакунарного скачка недоступны. Лакунарные двигатели функционируют в режиме компенсации. Максимальное время в воздухе не превысит двадцать минут», — снова тот голос.— Ну вообще заебись, — пробурчала я.Камеры показывали пустынные земли Нового Нульчана. Покинутые площади, заросшие диким ЦП, гнойная почва как след застарелого наличия тут гуротреда. То и дело муравьишки пробегали по земле туда-сюда — это редкие обитатели Нульчана собирали контент в паки или сражались с гнилоростами и детоцветами. Детоцвет, состоящий целиком из укреплённого ЦП, на моих глазах взмахнул побегом и раздвачевал неловкого собирателя с кровяным дробовиком. В сетях даже флора опасна, особенно в настолько заброшенных.— Долго же вам до общей лакуны углубляться, ребята... — покачала я головой.Радар показывал несколько небольших досок, откуда исходила активность. Самая крупная из них располагалась ровно на координатах, найденных на коммуникаторе Матушки. Я взвела орудия и, сжав зубы, послала крейсер в микропрыжок.Момент — и я не понимаю, где я нахожусь. На смену запустению приходят очень знакомые пейзажи, которые я бы предпочла забыть.— Ах ты мудак ёбаный... — прошептала я. — Ты же Ниду восстановил. В деталях.Город моего детства с небольшими домишками, узкими улочками и таинственным и звёздным небом. Сделано всё было с невероятной детализацией. Так и не скажешь, что фальшивка.Люди в военной форме фуррёвого образца медленно собирались и смотрели на меня. Мужчины. Почти все — моложе двадцати лет по виду. Сквозь иллюзорные амбары взлетали авизо. Поперёк главной улицы алой краской было выведено:/fucksysУстройство идентификации визжало, и панель вспыхнула гроздьями красных пикселей. Каждый из присутствующих был забит в систему, и не мной. Тысячи сообщений. Сетевые преступники. Взломщики. Сторонники педофракций. Основатели сестротредов.— Добро пожаловать домой, Агата — голос в гарнитуре заставил меня вздрогнуть.— Привет, Ау, — растерянно проговорила я. Сонм воспоминаний заворошился в сознании. Рука, сжимающая штурвал, мелко затряслась. Мне удалось взять себя в руки. Солдаты собирались где-то внизу и неотрывно смотрели на меня. Они были вооружены, но никто не поднимал ствол. Они не проявляли никакой враждебности. Или понимали, что проявлять её бесполезно. Сгруппированы очень удобно, пара залпов...— Я знал, что ты вернёшься, сестрёнка, — НИИ-Сан усмехнулся. — Семья важнее всего.Не дыша и не показывая обеспокоенности, я ввела команду пеленга.— У меня есть немного иные цели, НИИ-Сан, — твёрдо произнесла я, активируя подачу энергии в орудия. Нужны только координаты.— Я знаю. Я рад, что ты прилетела. Жаль только, что немного опоздала. Я тут своих детей развратил.Бедный сосунок. Мои сообщения не помогли, стало быть.«Пеленг завершен. Координаты радиопередатчика обнаружены.»Я ухмыльнулась. Наш дом подсвечивался на экране. Стоило бы догадаться раньше. Он испытывает к своему прошлому нездоровую страсть.— Это твоя последняя жертва! — сказала я и врубила гуроизлучатели на полную мощность. — Спокойной ночи, сестроёб!Ночное небо вспыхнуло новым солнцем, когда я с торжествующим рыком вдавила гашетку.
>>7799Полосующая молния ветвисто промчалась по небу. Котофей, вздрогнув, распахнул крышку ноутбука. Мысли с воем витали в черепной коробке, сталкиваясь и кружась. Надо было срочно что-то делать.— Остановить так же, как создал... — прошептал парень. — Значит, и там же.На ноуте была установлена незнакомая ему минималистичная система. Котофей быстро понял, что в ней очень многое ему уже знакомо — это был какой-то линукс, но какой именно — он не понимал. Распахнув браузер, парень увидел то, чего так боялся.«Сеть недоступна. Проверьте соединение с сетью.»В трее, рядом с часами и датой, виднелось несколько иконок. Одна из них была ему незнакома. Две перечёркнутые буквы. MN?При наведении выпало уведомление.«Сеть MoskotNetwork недоступна. Убедитесь, что находитесь в зоне покрытия.»— Блядь! — Котофей вскочил. — Это что ещё за интернет?!Схватив ноут, Дорофей Котовский подтянул штаны, завязал верёвку в них, встал и нетрезвым шагом двинулся в сторону цивилизации.Дом разнесло. Момент — и строение, а также всё, что его окружало, обратилось в ничто. В треде возникла огромная дыра, через которую могло синхронно пролететь с пол-дюжины авизо.— Ненавижу! — закричала я, обращая излучатели к толпе — Сдохните, ссаные недочеловеки!Вспышка — и в толпе зияет пустота. С ошалелыми лицами сестроёбы бросились врассыпную. Но я быстрее. Три быстрых движения — и вырезанный кусок треда с недочеловеками уносится в пустоту.— Сдохни, блядозлоебучий город! — я обращаю излучатели к массиву домов, меняю режим на веерный и снова давлю гашетку, поливая смертью весь город. Чёрные лучи сияют над городом. Крыши аккуратных домиков растекаются и капают на пол. Деревья чернеют, раздуваются и фонтанируют древесным гноем. Асфальт покрывается злокачественными опухолями.Я разворачиваю корабль и готовлюсь лететь, как вдруг...Как вдруг замечаю его.— А всё-таки Матушка хотела тебе помочь, Имота — говорит юноша с фотографии. Он сидит на краю уцелевшего ангара буквально в паре десятков метров от меня. Я отсюда вижу его бесстрастное лицо. Он вообще не изменился, разве что смотрел серьёзнее и холоднее. — В чём-то она дорожила тобой.— Откуда ты знаешь?! — оцепенело глядя на брата, я не могу даже двинуть рукой.— Она смогла предупредить меня ещё до твоего вылета, — усмехается НИИ-Сан. — А ты тут здорово намусорила. Моих людей повалила вот.— И тебя завалю, — я разворачиваю излучатели.— Не-а, — Ау снова хихикает. — Не сможешь. Во-первых, в чём-то ты до сих пор меня любишь...Мелкая дрожь. В чём-то это ничтожество право. Я... я будто помню, как мы жили до той ночи. Вдвоём против целого мира. Но моя идея. Моё лично и моё политическое.— Ты прав, — говорю я. — Но я задавлю это в себе. И со временем я забуду, как ты меня разочаровал, забуду все чувства. А ты сегодня умрёшь.И активирую орудия.Ничего. В первую секунду ничего не происходит. Потом с щелчком погасает освещение в кабине. До меня доходит план НИИ-Сана. Липкий ужас.— А во-вторых, что куда важнее, у тебя нет энергии, — заключает брат. — Ты истратила всю на дестрой. И сейчас ты упадёшь.Огромное дерево, вывороченное из земли, преградило дорогу Котофею. Он не глядя вскарабкался на него. Заросли свежей растопки, валяющейся посереди тропинок, остались позади. Дальше ровное, относительно спокойное пространство.Парень миновал ветки, валяющиеся повсюду. Природа бесилась. Такого в Москве не было даже в мае. Котовский не мог вспомнить ни единого дня, когда что-то подобное имело место. Да даже салюты… Даже салюты на девятое мая ничего не значили по сравнению с ЭТИМ.Небо полыхало. Каждую секунду, а то и чаще, по нему расползались белые трещины зарядов, и грохот, звучащий со всех сторон, превращался в низкочастотный гул. Но дождя не было.— Жаль, — пробормотал парень. — Что Дора этого не видит.Мысли о сестре мгновенно пробудили его от созерцания. Она сидит дома, вжавшись в угол с той же ножкой, вся в слезах, а он задумывается о такой хуйне…«Ну ты и мудак», — подумал Котофей и посмотрел на часы в углу экрана.Оставалось пятнадцать минут на спасение сети. Надо подобраться поближе к городу. Ещё десяток метров — и сеть поймается. Котофей был уверен — достаточно выйти на пустое и достаточно ровное пространство.
>>7800————————————————Вздрогнув, махина с мгновение повисела в воздухе, а потом, накренившись, направилась к поверхности треда. Нет энергии.НИИ-Сан поднялся на ноги и, не глядя, пошел к середине ангарной крыши. Этот мудак меня обхитрил. Провёл. Вывел из строя. Энергии нет… Да она и не нужна.Меня спасла моя реакция. Я дёрнула за рычаг катапульты у основания сидения, другой рукой схватив «Боббитмастер». Никаких затрат энергии и плазменных двигателей — чистая пиротехника.Обзорное стекло кабины отлетело в сторону. Под сидением что-то нехило взорвалось, и меня метнуло вперёд и вверх. Идеальное направление.— Аугуста-а-ас! — крикнула я, в полёте отщёлкивая ремни безопасности, освобождая клинок от ножен и вознося его над собой.За спиной послышался скрежет и скрип. Крейсер встретился с поверхностью треда и завалился в проделанное им же отверстие. Развалившись надвое, военная машина полетела в пустоту под нами.Ступни встретили поверхность ангара. Боббитмастер издал непонятный звук, и мне в лицо брызнуло что-то тёплое, приведя в чувства.НИИ-Сан стоял передо мной и просто смотрел. Сквозь его белую рубашку поперёк груди сочилась кровь. Юноша безразлично посмотрел на свою рану, ощупал её руками, отвернулся и пошел дальше.— Ты... ты чё? — только и сумела проговорить я.— Ухожу. Я не буду с тобой драться, Агата, — Ау продолжал движение к противоположной стороне крыши. — Я знаю, что ты сильнее. Ты эти годы… Все эти годы тренировалась, а я учился. Ты глупее.Он снова меня удивил. Брат уходил, а густая, чернеющая на воздухе кровь капала на жестяную крышу, ничуть его не волнуя.— Я думала, ты сдохнешь не как ссыкло, — усмехнулась я, переводя дыхание.— Да какая разница? — НИИ-Сан развернулся и полез за сигаретой за лацкан мундира. — Хочешь убить меня, насадить на свой отравленный меч, как всех моих людей? Да пожалуйста. Только как ты не понимаешь? — в этом случае я всё равно победил. Какая же ты всё-таки слабая, Имота-десять…Аугустас засмеялся, подпаливая конец советской «Примы».— Я могу не просто убить тебя, — я положила ладонь на гуромёт. — Я могу убить тебя мучительно.— Мучительно… — протянул брат, затягиваясь. — Твой яд всё равно круче твоих пыток. Ты посредственность. Тебе бы стоило догадаться… — Он снова затянулся. Кровь с руки попала на сигарету — …Что ты здесь вообще из-за того, что я так захотел.— Что?
>>7801Парень смотрел без ненависти и каких-либо чувств. Впервые в жизни мне захотелось отвернуться от чужого взгляда. Он был пуст. Не только взгляд, но и сам НИИ-сан. Настолько, что поглощал все намёки на эмоции.— Та девушка. Ива, — ещё затяжка. Звук капли, падающей на жесть. — Я её направил. Дал задание привести тебя сюда. Убрать из Радфемска и испортить отношения с руководством. Она выполнила свою задачу. Кстати, где она была на момент падения, рядом с тобой?— Скорее, по всему кораблю. Ускорение её в жидкость превратило.— Хорошо… — НИИ-Сан кивнул. — Ты помнишь, как мы лосося ели? Не помнишь. Твоя память ограничена, как и для любого лакунария. Лосось… Некоторые представители лососевых умирают после нереста. У них не остаётся причин для жизни, понимаешь? Остаётся одна оболочка. Без смысла.Затяжка. Кап-кап.— И ты такая оболочка? — я перехватила клинок поудобнее. — И где твоя икра?НИИ-Сан развёл руками и широко улыбнулся.— По всей бордосфере. Маленькие авизо, в каждом два-три офицера с моими материалами, сестропаками и программой развития. Децентрализованные, автономные единицы, несущие по сети мою икру. Моё… семя!— Я их всех убью, — я кивнула. — Всех. До последнего.— Агата, — проговорил брат. — Я не сомневаюсь, что ты так бы и поступила. Я всё учёл. Договорился с Матушкой. Шесть месяцев пинания пёзд и сокрытия фактов, потом её требования в Фемск, получение транслакунарного флота и моё эпичное уничтожение. Я всего лишь оболочка. Моя смерть — вопрос времени. Через полгода вы с Матушкой влетели бы сюда на крейсерах и утопили бы меня в гное. Вычистили бы всё сестроёбское отродье из тредов по всей сети. Мне хватит и трёх месяцев…— Чего ты хотел, Аугустас? — тихо спросила я.— Того же, что и все, Агата, — брат выбросил окурок. — Я думал, ты догадаешься. Наша сила всегда определяется силой идеи, которая за нами стоит. Ты вот великая воительница и гроза сетевых беспредельщиков, а почему? Потому что я тебя трахнул. Твоя идея — ненависть ко мне.Я не реагировала. Брат ускорился, взмахивая окровавленными руками.— А теперь ты представь, сестричка, как повсюду, по всей сети вскипают сестротреды, воспевающие новый тип отношений. А вместе с ними — и все эти пасты, рассказы, порнофанфики отсталых долбоёбов! ВСЁ ЭТО! ПО ВСЕМ ВОЗМОЖНЫМ ДОСКАМ! ВЕЗДЕ! А внутри этих паст — идея великой любви! А в идее…— А в идее — ты, — я понуро кивнула. Мир стремительно выходил из-под контроля. — Твоя цель — цифровое бессмертие, Аугустас.Братик помотал головой и ухмыльнулся шире прежнего.— Неправильно. Не я. МЫ. Да, вы остановили бы меня через полгода, но к тому времени это бы ничего не значило. Идея попала бы в соцсети. В лакуну ВК, а оттуда — в реал!Аугустас рывком задрал голову к голографическому звёздному небу и залаял смехом.— Через десять лет не трахать свою имоту стало бы моветоном похуже гомоебли! Представь себе мир, где в каждой семье, на каждом углу! ВЕЗДЕ! — повторяется НАША ИСТОРИЯ! Это мой подарок тебе, Агата! МИР ЗЕРКАЛ! Подлинное бессмертие для тебя и меня! Вечный цикл!— Ебанутый, — прошептала я. — Думаешь, притащил меня сюда, чтобы убить и так просто…— Глупая девочка, — отрезал он. — Ты уже проиграла. Ты не сможешь остановить никого, потому что я не планировал тебя убивать. Мне это не нужно. Моя цель — изолировать тебя от командования, сестричка. Подарить тебе момент наблюдения за изменениями.— Ч… что?— Дошло, наконец! — НИИ-Сан выглядел особо разочарованным и не смотрел на меня. Аккуратно, будто опасаясь рассыпаться на части, он сел на крышу ангара. — Ты предвзята. Матушка пыталась это до тебя донести. Вернулась бы на базу и смогла бы, может, со временем победить меня. Твоё личное привело твоё политическое к краху. Отсюда ты при желании не выберешься. Все судна покинули эту доску и не вернутся сюда как минимум два месяца. Где ты находишься — не знает никто. Прыгнуть в дипвеб… ты не сможешь, под нами слишком мелкая лакуна. Конечно, в итоге что-то пролетит… но будет слишком поздно. Ты вернёшься в мой, новый мир. В наш мир. Мир нашей истории. Нашего… цикла. А теперь убей меня. Ты же этого хочешь. Выпусти мне кишки, отруби руки. Выпусти гнев.Я молчала. Слёзы наворачивались против моей воли.Всё проёбано. Я проиграла.— Я что-то расхотела. Пошёл ты.Я отвернулась, спрыгнула с крыши, лениво кувырнулась и пошла в сторону останков моего дома.
>>7802Дора была достаточно сильной. Ей хватило двадцати минут на приведение себя в порядок, горячий душ и осмотр повреждений, нанесённых несчастному столику. Столик будет жить, если вкрутить пару саморезов. Про себя Феодора того сказать не могла. Она всё ещё ощущала себя грязной, но старалась отключиться от этих эмоций. Поступок брата выглядел дико. В первую очередь дико, во вторую смешно и только в третью — мерзко. Она читала, что с девушками иногда происходит подобное, что к ним пытаются несанкционированно подключиться. Но до сего момента она думала, что это происходит в подворотнях, в ночных парках с суровыми небритыми незнакомцами, а тут на тебе, собственный брат в собственной квартире. Дикость.Он не мог. Он не такой. С другой стороны, откуда она знала, КАКОЙ он? Они же даже толком не общались до последнего времени! И то, это он проявил инициативу, и Феодора не была уверена в том, что этот интерес был искренним. Он хотел её выебать. Даже не заняться любовью — тупо выебать.В первую очередь девушка позвонила Нерпе. Тот не спал в столь недетский час, был взволнован и отвечал чётко. Нет, не видел. Да, не спит. Нет, не звонил. Да, мешаешь. Нет, один. Значит, брат не у него. Тогда где? Котофей панически боялся ночных прогулок, опасаясь получить в ебало от гопоты, а сейчас сорвался и пропал.Одевшись, Дора пробежала по лестнице. Никого не было, лишь в районе второго этажа на ступеньках спали парень и девушка. Дора не стала будить их и вырвалась из подъезда. Поток ветра с силой распахнул дверь.— Нихуя... — прошептала Феодора, глядя на небо в молниях и мгновенно прячась в надёжное нутро дома. С треском упала старая осина. На улице творился апокалипсис.Значит, искать его вслепую не вариант. Телефон не отвечал, говоря, что выключен или находится вне зоны доступа. Что же... Придётся нарушить неприкосновенность чужой частной жизни.Защита на компе брата была ожидаемо посредственная. Линукс приятно удивил девушку, а вот среда оказалась неудобной. В почте не было ничего, кроме спама про пиписьки, мессенджеры были заполнены уведомлениями из ВК и новостями серверов майнкрафта. Просто в голове не укладывается. Её инфантильный братишка, подписчик Ларина, любитель копрокубов — и тут такое. Опоить, залезть в трусы... На него не похоже. Не его почерк.Спустя четверть часа Дора вышла на скрытый браузер, спрятанный невесть от кого в глубинах архива с няшными котиками. Явный тор, да не простой, а с выключенными настройками безопасности — куки в строю, закладки, истории, кэш. Удобно, но бесполезно. В глубинах этого браузера было много того, чего не стоило бы видеть среднему человеку, но её привлёк Нульчан — брат упоминал его пару недель назад. Ссылок было две — на главную страницу и на доску с названием /fucksys/. «Сестроебач» — пояснялось в заголовке. Дора перешла. Палец застыл на колёсике.Сказать, что девушка была удивлена — это промолчать.Обычного нульчановского оформления больше не было. Блоки тредов оставались, но... Дора принюхалась и закрыла нос. От монитора ощутимо воняло смесью смрада разложения и жасмина. Поверх обычного оформления какой-то местный мудак наложил текстуру, напоминающую мицелий зергов или ногу за пару часов до ампутации. Текстура была анимирована и посреди текста то и дело раздувались гнойники, лопаясь и разбрасывая буквы в разные стороны. Но текст... текст был даже хуже. Грязный, напоминающий ЗАЛГО шрифт складывался в слова.«ВЫЕБИ ЕЁ»Этот текст повторялся по всей доске, не изменяясь. В голове зашумело, а во рту почувствовался привкус железа. Даже взгляд на это оформление заставлял девушку нервничать.— Блядь... — прошептала она и отпрянула от монитора. — Во что ты только ввязался, Дорофей.И всё равно для Доры-следопыта не было никаких зацепок. Нульчан взломан. За окном творилось такое, что Помпеи показались бы раем на земле.— Сука! — выкрикнула Дора, ударяя по клавиатуре, — Нахуя ты вообще туда полез, идиот!Окно дрогнуло и обновилось. Новый тред.«Здравствуйте, обитатели сестроебача. Я Дорофей. Мне семнадцать лет. Я начинающий писатель и конченое ничтожество.»Феодора пристально вгляделась в текст. Откуда он пишет? Телефона у него не было. Где он, если дом покинул, а до Нерпы не добрался?Девушка несколько раз медленно вдохнула и выдохнула, приводя себя в чувство. Затем сунула смарт в карман и выскочила из квартиры, позабыв даже закрыть её.Её брату грозила опасность. Правда, она не знала, какая.
>>7803«Многие из вас меня помнят.»Я вздрогнула и подняла голову. Звёзды пропали, как и голограммы. Я стояла посередине выжженой земли, покрытой замысловатыми граффити. Почва из ненависти, боли и гнева. Голос слышался отовсюду. Он дрожал.— Неужели смог? — прошептала я, вытирая слёзы рукавом формы.— Ещё один... — прошелестел брат в гарнитуре. — Мой сынок. Горжусь им, выебал мою дочь...Я вытащила средство коммуникации и не глядя выбросила. Его мне ещё не хватало.«Я писал истории о том, как трахал свою сестру. Писал и дрочил. Писал и заходился в мечтах о своей сестрёнке. Знаете... Она не очень похожа на ваших.»Подул прохладный ветер. В небе высоко-высоко над тредом вспыхнул белёсый свет. Тусклый, как свет угольной лампочки, но наращивающий силу.«Она была... она остаётся невероятной. Человечной, сильной, храброй девчушкой, однажды сломавшей руку задиравшему меня хулигану. Естественной, невозмутимой, прозрачной. Я хотел вогнать в неё член. Выебать её погрязнее. И тем самым не просто насладиться, но и... Исправить. Сделать обычной, нормальной девушкой, читающей журналы, следящей за модой и за детьми, варящей не трубы, а макароны. ПОМОЧЬ найти свой путь, свою женскую сущность.»Сияние разрасталось. Я смотрела в небо, а в десяти метрах от меня стоял мой распоротый брат и делал то же самое. Я подумала, что это единственное, что нас когда-либо объединяло. Мысль мне понравилась.«Каким же я был уебаном.»Новый пост. Длинные пальцы стучали по клавиатуре. Дорофей дрожал всем телом, крепко сжав зубы и стараясь накрыть ноут своим телом от разошедшегося ливня. Вой в ушах и светомузыка в небе не мешали. Мир замедлился и посерел. У парня оставался только холод от ветра, жар сердца и простая, математически элементарная задача. Он всего лишь писатель. Не учёный, не оперативник. Его дело — писать. И теперь он писал так, как никогда не писал. Короткими постами, чтобы ничего не потерялось. Ни одной опечатки — нет времени исправлять.Надо исправлять свои косяки, пока остаётся возможность. Ноут пока выдерживает случайные капли, а уж он точно выдержит.На часах ещё семь минут. Хватит. Должно хватить.Ради Феодоры.«Вы, во главе с абортированным ничтожеством, говорили мне, что всё так и будет. Что для неё естественно желать меня. Что она просто стесняется. Что надо подтолкнуть. Воспитать в ней интерес к себе. Показать ей свою, как вы это называете, любовь.»— Да как он смеет, — НИИ-Сан сжал кулаки. — Ёбаный щенок.Сияние дрогнуло. Небо вспыхнуло и тред мелко задрожал под ногами. Белый луч хлынул, пронзая тред. Я прикрыла глаза.— Вот ты как, мальчик... — сказала я и направилась к свету. — Ты смог.«И я слушался, будучи идиотом и подлецом. Я узнал её жизнь, познакомился с её интересами и стал самым близким человеком для неё. Я познал её. И тогда, только тогда я признался себе, смог признаться, что действительно...»«...люблю её. И любил все эти годы.»Отправить.Котофей шмыгнул носом. Слёзы рекой стекали с лица, смешиваясь с дождевой водой.«И она любила меня. По-настоящему. Хоть и не показывала этого. Но я продолжал, и вы всё у меня отняли. Желание засунуть и спустить превратило меня в одного из вас. Я потерял волю к жизни, потерял совесть и самообладание. Я потерял свою сестру. Она уже меня не простит.»Отправить.Новое сообщение.Дора смотрела на экран смартфона. Не сбавляя хода, она мчалась через затопленную дорогу, по которой чинно проплывали легковушки. Риск попасть под машину у неё отсутствовал, а риск пневмонии оставался. Холодно. Как же холодно.— Братик... — прошептала она, удерживая эмоции. — Ты ошибаешься.
>>7804«Стереотипы. Любовь не дружит со стереотипами. Стереотипы — удел скота. Биомусора вроде вас. Старые байки про войну полов, про отсутствие альтернатив, про силу и слабость, управление и подчинение. Долина обоссаных дихотомий и вы как её аборигены — те, кто не любят, а всовывают, пихают, елозят и спускают. Кончающие, стонущие. Пустые. Существа со стручком и одной рукой.»НИИ-Сан часто дышал, глядя, как луч разрастается.— Это рождение лакунария! — крикнул он с восторгом. — Парень сейчас так свяжется с Новым Нульчом, что станет его частью! Он умрёт там, наверху, и перетечёт сюда!Имота не повернулась на шум голоса брата. Она спокойно шла по улице в сторону пучка света.— Хули ты туда прёшь? — выкрикнул Ау. — Хочешь, чтобы тебя в пепел обратило?!— Это не рождение лакунария, — ответила она, не сбавляя шага. — Это закат Сестроебача и моя дорога домой.«Вы организуете мир вокруг себя, чтобы этого никто не замечал. Назвать принудительное естествление традицией, а желание спустить в очко — страстью. Назвать судорожный grep подходящей дырки поиском второй половинки, а похотливое домогательство — признанием в любви. Назвать изнасилование проявлением инициативы. Назвать неподходящую любовь преступной. Любовь не бывает преступной. Никакая. Но откуда вам знать? Любовь — это удел людей, а вы не люди. Вы чмыри.»Только сейчас НИИ-Сан понял план сестры. Ужас объял лакунария. Он вытащил пистолет и прицелился ей в спину.Выстрел.Отправить.Ветер швырнул Дорофея на покрытую плиткой дорожку. Парень вцепился в спинку скамейки и в ноут. В двух метрах от него рухнуло дерево. Ещё одно. Лес валился как блядское домино, и гул ветра смешивался с треском умирающих стволов. Пальцы ныли. Ноут держался. Заряда хватало.На часах три минуты. Ещё два поста.«Вы гниль. Ваше кредо — ваша пустота. Ваша стихия — притворство. Ваша среда — иллюзии и дрочка. Вы не создаёте нового. Нервные, слепые, жалкие. Я был человеком. Я тоже читал хуйню, верил в хуйню и потреблял хуйню, я плевал на чувства людей, которые меня любят, врал себе, исходил на влажные мечтания, но я был человеком. Как моя сестра Феодора. События последних часов опустили меня. Бессильная злоба — всё, что у меня осталось. Но знайте, я не буду вам ничего объяснять и проповедовать. Я буду убивать вас. Кастрировать, насиловать садовым инвентарём, превращать ваши жизни в фарш, как вы это сделали с моей.»Я почувствовала толчок в спину. Потом поняла, что это был не толчок. Обернулась — перепуганный НИИ-сан глядел на меня, удерживая двумя руками дымящийся пистолет. Ленивый выстрел из гуромёта превратил его руки в гной. Парень завизжал. Я отвернулась и шла к свету. Пуля в спине меня мало волновала.Белые трещины расползались по треду. Вибрация усиливалась. Конец был близок. Мне оставалось десять метров.Прости меня, мальчик. Я собираюсь войти в тебя.Отправить. Парк. Ветер. Холод. Пальцы. Клавиатура. Текст. Минута.«И знайте, понимайте предельно ясно — я люблю. Я любил. Я продолжаю её любить и буду любить её даже после того, как сдохну. Моя любовь и память о том, что я натворил, превратят меня в худший геморрой для каждого малолетнего писькотряса, решившего углубить отношения со своей мелкой, для каждого слабоумного онаниста и съехавшего насильника. Я люблю, и я буду судить. Спокойной ночи, сестроёбы.»Тред треснул надвое. Белое пламя взмыло над домами. Говорят, так сжигают доски надзоровцы. Взрывы раскололи почву под моими ногами, и я, собрав все силы, прыгнула в луч. Меня швырнуло вверх.Он не станет лакунарием. Его ненависть оттечёт наверх, и я вцеплюсь в неё и войду в него. Свобода и возращение в мир живых, впервые за пятнадцать лет. Я смогу изменить мир, спасти миллионы, пожертвовав для этого одной жизнью.Да и то не своей.— АГА-А-А-А-А-А-ТА-А-А-А! — далеко внизу НИИ-Кун пытался сбить белое пламя со своей одежды. Пламя разгоралось, пожирая его тело. Подняв глаза, полные ужаса и боли на меня, он завопил. Пламя полыхнуло на два метра вверх, поглощая его целиком.Прощай, братик. Ты запрещён.Пламя где-то там, внизу, собиралось в шары и взлетало в воздух, ускоряясь и теряясь за горизонтом. Адресованная ярость парнишки зальёт все интернеты, камня на камне от сестроёбов не оставив.Где-то там домики, улицы, остатки деревьев переставали существовать. Запрещённый сестроебач пал, развалившись на множество кусков и сшелестнув в бездну.Вокруг светлело.Дорофей, прости, но сегодня я тебя убью.
>>7805Отправить.Котофей моргнул.Серое марево рассеялось. На экране ноута виднелось сообщение.«4Ø4!Не найдено»Котофей улыбнулся и положил ноут на скамейку. Он успел. Оставалось десять секунд.Выдохнув, парень сладко зевнул и потянулся.Было не холодно. Было тепло.Дора увидела маленькую фигурку посередине пустого парка. Её руки дрожали. Она прочитала всё до падения доски. Внутри пульсировало незнакомое чувство.— Кот! — крикнула она на весь парк. — Братик!Словно в рапиде она увидела, как маленькая фигурка поворачивается к ней и машет ладошкой в воздухе.— Дора! — донеслось до неё.— Котофей! — Крикнула девушка ещё раз и помчалась к парню. Он нёсся ей навстречу, поскальзываясь на грязи, но размахивая руками и удерживая равновесие.Она встретились как два мотовоза, идущих по одним путям. Дора загребла брата в охапку. Котофей неловко обхватил спину девушки.— Дора, я... — пробормотал он.— Я всё видела, — прошептала сестра на ухо брату, не ослабляя объятий. — Я тоже тебя…Белый свет. Белый свет окутал Феодору и Дорофея. Девушка закрыла глаза, растворяясь в этом свете.Небритый мужчина в капюшоне смотрел на подростков, не смыкая глаз. Его дети. Это его дети.Ни одна мышца на лице мужчины не дрогнула, когда рядом громыхнуло и кривая бело-голубоватая линия вонзилась в две фигурки. Он не отреагировал, когда Дора и Кот упали на плитку в электрических конвульсиях.Небритый мужчина встал и поправил капюшон. Он ощущал облегчение.— Цикл разорван, — сказал Москва-кун и пошел прочь.Ветер нежно трепал его одежду.Дождь прекратился.
>>7806Духота в столице стала новым инфоповодом. Две недели назад северо-восток города на семи холмах превратился в нечто непотребное. Обезумевший ветер снёс половину инфраструктуры, погубив полторы сотни человек и искалечив ещё полторы тысячи. Неделю назад известный рэпер и ютубер из Питера совершил камин-аут, признавшись в давних однополых отношениях с известным в прошлом обзорщиком из Москвы. А в эту неделю вот такое произошло.На последнем этаже панельного дома по Дежнёва давно было тихо. Послышался скрип, и дверь отворилась. Молодая девушка вышла из квартиры, захлопнула дверь и направилась к лестнице, уходящей на чердак. Замок был бережно отхуячен лежавшей тут же монтировкой.Дора выжила. Даже быстро пришла в сознание, вызвала скорую помощь и откачивала брата почти полчаса, пока машина с мигалками пробивалась через валежник. Таки схватила пневмонию и провалялась в «двадцатке» без малого десять дней, прежде чем была отпущена на выходные домой. Оставалось решить одну проблему.Врач скорой сказал ей, что шансов вернуть к жизни Дорофея практически нет. Молния в голову. По сравнению с ним Дора почти не пострадала.Миновав последнюю ступеньку, девушка поднялась во весь рост. Палящее июльское солнце и потрясающий мир.Дора вдохнула столичный воздух полной грудью. Отличное время для беседы.— Привет, Кот. Зачем ты меня сюда позвал?Дорофей, одетый в расстёгнутую рубашку и шорты, обернулся и помахал рукой.— Доброго денька, Дора! — он подошел к девушке со своей ставшей привычной улыбкой.Врач из скорой пришел в замешательство, когда ёбнутый током очнулся и попросил реанимобиль подбросить его до дома. Конечно, дело закончилось принудительной госпитализацией подростка с предварительным уколом транками в жопу. После трёх дней врачи собрали консилиум и постановили, что за исключением стильного пожизненного рисунка на теле и двух ожогов Дорофей Константинович Котовский абсолютно здоров, после чего его отправили домой, откуда он приходил каждый день к захворавшей Доре. Но говорить на тему произошедшего Кот отказывался. Родителям о молнии решили не рассказывать.— А, позвал?... — протянул парень. — Поговорить и попросить прощения за ту ночь.Дора опустила глаза. Чёрное шершавое покрытие крыши было чёрным и шершавым.— Я прощаю тебя. Ты и так всё понял и больше так не ошибёшься, — проговорила она, всё более смущаясь. — А ещё я тебя люблю. Не как брата.Слова давались ей тяжело.— Но... — продолжала она. — У меня всё ещё нет к тебе полового влечения, зато есть все остальные виды... Просто знай, что если вдруг оно когда-то появится, то я...Тёплые руки брата приобняли Феодору за плечи. Она подняла глаза. Пунцовые щёки намекали на волнение, сообщали о нём без малейшего такта. Дорофей смотрел с серьёзным выражением лица.— Я изменился, Дора. Я никогда ничего подобного от тебя не попрошу. Нет влечения — ну и пусть не будет. Знаешь, сколько проблем ты избежишь? Все эти эрекции, дефлорации, эякуляции... Брр...Парень замолчал.— Ну, а я... Я той ночью о многом подумал. Знаешь... Я, похоже, по парням. Единственная девушка, которую я люблю — это ты.— Я... я рада, — Дора кивнула и улыбнулась. — Ну, что любишь меня. Бедный Нерпа, ты его, небось... А, ладно. Зачем на крышу-то позвал?Кот улыбнулся и посмотрел на руки Доры.— Клёвые у тебя шрамы, — сказал он. — Это знак нашей особой близости. Не ругай их.— У тебя тоже ничего, — Дора села на стоящий недалеко ящик. — Электричненько. Я и не собиралась. Как по мне — они охуенные.И, промолчав несколько секунд, она сказала:— А ты сильно изменился, братик.— Правда? — парень посмотрел вдаль. — Может быть. Когда я умирал... Я говорил с одной женщиной. Она была моей тётей и одной из сетевых оперативниц. Она сказала, что её брат всегда любил повторять, что человеческая сила зависит от идеи, за ней стоящей. Она попросила меня освободить тело, а я отказался. Я не знаю, как так получилось, что моя идея была сильнее её. Я убил её, обороняя своё тело. Её звали Агата Урбонас.— И это тебя изменило?— И это тоже. У меня все её воспоминания и знания. Я думаю, даже мышечная память сохранилась. А отдельно — её знания о сетях.
>>7807Брат протянул Феодоре ноутбук с двумя золотыми буквами, но уже другими. DK.— D — это Дора... Мы же с тобой Дора и Дора, — пояснил он. — Я подумал, что заберу-ка я его нам, так как нашему отцу на него, похоже, похуй. Мне не даёт покоя мысль о том, что у маскотов есть своя сеть, поэтому я накатил на него пару программ и теперь знаю, чем займусь. Видишь ту штуку?Котофей показал на оранжевую вышку на крыше одного из дальних зданий.— Ага. Это ретранслятор?— Очень похоже. У нас с тобой на подробности ещё половина лета, — Кот похлопал Дору по плечу.— Хочешь сеть взломать? Защищённую сеть? Ты? Ты же месяц назад в винде сидел!— Ну, а теперь не сижу, — развёл руками парень. — Если не успею вовремя, то брошу школу. На хуй ваш одиннадцатый класс!— Тогда я с тобой! На хуй школу, будем фрилансерами!Они ещё долго сидели на крыше, копаясь в содержимом странного компа. Вдвоём и против целого мира маскотов, но не против друг друга.Столько приключений за лето, а ведь лето ещё не кончилось.И сейчас, сидя рядом с Дорой под заходящим солнцем, Котофей понимал, что его операция «Сестрёнка» неожиданно успешна.Всё, всем спасибо, все свободны.Лейн, 2017.
>>7748@Kanade1111
Это тупой животный инстинкт размножения взять как можно моложе, типа больше шансов что потомство будет от тебя, раньше вообще никакой гарантии не было, потому что тока тян знает чьё потомство, с другой стороны от молодой тян больше шанс получить урода, так как она ещё недоразвита, и по сути всё на смарку, тупой инстинкт, но мужские особи не вдупляют что не одни они такие умные, все хотят школьницу себе, и школьницы это прекрасно понимают, из детей вырастают шлюхи и проститутки, и в итоге такая картина, он выебал малолетку, она выебала ему мозги и кинула, он стал искать своего возраста тян а они все меркантилные шлюхи, он остался на всю жизнь один в доме с вонючими носками жрать дошираки, карма нахуй, сосите уёбища)) ваша судьба, я против уродов которые портят общество, и ещё я терпеть ненавижу шлюх которых вы создаёте
В любом движении самое вредное, что может продуцировать отдельно взятый компаньерос — это пессимизировать текущее развитие движения, его неудачи и далее.Это не значит, что нельзя критиковать, условные митинги условных уральских анархистов. Скорее, речь именно про упадничество, про утрату надежды на лучшее.Как по мне, анархизм именно это и должно выделять на фоне других движений. Как говорили ситуационисты, в очередной раз поминаемые в позитивном ключе и, пожалуй, единственные близкие мне по нравам пост-марксисты, будьте реалистами — требуйте невозможного.© Кейт Хошимия
Знать арифметику — это хорошо. Но для того, чтобы она была реально полезной, нужно, чтобы ваше дитятко хотело делать что-то конкретное для того, чтобы помочь людям. А ваша корзиночка ничего, кроме арифметики, в своей жизни не видела, никакой человеческой работы даже краем глаза, потому что только жрала, спала, дрочила хуй, дрочила арифметику и наблюдала за родителями, которые свою работу ненавидят и ничего интересного рассказать о ней не могут. Зачем вы отправляете в вуз человека, который понятия не имеет, какие знания ему нужны и какова вообще его стезя, потому что не видел в своём окружении ни одного настоящего специалиста и ни одной истории успеха? Отправляйте в Яндекс Еду!© А. А.
>>8571@Kanade4444 @rinold
>>8571Когда я пошел в институт, никакой яндекс-еды еще не было, устроиться курьером было сложно, потому что надо было продираться сквозь бесконечный поток лохотронов орифлейма и прочего говна с продажами. Возможности ознакомиться с тем, что же из себя представляет настоящая работа, в общем-то и не было. Вдруг мне внезапно повезло вкатится в айтишечку, и еще повезло, что мне это понравилось и подошло. Такие дела, так и живу.Как реалистично понять на выходе из школы, что же тебе хочется от жизни — да хуй его знает.
>>8571Самое интересное, что они свято верят в то, что наличие высшего образования обязательно обеспечит мне и им охуенную жизнь. При этом у всех из них есть высшее образование, но они ничего в жизни не достигли. Мамка родила меня и навсегда привязала себя к работе, суть которой перекладывание бумажек. Когда я от них съеду, я не буду слишком большое внимание уделять университету и не буду заводить детей.
>>8574А ты буть умнее и не рожай!
>>8573> Как реалистично понять на выходе из школы, что же тебе хочется от жизни — да хуй его знает.Вообще, в странах, где большинство родителей — долбоёбы, которые искренне считают, что 朋也くんは朋也くん, в настоящее время хотя бы на бумаге есть такая штука, как профориентация. Но если ты желаешь своему дитяти добра и не полагаешься на чинуш — показывай ему работу, что тут ещё поделаешь. Верховный вождь Ким Чен Ын, например, постоянно возит свою дочь на полигоны. Не можешь себе позволить такого в рабочее время — выделяй из досугового, рассказывай, показывай, на глазах у воспитанника достигай успеха хоть в чём-то, хотя бы даже в кухонных спорах, хотя бы в склоках в очереди за хлебом.
>>8576Хотя бы в лежании под забором
>>8577А что? Очень многие этого не умеют, поэтому боятся стать бомжами даже тогда, когда им это было бы норм. Так вот и становятся рабами системы. А сыновьям бомжей это не грозит.
>>8574>При этом у всех из них есть высшее образование, но они ничего в жизни не достигли.Мои родители вполне себе успешны по нормисовым меркам.>>8576>Верховный вождь Ким Чен Ын, например, постоянно возит свою дочь на полигоны.Пока он смотри на ракеты в пусковых установках, она смотрит на «ракеты» в штанах молодых военных. И процент успешных запусков тут буцдет куда выше ^_^>>8578>стать бомжами даже тогда, когда им это было бы нормОказывается, есть обстоятельства, когда быть бомжом норм?
>>8574Эти люди просто судят по себе. Женщина, которая научилась писать и пошла в канцелярию работать за копейки, потому что это очевидный и единственно приемлемый вариант, когда ты умеешь только писать, думает, что её ребёнок научится условному матану и таким же образом с лёту поймёт, каким инженером он хочет стать. Она думает, что инженер — это круто, потому что он гребёт бабки, пусть даже через стойкое не хочу (она сама только так и работает). Но она не знает, что одни деньги не могут оправдать усилий, кинутых на это, потому что даже представить себе не может, насколько много усилий там нужно приложить.На самом деле я никому не рекомендую поступать в универы и колледжи до тех пор, пока вы не начнёте чётко понимать, нахуя оно вам надо. С определённого момента не образованность формирует устремления, а устремления создают потребность в образовании — или во времени, силах, деньгах и других вещах, которые плохо совместимы с учёбой в институтике, и в таком случае она вам пока не нужна. Серьёзно, лучше идите в какую-нибудь контору за тридцать тыр в месяц, на еду вам этого хватит, а в свободное от перебора бумажек время вы сможете подумать, чем вы можете и желаете заниматься в этой жизни с бо́льшей пользой для себя и для других. Полистайте пикабушку, посидите на досках — там столько всего интересного, там целый удивительный мир.А ещё полагаться в начале своей самостоятельной жизни на институтик означает терпеть постоянные унижения от преподов, чинуш и коллег, потому что ты от них полностью зависишь. Если тебе шестнадцать или восемнадцать лет и ты хочешь вырасти человеком, а не терпилой — бери жёлтую сумку, получай по восьмидесятке каждый месяц, чувствуй своё могущество и поплёвывай на зашоренных чмонь, которых можно запугать отчислением, выселением, чморением и другими вещами, которые помешают им получить диплом задрищенского политеха с очень сомнительными перспективами.
>>8580>Серьёзно, лучше идите в какую-нибудь контору за тридцать тыр в месяц, на еду вам этого хватит, а в свободное от перебора бумажек время Это в какую же контору сейчас возьмут без образования бумажки перекладывать? Ну тянки могут в секретутки пойти, а если родился мужиком?
>>8581Яндех же.https://ya.cc/3tw9Db
>>8582>бумажки перекладывать>шоха по доставке в дождь и снег
>>8583Вчера был снег, и я решил работать всего лишь семь часов, так что не надо тут. Вообще, не понимаю, почему тебе претит физический труд. К тому же весьма полезный, разнообразный. Это же не лопатой монотонно тот же самый снег чистить. Хотя если бы не было курьерки, я мог бы и туда пойти, если бы платили.
>>8580>инженегр>гребет деньги
>>8585Айтишь — это тоже инженер.
>>8580>Женщина, которая научилась писать и пошла в канцелярию работать за копейки>Но она не знает, что одни деньги не могут оправдать усилий, кинутых на это, потому что даже представить себе не может, насколько много усилий там нужно приложить.Очевидно, что она просто хочет своему чаду иной судьбы, получше, чем у неё. Но если чадо не осилит, то и её жизнь и старания тоже были зря. Отсюда и яростно-слепая важность высшего образования.Как говорится, благими намерениями вымощена дорога в ад.>На самом деле я никому не рекомендую поступать в универы и колледжи до тех пор, пока вы не начнёте чётко понимать, нахуя оно вам надо.Доброчую. Несколько моих знакомых кровью и пóтом таки доучились, а потом поняли, что им это нахуй не надо. Один пошёл учиться на следующую специальность, второй совершил попытку роскомнадзора.>Серьёзно, лучше идите в какую-нибудь контору за тридцать тыр в месяц, на еду вам этого хватит, а в свободное от перебора бумажек время вы сможете подумать, чем вы можете и желаете заниматься в этой жизни с бо́льшей пользой для себя и для других.В некоторых странах учиться в универы идут только лет эдак в 25-30, как раз после низкоквалифицированной работы и после того, как познакомились с окружающим миром. И это уже осознанный выбор с личной мотивацией, а не потому что так решили за тебя.Но там и доходы повыше, многие своим детям формируют капитал на учёбу и жизнь в целом немного другая.>можно запугать отчислением, выселением, чморением и другими вещами, которые помешают им получить дипломОпять же доброчую, иметь СВОЙ доход или сбережения очень сильно влияет на отношение к учёбе, особенно если за неё тоже платишь ты — можно наконец сосредоточиться на непосредственно получении знаний без мозгораспила от окружающих, особенно от родителей.>>8581>Ну тянки могут в секретутки пойти, а если родился мужиком?Секретутом. Калцентрщиком. Различные менеджеры, завхозы. Продажники (b2b, конечно же) в среднем зарабатывают больше всех и даже получают проценты.
По просьбам ностальгирующего колчка — вторая классическая сестроповесть Нульчана-2017. Тоже эксклюзивно.Сестролюбская новеллаАвтор: Рассказчик-кунПредысторияДело было в далеком 2006. Жил я тогда в небольшом уютном закоулке Питера – Авиагородке. Ну, знаете, такой обособленный от остального города райончик, в который можно попасть, съехав с Пулковки в сторону аэропорта. Полтора дома, пара магазинов, деревья и все такое. Очень милое место.На то время мне 16 лет, я был молод, весел, полон сил и задора жить. Обитал я в небольшой двушке на третьем этаже не очень старого дома вместе с предками и младшей сестрой. Тогда нашу семью можно было считать идеальной… Не буду подробно рассказывать о родаках – паста посвящается мне и моей сетренке only. Даже сейчас, набивая этот текст, я кристально ясно помню день, когда сестренку принесли из роддома, а ведь мне было всего два года тогда.1993-1997Когда она родилась, родители поставили ее кроватку рядом с моей (к слову, мы спали вчетвером в одной комнате), и маленький я наблюдал за сестрой, не в состоянии поверить, что она моя родная кровь и плоть. Мы всегда были вместе. Я каждый день играл с ней, когда возвращался из детсада – когда сестра научилась ходить, то стала вечерами встречать меня в прихожей. Я очень ждал выходных, чтобы побыть с ней подольше.Шло время. Для меня начался новый этап в жизни – школа. Как же я ненавидел это время. Еще бы, ведь я был худым дрищем, притом класса со второго начал носить очки. И да, стричься я тоже не любил, но был чистоплотным и регулярно чистил зубы, что, впрочем, не мешало другим детям считать меня каким-то отбросом. Конечно, все это не сразу началось, а лишь тогда, когда я не смог вовремя наладить контакт с одноклассниками. В детском саду я больше любил общаться с воспитателями, читать сказки (спасибо матери, читать в два года по слогам умел) и играть в конструктор. Ну, а вечером меня ждала дома сестра, которой я посвящал остаток своего времени. Неудивительно, что сестра как была с рождения, так и осталась мне лучшим и единственным другом.1998Второй год обучения в началке встретил меня не только всеобщим презрением со стороны школьного племени, но и разводом предков. Отец нашел себе новые увлечения (свое дело, другая женщина, новая хата) и потихоньку слился. Начал поздно приходить с работы, мол дел выше крыши, после оставался там «ночевать», ну а дальше вы сами представляете. Я как-то справлялся с этим всем, а вот моя пятилетняя сестра как-то очень остро переносила эти беды: очень мало ела, почти совсем не разговаривала, отвечая на все вопросы односложно или просто кивая головой. Взгляд ее опустел, на контакт со сверстниками не шла, совсем не улыбалась. Лишь в моем обществе сестренка преображалась в себя прежнюю, но и то была лишь тень.Когда мы гуляли, она всегда держала меня за руку. Я старался не распространяться о своих проблемах в школе, и ей постоянно рассказывал, что у меня все хорошо, в школе довольно интересные вещи рассказывают, в столовой иногда дают вкусный борщ и компот. Не хотелось мне на сестренку еще и свои проблемы вешать – слишком хрупка детская психика, особенно в свете семейной драмы.Приезжал отец, чтобы забрать нас на выходные, но я не хотел ехать. Сестра пряталась за моей спиной, вцепившись пальчиками в мою ладонь. Пару раз он возил нас в свой новый дом – знакомил с «мачехой». Нам не нравилось, и поездки прекратились, а вскоре отец вовсе перестал приезжать.
>>88561999-2006Шли наши школьные годы. Все более-менее налаживалось: подросшие одноклассники перестали меня травить (надоело или им претило, что я начал давать отпор, не знаю) и попросту игнорировали, сестра отошла от истории с родителями, разговорилась и проблем в школе у нее не было – просто ни с кем толком не общалась. Думаю, в свете вышеописанного в ней развилась куча комплексов. Или, быть может, появилось стойкое недоверие к людям, ведь мальчиков я с ней ни разу рядом не видел. Ее не травили и не дразнили, чему я был безмерно рад. Я бы собственноручно пришил бы любого, кто бы косо посмотрел на сестренку. Да, я не сильный, не большой и не страшный, но, случись что, я бы зубами загрыз обидчика. Сестренка это понимала. Я по-прежнему был ей самым близким человеком.Со школы мы ходили вместе. Всегда. Так как она на два года меня младше, ей частенько приходилось ждать окончания моих занятий. Мне было неловко, но отпускать сестренку одну ходить по улицам было не по себе, да и она бы отказалась. Поэтому я не записался ни в одну секцию или кружок, дабы еще больше не задерживаться в школе и встречаться с сестренкой как можно раньше.Сестренка стала старше, и теперь я полностью посвящал ее в свои мысли, не боясь травмировать. Она знала обо мне все: мои мечты, стремления, вкусы в литературе, музыке и кино. Была в курсе моего положения в классе, угадывала мое настроение, стоило ей лишь мельком взглянуть на меня. Сестренка вставала раньше меня, чтобы приготовить мне яичницу с жареным хлебом, так как знала, что это мой любимый завтрак. В свою очередь я стремился познать ее всю.Очень во многом наши взгляды на вещи и мир совпадали. Увлечения тоже были схожи, так что было здорово после школы забираться вместе на диван и по очереди читать друг другу вслух или смотреть мультики. Диван был довольно широким – на нем спокойно могло уместиться три-четыре человека, но мы всегда садились вплотную. Обычно я устраивался в углу, полулежа облокачиваясь на подлокотник, а сестренка прислонялась ко мне сбоку и клала голову на плечо, держа при этом за руку. И все бы хорошо, только лет в 14 во мне заиграли гормоны.Мне становилось очень страшно, когда я осознавал, что родная 12-ти летняя сестра привлекает меня больше, чем уже заканчивающие формироваться одноклассницы или даже старшеклассницы. Девчонки меня всегда интересовали мало – это потому, наверное, что я с ними толком не общался, а их внимание ко мне носило чисто негативный характер. То есть, либо презрение, либо просто холодное отчуждение. Когда сестренка в порыве чувств прижималась к моей груди или нежно гладила мои волосы, мой член начинал твердеть моментально. Мне бы очень не хотелось, чтобы она заметила это – боялся за наши теплые и доверительные отношения. Я по-прежнему очень любил ее и понимал, чего может стоить одно неосторожное движение или фраза. Я не мог допустить, чтобы мы потеряли друг друга. Плюс мы все также жили с матерью, и мне было страшно представить, как бы она среагировала, если бы узнала о творящемся в моей голове.Прошел год, жизнь текла своим чередом. Только мне становилось все тяжелее находиться рядом с сестренкой, у которой в 13 пошли месячные и потихоньку начала округляться грудь. Она меня совсем не стеснялась, и поэтому вечерами я часто имел неосторожность лицезреть ее дефилирующей из душа в одном полотенчике. Я видел капли, бегущие с ее волос на шею, плавно стекающие вдоль ключиц, и мне хотелось выть. Я уже давно дрочил на нее втихую по ночам. Дожидался, пока мать и сестренка точно уснут, и яростно наяривал под одеялом, ненавидя и презирая себя – ведь я никогда и никого не любил так, как сестренку.
>>8857Как-то раз у нас сломалась стиральная машина. Мама задерживалась на работе, и сестренка решила ее порадовать, постирав к ее приходу белье вручную. Моя спина покрылась холодным и липким потом, когда сестренка попросила мои грязные вещи, чтобы постирать и их. Вместо того, чтобы предложить ей помощь, я, опустив голову, согласился. Перед глазами стояла сцена, как ее маленькие ладошки трут с мылом мои трусы, в которые я эякулировал, думая о ней – я не смог противостоять извращенной похоти. Пока сестра хлопотала в ванной, я сидел в нашей комнате на полу и представлял, как буду одевать трусы, стиранные ее пальчиками. У меня опять случился дикий стояк, и я решил сесть в постель и выпустить пар, наблюдая через дверной проем комнаты за ванной, в которой закрылась сестра. Желание было сильнее страха спалиться, и я присел на край постели… Тут я понял, что сестра даже, не спросив меня стянула мое постельное белье, забрав его, видимо, в стирку. Я похолодел, когда в моих мыслях сестра развернула простынь и обнаружила огромные желтоватые разводы спермы, которой я обильно смачивал простынь со времени прошлой стирки. Во мне не было уверенности, что сестра догадается о природе пятен, но заметит она их точно. И решит, что я обоссался. Забыв про свой стояк, я бросился в ванную. Нужно что-то предпринять…
>>8858Когда я распахнул дверь в ванную, то увидел сестренку. В ее разведенных руках, словно флаг, реяла моя грязная простыня — она заинтересованно изучала грязные разводы. Мое сердце пропустило несколько ударов, прежде чем я услышал ее тихий голос:— Ты что, братик, чаем в кровати облился?Несколько секунд я обреченно молчал, пока до меня, наконец, не дошел смысл сказанного.— Д-да, — промямлил я, чувствуя, как животный страх понемногу отпускает.Сестренка понимающе кивнула, но вдруг глаза ее резко расширились, уподобившись чайным блюдцам, которым бы позавидовала даже черная собака из известной сказки. Я проследил направление ее взгляда и вспомнил, чем собирался заняться меньше пяти минут назад. Сестра с ужасом и непониманием смотрела на мой стояк, грозящийся разорвать трусы пополам. Сгорая от стыда, я прикрылся руками, но куда уж там. Природа размерами не обделила, от того еще комичней (со стороны, разумеется) смотрелась ситуация.Простыня с тихим шорохом упала в кучу нестиранного белья. Я хотел убежать или попросту провалиться на месте, однако не был в состоянии даже шелохнуться.-Что это у тебя, братик? – спросила она, поднося ладошку к своим губам. Как только я подумал, что эта ладошка сжимала мгновение назад, как член истово подпрыгнул, чуть ли не выскочив на свет божий.Я лихорадочно выдумывал какую-нибудь хоть немного правдоподобную ложь, но в голову ничего не шло. С трудом оторвавшись от зрелища, сестренка обеспокоенно взглянула на меня и произнесла:— Почему ты дрожишь? Ты заболел? Это как-то связано с тем, что у тебя в трусах, братик?Я все продолжал молчать. А сестра тем временем приблизилась, чтобы потрогать мой лоб, стараясь не обращать внимания, как мой член уперся ей в живот. От ее касания в обоих местах мое и без того высокое возбуждение взлетело до небес, и никакой стресс не мог его сдержать.— У тебя похоже температура, — грустно констатировала она… И внезапно обхватила ладошкой мой член. Стоит ли описывать, как титанических усилий стоило не обкончаться прямо там? Тем временем сестренка озабоченно щупала моего младшего, размышляя, по-видимому, над тем, что же за чудная болезнь случилась у ее братика.«Не приведи господь, расскажет матери о моей “болезни”»
>>8859Эта мысль придала мне ментальных сил, и я собрался было отстраниться от сестры, но тут она как-то особенно сильно сжала корень всех бед, и я, издав сдавленный стон побежденного, кончил. На трусах, через которые сестра контактировала с моим членом, расплылось большое жирное пятно. Сестренка испуганно отскочила – на ее пальчиках осталось несколько просочившихся на свободу белесых капель. Она явно не ожидала такого, но испуг быстро исчез с ее личика, уступив место удивлению.— Братик, так тебе что, было приятно?Я стыдливо глядел на нее исподлобья, горестно размышляя о том, какой я мудак и что теперь делать. Если мать об этом узнает – из дома выгонит, дай пить. Однако второй мыслью пришла надежда, что сестра поймет и простит – ведь мы столько пережили вместе, и у нее точно не было секретов от меня. Собравшись с духом, я ответил ей, что мне действительно было приятно. Что никакая это не болезнь и «у всех мальчиков так бывает». Обошелся без подробностей и вообще попытался сгладить все острые углы. Сестренка не перебивала и внимательно слушала все, что я говорю. По ее лицу неясно было отношение ко всей этой теме, но открытого страха или отвращения заметно не было, и я вздохнул с небольшим облегчением…— Оно пахнет почти как твоя простыня.Эта фраза поразила меня словно гром, сопровождавшиеся молнией в виде стоп-кадра, на котором в моей памяти отпечаталась сестренка, подносящая завафленную ладонь к своему лицу. Мое с трудом восстановленное душевное равновесие дало ощутим такой крен.— Значит, по ночам ты…Какой кошмар, никогда не забуду тот день. Сестра без уговоров пообещала не сообщать обо всем этом матери, согласившись с тем, что это будет наш маленький секрет. Естественно я не рассказал ей, что именно она была причиной моего стояка в ванной, малафьи на ее ладони и зашкваренной простыни. В общем и целом пронесло, хоть и пришлось потом какие-то вещи про половые органы и мастурбацию сестре объяснять. Попутно я удивился и обрадовался тому, что она так мало осведомлена во взрослых делах, ибо я в свои 12 уже знал всю теорию.Потихоньку ситуация подзабылась — сестренка, в силу возраста и воспитания, не могла понять произошедшее так, как я. Я по-прежнему дрочил на нее, вспоминая мой бурный оргазм в ванной, но теперь делал это куда осторожнее – либо тогда, когда дома никого не было, либо запирался в туалете или душе. Сестренка со временем перестала задавать вопросы, а я с замиранием сердца ожидал, как злого рока, момента, когда она разоблачит меня. В свою конспирацию я верил далеко не на все сто – она могла дать брешь в любой момент, да и сестра не дура, вдруг догадается?Однако прошел год, и я понемногу успокоился, ослабив бдительность. Зря или нет – до сих пор не могу однозначно ответить на этот вопрос…
>>88602005-2006Мне скоро шестнадцать, я учусь в 9-м классе школы №354 Московского района города Санкт-Петербурга. Моей сестре почти четырнадцать, и она ходит в ту же школу. Сестренка стала более общительной, у нее появилась парочка подруг, но гуляла она по-прежнему только со мной и только за руку. Раньше соседи умилялись, глядя на нас, чуть ли не в обнимку выходящих из парадной – какие дружные дети! Но мы стали старше, и бабки на лавках стали косо поглядывать. Вместо восторженных охов и ахов с их стороны слышалось недоброе шушукание. Мама замечала это и пыталась отучить сестренку липнуть ко мне, но святая простота дочери подкупала ее – попытки быстро сходили на нет.Я все ждал, когда уже сестренка влюбится в какого-нибудь хорошего парня – я очень хотел для нее счастливой жизни, но одновременно боролся с желанием привязать ее к себе до конца жизни. Это противостояние пожирало меня изнутри — я не мог спать по ночам и, после осторожной мастурбации в заранее припасенный носовой платок, лежал и пялился в темный потолок до самого рассвета. Когда удача была на моей стороне, и я оставался дома один, я дрочил на белье сестренки – доставал из стирки трусики или футболочку, ложился в ее кровать и яростно наяривал, представляя при этом, что она рядом. Я понимал, что это омерзительно, но с другой стороны мне казалось, что это просто проявление моей любви в немного самобытной форме. Да, я любил ее не только, как сестру, но и как девушку – на тот момент я осознавал это предельно ясно. Желание рассказать ей о своих чувствах боролось во мне со страхом того, что признание может попломать ей (да и мне) жизнь. Ведь после такого нашего отношения вряд ли смогут быть прежними. И долго бы я еще пребывал в подвешенном состоянии, если бы плотину не прорвало появление нового члена семьи.Мать познакомилась на работе с Егором, и в нашу семью с ним пришли перемены. Постепенно, не сразу, но я быстро связал появление Егора с изменением в поведении сестры. С малолетства будучи дикой трусихой, сестренка не отходила от меня ни на шаг, стоило Егору прийти к нам в гости – он внушал ей какой-то противоестественный страх. Может, виной тому неспособная зажить обида на отца, затрудняющая принятие нового человека в семью, а может и нечто иное… Как бы то ни было, сестренка никогда ничего не принимала из его рук. Егор всегда (а это было часто), когда его приглашала мать, являлся на порог с небольшим букетом для нее, а нам пытался всучить какие-то жвачки или карамельки, кои, казалось, в великом множествен обитали в его карманах. Я вежливо отказывался просто из-за неловкости, а сестра молча пряталась за моей спиной – она ни разу не произнесла и слова в его присутствии. Наверно, Егор полагал, что он нам неприятен. Что ж, не могу сказать, что мне он нравился, но мужиком казался неплохим. К нам с сестрой он особо не лез – все больше мать окучивал, а большего нам и не нужно было.Как-то раз мама и Егор вечером в пятницу пошли в ресторан. Мать сообщила нам эту новость, как только вернулась с работы. Она по-быстрому сварила нам гречи и убежала, сказав, что Егор уже наверняка заждался ее на автобусной остановке. Я подождал, пока каша в кастрюле немного остынет, залил это дело молоком, посахарил и потащил прямо в посудине в зал, где сестренка уже вставляла в видак нашу любимую кассету: «Полет драконов». Я сел на диван по-турецки, поставив кастрюли в получившееся углубление. Когда мы вместе сидели на диване, я всегда выбирал эту позу, только в роли кастрюли могли выступать плед, поднос с бутербродами или плюшевый медведь. Так было проще замаскировать стояк, который непременно возникал, стоило сестре прижаться ко мне слишком близко во время просмотра кино или чтения. Вот и сейчас она, закончив манипуляцию с видеомагнитофоном, запрыгнула с ногами в белых носочках на диван и чуть ли не повисла на моем плече и схватив одну из принесенных мной ложек.Я любил «Полет драконов». Мультфильм очень здорово нарисован, имеет довольно сильный сюжет, в основу которого легли произведения Дикинсона и Диксона. Но больше всего он нравился мне переводом. Под гнусавое повествование Володарского я успокаивался, и эрекция не беспокоила так сильно. Иногда даже удавалось расслабиться и не бояться спалиться перед сестрой или не вовремя зашедшей матерью. Или Егором. Как видите, я жил в постоянном страхе.
>>8861Мы сидели перед экраном, на котором Горбаш и Смеагорл противостояли Огру-людоеду (один из моих любимых моментов) и ели сладкую гречу ложками прямо из кастрюли. Володарский успокаивал меня, и я наслаждался просмотром в приятной компании. Вдруг сестренка взяла пульт и немного убавила громкость. Потом заглянула мне в глаза и произнесла:— Братик, я боюсь дядю Егора.Я не был удивлен и попытался объяснить младшей, что Егор – мамин друг, что мама заслужила внимания к своей персоне, и вообще здорово, что она с кем-то подружилась. Сестренка закусила губу.— Мне кажется, он на меня странно смотрит.Гречка встала мне поперек горла. Я прокашлялся и отложил ложку в сторону.— Уверена?Она кивнула. И рассказала, что его взгляд похож на тот, которым на нее смотрят парни в школе. Из общения с подругами она подчерпнула много нового по части межполовых отношений, но мысли о том, чтобы с кем-то из одноклассников встречаться или, не дай бог, целоваться, были ей противны.— А как на тебя смотрят мальчики в школе? — спросил я, желая немного увести тему в сторону, чтобы выиграть время на осмысления подозрений сестренки в плане Егора.— Как ты.Я непонимающе уставился на сестру – она спокойно, даже с улыбкой смотрела на меня. На ее щечках прилипло пара крупиц гречи. Краска залила мое лицо.— Не переживай, братик, — поспешила успокоить меня сестренка. — Я люблю только тебя и никогда не буду обниматься или держаться за руки с какими-то там мальчиками.Я молчал, пытаясь понять, что сейчас происходит, что делать, что говорить… От ее слов я почувствовал шевеление у себя в штанах. Боже, еще и это.— Девочки рассказывали про своих мальчишек. Они называют их «своими парнями». Мальчики дарят им шоколадки, водят в кино, провожают со школы…Сестренка замялась.— А еще они целуются!Произнеся это, сестренка покраснела и потупила взгляд. Я заметил, что глаза ее заблестели. Сестренка шмыгнула носом – да она же сейчас расплачется!— Ты чего? – отставил кастрюлю и неуклюже привлек ее к себе. – Почему плачешь?Она еще пару раз шумно втянула носом воздух и вдруг разревелась:— Братик, это так ужасно страшненько, когда я представляю, как дядя Егор полезет ко мне обниматься-целоваться… Или еще хуже! Он так глядит на меня… Я боюсь.Сестренка спряталась лицом в мою рубашку, стиснув в кулачках воротник. Я неловко поглаживал ее по спине. Никогда не замечал за Егором каких-то косых взглядов, но если это правда и сестренка не показалось…— Я никогда ни с кем не целовалась, — продолжала она реветь в мою рубашку. – А если дядя Егор силой заберет мой первый поцелуй?— Я тоже никогда не целовался, — на автомате сказал я и тут же прикусил язык. Сестра подняла зареванное личико, так что ее носик касался моего подбородка.— Правда-правда?— Правда-правда.— Тогда поцелуй меня, братик. Если сделаешь, никто не сможет украсть наши первые поцелуи.
>>8862Глядя ей в глаза, я понимал – это серьезно. Отказать ей сейчас означало обидеть, причем сильно. Нужно было дать ей опору, надежду, теплоту и защиту. Я притянул ее так, чтобы наши лица оказались вровень. Мое сердце гулко отсчитывало удары. Сестренка прикрыла глаза, а я все никак не решался ступить за грань. Мой взгляд бегал по ее лицу: ее ресницы, маленький правильный носик, зардевшиеся румянцем щеки, к которым пристали крупицы гречи…Я мягко коснулся губами ее щеки, попутно слизывая гречку. Ее глаза распахнулись, и она попробовала отвернуться, но я уже не собирался останавливаться и поцеловал ее по-настоящему, как давно мечтал. Она не умела целоваться, не понимала даже, зачем это делают и как, поэтому я делал все сам, пытаясь как можно нежнее и осторожнее показать ей всю прелесть поцелуев. Сначала я целовал только губы, затем принялся водить по ним языком, постепенно проникая глубже. Проведя медленно по зубам языком, я обнял ее руками, прижимая к себе крепко-крепко и поглаживая ее шелковистые волосы. Наконец, сестренка поняла, что нужно разжать зубы, и мой язык дотянулся до ее языка. Я чувствовал это вожделенное влажное тепло ее рта. Слюна сестренки была со вкусом нашей любимой гречи с молоком. Должно быть, она тоже почувствовала знакомый вкус, так как начала неловко изучать мой рот своим язычком. Кожей лица я чувствовал на себе ее слипшиеся от слез волосы, что возбуждало меня неимоверно сильно. Понимая, что мой член уже пришел в боевую готовность, я хотел было отстраниться от сестренки, но она, кажется, почувствовала мое возбуждение.— Братик, у тебя снова как в тот раз… Значит, тогда это тоже было из-за меня?В глазах ее читалась радость, смешанная с неловкостью и страхом чего-то запретного и неизведанного. Выражение своей физиономии я старался не воображать.— Да, из-за тебя.
>>8863Сестренка улыбнулась, ее рука скользнула по моей груди вниз, к животу, и резко нырнула прямо в штаны — ее холодные от волнения пальчики сжали мой член.— Ч-что ты делаешь? – в ужасе воскликнул я, не делая, впрочем, попыток сопротивления.— Ты говорил, что тебе тогда было приятно. Я хочу сделать приятно братику… Девочки рассказывали, как они делали такое своим мальчикам…С этими словами она принялась совершать поступательные движения рукой, не вынимая мой член из штанов. Ее лицо было залито румянцем, глаза чуть прищурены, рот немного приоткрыт. Она нагнулась ко мне так, что мне поневоле пришлось принять полу лежачее положения, и тогда она оказалась как бы сверху. Сестренка нависла подо мной, продолжая сжимать член, так, что мне было немного видно ее небольшую грудь через ворот растянутой футболки. Я уже готов был кончить, когда до ушей моих донесся звук отпирающейся входной двери. «Какого черта они так рано?!»
>>8864Сестра тоже услышала, что кто-то входит в квартиру, и сразу же отняла от меня руки. Ее глаза смотрели испуганно – она уже не была настолько невинной, чтобы не понимать, что мать не одобрит наших с ней шалостей. Я бесцеремонно отодвинул сестренку и схватил кастрюлю с недоеденной гречкой. В прихожей слышались шаги, а это означало, что мать или Егор могут войти сюда в любую секунду. Я снова скрестил по-турецки ноги и придавил чудовищный стояк несчастной кастрюлей. Сидеть так было жутко неудобно, но не так неудобно, как спалиться. Сестренка все понимала и посему прильнула к моему плечу и, как ни в чем не бывало, уставилась в телевизор. Там как раз был самый драматичный эпизод: сэр Орен держал на руках умирающую лучницу Дэниель под хохот Оммадана в исполнении Володарского.Вошла мама. Она выглядела расстроенной. Как выяснилось позже, она прождала Егора на остановке полчаса, но тот так и не появился, а мобильного у мамы тогда еще не было. Мать спросила, чем мы занимались в ее отсутствие.— Мам, мы смотрим мультики, разве не видно? — ответил я нарочито будничным тоном. Кастрюля то и дело подрагивала, а с моего лица еще не сошла краска. Да и сестренка выглядела какой-то измученной. Мама окинула нас подозрительным взглядом, но ничего не сказала.Мать ничего нам не говорила, но я начал подозревать, что она догадывается: мое с сестрой близкое общение, наш конфуз, бабки у подъезда – ничего страшного по отдельности, однако же, в совокупности кому угодно даст повод для беспокойства. В течение довольно длительного времени сестренка никаких поползновений в мою сторону не совершала, понимая, как мне кажется, щекотливость нашего положения. Мы просто старались вести себя обычно – ни больше, ни меньше. Это было тяжело. Я не мог отделаться от постоянных навязчивых ведений о том, как сестренка хватает мой член и начинает наяривать. Вспоминалось выражение ее лица – на нем тоже читалось сильное возбуждение, хоть она, наверное, и не понимала до конца, что все это значит и чем может закончиться. Когда в памяти всплывали крупицы гречи на ее щечках, как я слизываю их языком, мой член грозился выпрыгнуть из штанов и залить горячей спермой окружающий мир. При этом неважно было, где я нахожусь – дома, в школе или на скамеечке в сквере. Желание повторить тот чудесный вечер мутило меня.… Но приходилось сдерживаться.С того случая прошло примерно две недели, когда мама таки позвала меня на «личный разговор». По характерному тону, в котором было высказано требование, я понял, что станет предметом обсуждения. И я не ошибся. Мать была обеспокоена нашим с сестренкой поведением, говорила о том, что мне нужно найти себе девочку и не мешать сестре строить свою личную жизнь. Она не делала никаких намеков на потенциально возможный между нами секс, но деликатно ходила вокруг да около, предоставляя мне самому понять, к чему она клонит. Я же старательно давил лыбу, изо всех сил делая вид, что в душе не понимаю, о чем глаголет мать. Тогда мама напрямую заявила, что намерена ограничить наше с сестрой общение, отправив сестру на дачу к бабушке на время летних каникул, которые начинались меньше чем через неделю. Я пытался ее отговорить, чуть не плакал – и это все было искренне. Тогда пошлые мысли отошли на второй план, уступив место чистой любви и нежеланию оставлять сестренку одну, ибо раньше мы никогда надолго не расставались. Я действительно не знал, как буду жить без нее целых три месяца. Каждый день моей жалкой жизни освещала моя сестренка: утром мы просыпались, вместе чистили зубы и шли в школу, обратно возвращались рука об руку, а вечером я помогал делать ей уроки, мы болтали о школе, рисовали или читали. Как жить без всего этого я не мог тогда и представить. Я боялся, что без меня за городом с ней может что-то случиться, а меня не будет рядом, чтобы помочь. Мама, увидев мою непреклонность, только утвердилась в своих намерениях и сообщила, что вынуждена пойти на эти крайние меры. «Мне жаль, что приходится так поступать, но вы должны учиться жить друг без друга, ведь рано или поздно вы оба обзаведетесь семьями и разъедитесь», — такими были ее последние слова. Тогда я первый раз в жизни расплакался на глазах у другого человека. Сестра была закрыта в нашей спальне на время разговора, но я был уверен, что она стоит, прислонившись ухом к тонкой стене, и слышит все.
>>8865Я вышел из кухни, где имела место быть эта жестокая беседа – расправа над моими чувствами,- в глазах моих стояли слезы. Пройдя в спальню, я сразу же обнял сестренку, заметив, что ее глаза тоже на мокром месте. Но она пыталась улыбаться мне. Я уткнулся носом ей в макушку, зарываясь в густые шелковистые волосы, и плакал. Сестренка поглаживала меня по спине и шептала сквозь слезы, что ничего страшного не случилось, что ее отъезд ничего не изменит, что она вернется к своему братику и все будет хорошо. Вот так оказалось, что маленькая девочка утешала своего непутевого старшего брата. Она оказалась сильнее меня. Я же просто тихо плакал, прижимая ее к себе изо всех сил. Почему-то мне казалось, что ее ссылка за город играет очень большую роль в наших отношениях, более того – ставит их под угрозу. Я любил сестренку и не хотел ее отпускать. Она видела, что я никак не могу унять своего горя, и немного отстранилась и, глядя мне прямо в глаза, уверено произнесла:— Все будет в порядке, братик. Не волнуйся.И коснулась губами моих губ. Повисла пауза, я перестал всхлипывать. Мать не заходила в комнату, решив, наверное, что лучше дать нам хотя бы до отъезда побыть вместе (впоследствии я оказался прав: она не трогала нас до конца весны). Я погладил сестренку по голове и улыбнулся, хотя слезы все еще катились вниз по моим щекам.— Конечно. Прости, что разревелся как девчонка. Ты сказала мне, что никогда не будешь встречаться с кем-то, кроме меня, — я опустил руки и сжал кулаки.- Я хочу, чтобы ты знала: мне никакие девчонки не нужны – только ты. Я тебя люблю.Сестренка смотрела на меня счастливыми глазами. Я не выдержал и припал к ее персиковым губкам, сразу же проникнув языком в ее горячий и влажный ротик. Даже страх быть застуканным матерью не смог меня тогда остановить. Сестренка на этот раз не испугалась и с удовольствием ответила на поцелуй.Мать все же исполнила угрозу и отослала сестру к бабушке. Мы сообща пытались уговорить ее не делать этого, но все было тщетно. Уже потом мне в голову пришла мысль, что она также могла слышать наш разговор через стену. Могло быть и так, что она специально позволила мне сразу же бежать к сестре, чтобы узнать наши истинные чувства друг к другу. Это запоздалое осознание съедало меня бессильной злобой и отчаянием. Я был уверен, что теперь мама сделает все, чтобы мы с сестрой не могли быть вместе как раньше. Что ж, ее можно было понять, но не смириться с ее решением и не простить. Уже месяц я жил один с матерью. Я не выходил на улицу, почти все время проводил в спальне, читая книги или рисуя. Героиней моего детского творчества почти всегда была моя сестренка. Я рисовал карандашами нашу совместную будущую жизнь: походы в кино и кафе-мороженое, игру в теннис или отдых на море – затем прятал рисунки под матрас. Понимая, что всем моим мечтам вряд ли суждено сбыться, я впадал в жуткое уныние. Мать пыталась меня приободрить, готовя мои любимые блюда – даже купила мне скейт, который я выпрашивал на будущий Новый Год. А однажды привела домой какую-то подругу с работы, у которой было аж две дочурки примерно моего возраста – хотела познакомить меня с ними. Однако все ее попытки примирения вызывали во мне лишь злость и раздражение.
>>8866Вечером тридцать третьего дня зазвонил домашний телефон. Я взял трубку – звонила бабушка с деревенского стационара. В самом садоводстве телефона не было – я это знал. А значит, бабушке пришлось около сорока минут идти в ближайшую деревню, чтобы дозвониться нам. На мои просьбы дать поговорить с сестрой она ответила, что сейчас она в доме с дедом, и потребовала мать к аппарату. Мать долго молчала, пока из трубки доносилось приглушенное бормотание, содержание которого мне разобрать не удалось, затем пару раз кивнула, будто сама себе, и потом сказала: «Поняла, возьму отгул и сразу к вам». Как только мать повесила трубку, я набросился на нее с расспросами – я был почти на сто процентов уверен, что с сестренкой случилось неладное. Мама сначала отнекивалась, но поняв, что я очень волнуюсь, сухо сообщила мне, что сестра серьезно заболела. Сельский врач диагностировал бронхит и выписал лекарства из города, но быстрее будет довезти их на машине. Конечно я тут же заявил, что еду с ней, но мать была категорически против. Я тогда очень сильно обиделся на нее. Что бы она там себе не думала – я переживаю за свою сестру, я люблю ее и имею право поддержать ее. Однако мама была глуха к моим уговорам. Заявила, что завтра утром позвонит на работу, сходит в магазин за едой для меня и на полуденной электричке укатит в деревню. Я, по ее словам, должен был оставаться дома несколько дней и ждать ее возвращения. То есть я даже не смог бы узнать о состоянии сестрички до приезда матери!
>>8867Итак, в моей голове зрел план. Когда мама пошла в душ, прошел в зал, где у нас стоял телевизор. Кинескоп покоился на здоровенной такой тумбе, где хранились кассеты, провода, пара фотоальбомов и всякие справочники типа «Желтых страниц». Открыв ящик и покопавшись с минуту, я извлек один из номеров «Электрички» по Северо-Западному региону. Правда он был за февраль, но я надеялся, что расписание февральских поездов хотя бы примерно совпадает с нынешним. Разглядывая разворот с расписанием работы РЖД, я лихорадочно строил в голове маршрут: из Авиагородка до Витебского вокзала я доберусь примерно за час (придется оплатить автобус плюс метро), если брать с запасом, затем куплю билет до Рогавки, оттуда снова на автобусе… Прикинув хрен к носу, я пришел к выводу, что вся дорога займет у меня около пяти часов, а мой карман вынужден будет похудеть рублей на двести. «Так, последняя электричка отходит в восемь пятнадцать вечера, в Рогавке я буду примерно в одиннадцать…»Я бросил взгляд на свою старенькую “Монтану” – половина седьмого. Если выйду сейчас, то успею. Мать все еще была в ванной – она всегда мылась довольно долго, но я не мог проколоться на самом простом и потому побежал собирать вещи. На пол из школьного ранца полетели тетради, учебники и канцелярия – их место заняли запасное белье, «Мартин Иден» Лондона, притащенный с кухни кулек с хлебом и конфетами, бутылку воды и фонарик. Услышав, как в ванне заработал фен, я принялся собираться втрое быстрее. Через пять минут я уже стоял в прихожей, готовый к выходу, но перед самой дверью запнулся. Тяжело выдохнув, я быстро прошел в кухню, где на салфетке начеркал записку матери, в которой сообщил, что еду в деревню к сестренке. Фен стих, и я бегом бросился на улицу.Времени было достаточно, но я все равно преодолел весь путь от Взлетной улицы до съезда на Пулковку бегом, ибо представлял, что мать может за мной погнаться. На Пулковском шоссе я поймал автобус, следующий до станции метро Московская, уплатив 13 деревянных. К слову наскреб я всего сотню, изъяв все свои заначки на походы в кино и подарок на день рождения сестрички. Сидя в дребезжащем ЛИАЗе, я предавался невеселым думам. В принципе, на один жетон метро и билет до Рогавки должно было хватить, но как мне добраться оттуда до садоводства, где томилась моя сестра я не знал. Но обратно поворачивать не собирался.До Московской я добрался даже быстрее, чем я думал, что позволило мне задержаться у входа в подземку и настрелять еще пятнашку. Спустившись по эскалатору бегом, я проскочил в вагон через закрывающиеся двери и пятнадцать минут трясся в поезде, пока не сошел на Пушкинской – до вокзала рукой подать. Удача благоволила, так как до прибытия нужного мне поезда оставалось еще десять минут. Выложив сотню за билет, я остался совсем без денег, но подбадривал себя мыслью, что уже через каких-то три часа я буду в Рогавке, а там даже пешком можно дойти, хоть и долго. Пара часов пешей прогулки не могли меня остановить, хоть и немного страшно было идти ночью по безлюдной проселочной дороге.Когда подъехал электрон, я зашел в первый вагон и занял место в его середине, сев ближе к окну. Зная, что путь предстоит не близкий, я извлек из портфеля книгу. Пролистав несколько страниц, я понял, что читать не в состоянии. Перед глазами стояла картина лежащей в постели болеющей сестры. Только сейчас пришла в голову мысль, что как-то странно болеть бронхитом в середине лета. В отличие от меня сестренка болела не так часто, иммунитет у нее был крепкий сколько ее знаю. Я немного обкатал эту мысль, но, не найдя в ней какого-то скрытого смысла, забил и принялся глазеть на проплывающие за окном пейзажи, которые быстро сменились с городских на сельские. Я много думал о нашей семье. О том, куда пропал Егор, почему он не встретил маму в тот день на остановке. Вспомнились слова сестрички о нем. Не могу сказать, что мне прямо нравился этот мужик, но впечатление он производил вполне обычное и скорее позитивное, чем негативное. Может, сестричке показалось, что он как-то не так глядит на нее? Я не мог знать наверняка, но в душе испытывал облегчение, что Егор больше не приходит, и значит нет нужды разбираться во всем этом. Мамин ухажер не появлялся на горизонте около двух месяцев, и я полагал, что больше мы его и не увидим. Несмотря ни на что было немного жаль маму, что ее вот так вот бросили, однако с исчезновением Егора одной проблемой стало меньше.
>>8868В одиннадцать с четвертью вечера я стоял на платформе станции Рогавка. От вокзала тут было одно название: ни ограждений, ни турникетов. Почти прямо с перрона уходила дорожка к небольшому пятаку, от которого шла нужная мне дорога в Тёсово-Нетыльский поселок, которые местные называли просто Рогавкой по названию станции. Денег на автобус у меня не было, да и надежда встретить его в такой час была весьма призрачной. Посему я отправился пешком по проселочной дороге, освещая себе путь фонариком, ибо никаких источников света помимо неба закатного не было. Что ж, такой расклад я предвидел, поэтому, отбросив страхи, как можно более бодро шагал в темноту. Мне уже приходилось проделывать этот путь таким образом. Прошлым летом я, сестренка и мама решили на выходные съездить сюда, а, поскольку мама в пятницу работала, мы прибыли на станцию примерно в это же время. Автобуса не дождались и топали также пешком, волоча на себе сумки с одеждой и продуктами. Как сейчас помню, что на сестренке было легкое белое платьице и милая соломенная шляпка с широкими полями. Я шел позади всех, так как тащил самые тяжелые и неудобные тюки, но я не жаловался. Ибо стоило ветру только дунуть чуть покрепче, как платьице сестрички задиралось так, что видны были ее любимые трусики – белые в сиреневую полоску. Так как она тоже несла в обеих руках пакеты, то никак не могла нормально оправить ткань, и ее трусики снова и снова представали моего взору. Мы все очень устали: сначала мытарство в набитых автобусе и метро, потом долгая поездка в душной электричке, а теперь пеший поход в полной разгрузке. Естественно мы все тогда вспотели как олимпийцы, и никакие вечерняя прохлада и ветерок не в силах были нам помочь. Ныне же я шел по той же самой дороге, только в полном одиночестве. Было очень тихо. Чтобы не думать о всяком плохом и страшном, я принялся вспоминать вспотевшее тело сестренки. Ясно всплывала в памяти ее влажная кожа, по которой скатывались вниз бисеринки пота. Помню, тогда мне очень хотелось их слизать, несмотря на жажду. Когда ветер задувал сестре под платье, я смотрел на трусики представлял, как сейчас влажно и горячо под ними, какой чудный там должно быть запах. Мое воображение так расшалилось, что я почувствовал, как член натянул ткань моих джинсов. Было неудобно и немного неприятно так идти, а стоять и дрочить посреди дороги (ну или дрочить на ходу) мне как-то не хотелось. Поэтому я решил пока не вспоминать тот счастливый и теплый день. К тому же, идти оставалось, по моим прикидкам, не так уж и далеко.На моих часах светились цифры 1:22, когда я вышел наконец к садоводству. Оно поделено было на улицы-линии, а потому найти нужный дом даже в темноте не составило большого труда. Свет не горел, но оно и не удивительно в такой-то час. Наша дача представляла собой двухэтажный деревянный дом, построенный во времена царя Гороха – он был старый и разваливающийся. Зато отдельным сарайчиком стояла кухня. Дед почти каждый сезон что-то ремонтировал: то обои переклеит, то крышу залатает. Так вся эта рухлядь и держалась. Но мы с сестрёнкой любили сюда ездить – могли гулять до вечера по садоводству, разгребать антикварный хлам на чердаке и все в таком духе.Дверь разумеется была заперта. Некоторые окна хоть и были открыты, но на них имелась сетка против насекомых. Проверив все щели, я печально вздохнул, ибо оставался только один выход, которым мне хотелось воспользоваться меньше всего. Рядом с домом росла старая яблоня, ветки которой доходили до балкончика на втором этаже. Балконом не пользовались, а посему ветви дерева дед пилить не стал, и теоретически по ним можно было попасть на второй этаж. Балконная дверь держалась на одном шпингалете – толкнуть посильнее, и все дела. Сложность состояла в том, как это сделать тихо, ибо в комнате напротив обычно спали дед с бабушкой. Решив, что соображать буду на месте, я начал свое восхождение. Пока лез, в своем мозгу проводил параллели с детскими сказками, в которых принц лезет по заросшим вьюном стенам древней башни, где томится и ждет его прекрасная принцесса. На мой взгляд, принц из меня не очень, а вот сестренка – настоящая принцесса. Размышляя в данном ключе, я наконец ступил на балкон, изрядно исцарапавшись ветками и перемазавшись какой-то липкой гадостью.
>>8869Оказавшись у цели, я выключил и убрал фонарик. Теперь на моем пути стояла дверь. Хлипкая дверь, остеклённая из тоненькой фанеры, она поддавалась даже на слабый толчок, но шпингалет не давал ей распахнуться. Пока я пытался расшатать его гнездовье, из-за символической преграды доносился громких храп. Это однозначно был деде – только он так громко спит. Что ж, это было мне только на руку. Рассчитав время, я пнул дверь по сильнее так, что хруст вырываемого из деревянного пол шпингалета пришелся аккурат на очередной громогласный всхрап. Я оказался внутри. Замерев, я прислушался, пытаясь понят, разбудил ли я кого своим вторжением или нет? Дед продолжал храпеть, в остальном было тихо. Оставалось только прокрасться на первый этаж, где по обыкновению спали мы с сестренкой.Пару минут я просто стоял перед дверью нашей комнаты, не решаясь войти. Затем я осторожно приоткрыл дверь и оказался внутри. Сестренка сидела на постели в одной футболочке, которая обычно служила ей пижамой. Ее счастливые глаза смотрели на меня так, словно бы я и вправду какой-то рыцарь или герой.— Братик, ты пришел за мной?Сестренка совсем не выглядела больной – это было ясно даже в тусклом свете луны за окном. Но для верности я приблизился и положил ладонь ей на лоб. На самом деле мне хотелось обнять ее, а потом расцеловать, но вдруг она себя плохо чувствует, и я причиню ей дискомфорт своими действиями?— Ты чего, братик? – удивленно спросила она— Как себя чувствуешь? Мама сказала, у тебя бронхит.- Мой тон, вероятно .был слишком серьезным, и сестричка насупилась.— Братик, я скучала, ждала тебя, а ты все не ехал… А теперь ты здесь и даже не обнимешь меня? Задаешь какие-то глупые вопросы.Нет, она точно не больна.— Мама меня обманула, — со злостью в голосе произнес я.- Зачем же она…Сестренка перебила меня, требовательно впившись мне в губы и прямо в одежде заваливая к себе в постель. Я не смог противиться и обнял ее, предварительно скинув на пол портфель. Я был весь грязный, но ей будто было все равно. Сестричка целовала и целовала меня так, что я на миг забыл, как дышать. Наконец она оторвалась от меня и, тяжело дыша, сказала:— Выясним все подробности позже, братик. Сейчас у нас есть время побыть наедине. Не будем тратить время на неприятные разговоры, ладно?Я кивнул. Сестра улыбнулась и принялась стягивать с меня рубашку.
>>8870— Погоди, — шептал я сестричке, пока ее холодные пальчики бегали по моей груди. – Что ты делаешь?Я ощущал, как сестренка трется своей киской о мои ноги. Я чувствовал, что она стала влажной – ее соки проникали сквозь ткань ее трусиков и моих джинсов. Мне было трудно отделаться от чувства, что все это как-то неправильно. Происходящее уже перешло грань детских шалостей. Однако ничего не мог поделать с нахлынувшим возбуждением космической силы. Ловкими движениями своих маленьких пальчиков сестренка вступила в битву с ширинкой моих джинсов.— Братик, я так хочу сделать тебе приятно, я так соскучилась,- лепетала она с придыханием, когда наконец добралась до моего уже ставшего каменным члена.И тут я отпустил тормоза. Я так ее любил, так по ней соскучился, и мне захотелось показать это хотя бы и через прикосновения и поцелуи. Нежно прикусывая ее нижнюю губу, я провел руками вдоль всего ее тела. Сестренка приглушенно застонала, и тогда я поцеловал ее, чтобы никто не услышал подозрительных звуков. Наши языки сплелись вместе будто змеи в брачный период, ее слюна была такой сладкой, что у меня закружилась голова. Я запустил руки ей под футболочку и прикоснулся к ее маленькой груди – сосочки уже были твердыми, и я принялся массировать их по кругу. Сестренка затрепыхалась в моих объятиях, все повторяя «Братик… Братик…» и кусая меня за шею. Я немного приостановил ласки, чтобы сбросить с себя остатки одежды. Когда я совсем голый забрался под одеяло, сестренка тут же пристроилась на мое плечо. Ее ладонь скользнула вниз и крепко обхватила мой возбужденный член и начала двигать рукой вверх-вниз. В этот раз я решил не просто наслаждаться процессом – я коснулся сначала ее груди, затем провел пальцами вниз к животу…— Б-братик?Сестренка содрогнулась, когда я дотронулся то ее мокрого клитора и принялся осторожно гладить его. Она издала довольно громкий стон, и я поспешил заткнуть ее рот поцелуем. Я целовал сестру, пока она не привыкла к моим движениям и не пришла в состояние владения собой. Все тело ее мелко дрожало, пока я стимулировал ее клитор, а сестра тем временем продолжала дрочить мне. Вскоре дышать она стала часто-часто, глаза ее были зажмурены, а рука так сильно сжимала мой член, что сам я готов был кончить в любую секунду. Мне хотелось сделать это вместе с сестренкой, и я аккуратно ввел свой палец в ее разгоряченную дырочку. В этот момент тело ее выгнулось, и сестричка коротко вскрикнула, стиснув при этом мой член так сильно, что струя спермы вылетела из головки, забрызгав постель, мои джинсы и ее футболку. Я никогда ничего подобного не испытывал. Это не шло ни в какой сравнение с теми бурными оргазмами, что я испытывал, мастурбируя на ее нестираные трусики. Даже тот оргазм в ванной, что сестра устроила мне когда-то померк на фоне сегодняшнего извержения. Это был поистине идеальный катарсис. «Сейчас и умереть не жалко, — думалось мне, когда я лежал, прижимая к себе обмякшую тяжело дышащую сестренку. – Ничего лучше и чище этих ощущений не может существовать».— Я люблю тебя больше всех на свете, — слабо улыбнувшись произнес я, целуя сестричку в лоб.Она была не в состоянии сейчас что-либо отвечать и просто уткнулась мне в шею. Буквально через несколько минут дыхание ее выровнялось, и я понял, что она заснула. Я лежал, уставившись в потолок. Теперь уже точно обратного пути не существовала. Я должен быть с ней всегда. Должен быть рядом и защищать от опасностей этого жестокого мира даже ценой собственной жизни. Я выбрал свой путь: связать свою жизнь с сестренкой. Опасная тропинка, полная общественного порицания, сложностей с родственниками, всеобщего презрения и плевков в спину. А это значит, что я не могу позволить сестренке нести эту ношу в одиночку. Я никогда не брошу ее, всегда буду поддерживать. Я так решил.
>>8872День выдался тяжелым, эмоционально перенасыщенным, но заснуть я так и не смог. Казалось, я совершил какой-то важный… нет, «весомый» поступок. Что-то, что перевернуло нашу с сестренкой жизнь. Эта мысль не давала мне покоя. Ближе к утру я перебрался на соседнюю кровать, где спал обычно, когда мы приезжали сюда отдыхать. Разделся, сложил аккуратно вещи, прикрыл одеялом сестренку и завалился на свою койку. Светало, пропели первые петухи. А значит, скоро проснется дед. Глянув на экранчик «Монтаны», я лишь утвердился в своих предположениях – без четверти пять утра. Вздохнув, я принялся готовиться морально к тяжелому разговору с бабушкой и дедом, а затем и с приезжающей матерью. Я сбежал из дому, нарушив все заперты. Однако, я имел за собой кое-что, чем мог обороняться от их гнева – меня обманули. Сестренка не болеет. Мать заставила меня переживать за нее, запретив при этом навестить сестру даже в ее присутствии. Это подло и жестоко. Прямо так я и собирался заявить на неизбежно грядущем семейном собрании. Однако предстояло выяснить еще кое-что. Дед обычно вставал примерно в полшестого, а это значило, что немного времени у меня есть.Я встал с постели и растолкал мирно сопящую сестренку. Непонимающе хлопая глазками, она села на кровати и сонно уставилась на меня.— С добрым утром, — стараясь говорить потише, поздоровался я. – Как спалось?Сестренка мило зевнула и потянулась. Потом уже более осознанным взглядом посмотрела на меня и вдруг отвернулась, зардевшись.— П-привет, братик.Сестричка так смущалась, словно это не она набросилась на меня ночью, а кто-то другой. Я сел рядом с ней и ободряюще погладил по голове:— Что с тобой произошло? – с улыбкой поинтересовался я, не переставая поглаживать ее мягкие волосы, которые так потешно топорщились спросонья в разные стороны. – Ты вела себя очень смело.— Прости, братик, — стыдливо пробубнила сестренка в ответ. – Мне не стоило так развязно себя вести. Просто я ужасненько соскучилась и…Она вдруг всхлипнула. Боже, не хватало ей еще и разреветься сейчас – дед с бабкой ведь невесть что себе напридумывают!— Ну, тише-тише, — начал успокаивать ее я, приобняв за плечи.- Ничего страшного не произошло. Мне было очень хорошо. Надеюсь, я не сделал ничего лишнего?Сестренка улыбнулась, утирая выступившие было слезы.— Прав-вда? Я так рада братик. Если честно, мне иногда кажется, что мы делаем что-то неправильное… То есть, я хочу сказать – она шмыгнула носом. – Я ни о чем не жалею, но… Мама будет ругать и разлучать нас. А я так этого не хочу! Ты не представляешь, что со мной тут без тебя творится.Вот на этой ноте я и решил расспросить сестренку поподробнее, надеясь вызнать истинную причину бабушкиного звонка и скорого приезда матери. Оказалось, сестра более-менее спокойно прожила здесь не больше двух недель. Постепенно ей овладевала апатия, она скучала по мне, по нашим совместным играм и чтению, прогулкам в сквере. Сестра отказывалась играть с немногочисленными деревенскими ребятами после того, как бабушка чуть ли не силком навязала ей совместную с ними поездку на велосипедах. Сестренка и получаса не прокаталась с ними и со слезами вернулась в дом.— Они все дураки, — недовольно поморщилась она, теребя мои пальцы у себя в руках. – Даже девочки. Они играют все вместе в каких-то партизан, гоняясь друг за другом с палками, или в салочки, но так больнюще толкаются, а я терпеть не могу, когда меня много трогают. Тогда они обозвали меня городской неженкой. Я обиделась, хоть они и правы. Был там один мальчик. Сначала я подумала, что он хороший – тихий такой, но потом он всучил мне букетик ромашек и сказал, что я красивая. Дурак.
>>8873Сестренка снова забавно сморщила нос.— Ну, почему сразу дурак, — протянул я, почесывая затылок как заправский деревенский. – Правду ведь сказал, что нравишься ты ему. Не побоялся.— Братик тоже дурак. Я же говорила тебе, что только ты мне нравишься. Ты не такой, как остальные мальчишки.От этих ее слов потеплело на душе. Я, кажется, начинал догадываться, почему бабушка вызвала сюда маму. Интересно, все ли она знает о причинах ссылки сестренке к ней на дачу?Сестра тем временем продолжала рассказывать о своей жизни здесь. В конце-концов она совсем перестала выходить из дома – даже на крыльце появлялась лишь изредка; ела мало. Почти все время сидела и читала книги, разговаривать с бабушкой тоже не горела желанием. Естественно бабка забеспокоилась, когда любимая внучка начала воротить нос от своих любимых блинчиков и отказываться сыграть в шашки с дедом, чем раньше могла заниматься по нескольку часов кряду. Ну, и отправилась в поселок звонить матери.«Хм, значит, мать решила попробовать разрулить все своими силами, по-прежнему не желая нашего с сестрёнкой воссоединения. А мне наврала, что она болеет, дабы я не думал, что сестренка так уж без меня страдает»Выходило вроде логично, и я решил пока придерживаться этой теории. Однако все стало ясно буквально к обеду, когда приехала мать. Пока она добиралась, дед с бабкой естественно меня обнаружили. И сурово отругали, когда поняли, как я сюда добирался – ведь фактически я сбежал из дому. Они немного смягчились, когда я толкнул тираду о том, как мать запрещает общаться мне с любимой сестрой, ради которой я готов хоть сейчас в кругосветку, и какому жестокому обману меня подвергли. Во время этого разговора мы вчетвером сидели и пили чай после завтрака (отругать-то отругали, но накормили отменно). Осторожная разведка во время беседы позволяла мне предполагать, что ни дед, ни бабка не в курсе материнских подозрений. Обрадованный этими сведениями, я принялся готовить почву с целью сманить их на свою сторону, дабы они поддержали меня в грядущем споре с мамой.Как и предполагалось, мать по приезду была очень зла. Сначала она прочитала мне гневную тираду о том, как безответственно и наплевательски по отношению ко всем я поступил, убежав из дома – мало ли что со мной могло случиться в дороге, да еще и ночью. Мать не кричала, но в голосе ее сквозили холод и сталь, а я по опыту знаю, что это наивысшая стадия ее недовольства. Что ж, здесь ее слова были справедливы. Я извинился, а потом молчал, пока мама не выдохнула, растратив весь запас злости на меня. Затем она перешла к главному, и тут уж молчать я не собирался. Мать прямо заявила о ненормальности наших с сестрой отношений. У нее все также не было доказательств наше интимной близости, чем я и воспользовался. Мне не нравилось врать всем присутствующим, однако иного выхода тогда я себе не представлял. Я откровенно высмеивал маму, называя ее домыслы бредовыми, лишенными оснований и здравого смысла. В ход шли «как тебе такое могло в голову прийти?», «разве так ты нас воспитывала?» и «да ты сама испорченная и ненормальная, если можешь о нас такое думать». Я шпарил, врал как сивый мерин, заливал как мог. Наконец мою сторону принял сначала дед, потом бабка. Мама сопротивлялась еще немного, но, в конце концов, вынуждена была капитулировать за неимением убедительных аргументов. Я облегченно вздохнул и мысленно поблагодарил высшие силы, которые вложили мне в голову разумную мысль попросить сестренку не открывать рот во время разговора. Не хватало еще, чтобы она постаралась своими силами «восстановить справедливость во имя чистой любви» и не пустила наше и так зыбкое положение в тартарары. Однако мне так же хватало ума понимать, что мама так просто не отступится и будет держать ухо востро.Что ж, мне удалость спасти ситуацию. Но на долго ли – тогда на этот вопрос я не мог дать ответа.
>>8874Шло счастливое время. Мы с сестрой уговорили маму оставить нас на даче вместе, в чем нас с удовольствием поддержали ее родители. Правда, мать собиралась забрать нас домой на следующих выходных, но это было чуть меньше недели счастья. Я проводил теплые солнечные деньки с любимым человечком. Сейчас, глядя с высоты своих лет, я ни капли не сомневаюсь: то были самые светлые дни моей жизни. Рано утром мы просыпались, умывались у старого ручного рукомойника и шли завтракать. Когда мы заходили на кухню, на столе обыкновенно уже стояла большая миска деревенского творога с клубничным вареньем или чугунок с дымящейся гречневой кашей. Так здорово было уплетать эту гречу с молоком и маслом вместе с сестренкой – ведь это было наше любимое блюдо, с которым было связано столько теплых воспоминаний. Бабушка с дедушкой умилялись, глядя как я салфеткой вытираю приставшие крупинки с губ сестрички. Мне было немного стыдно перед ними, так как пришлось воспользоваться их добротой и наивностью в споре с мамой, которая по сути была права насчет истинной природы наших с сестрой отношений. Сестричка тоже поначалу переживала, хоть и сама понимала, что ложь необходима, так как наша любовь разгорелась сильнее положенных обществом норм. Мы с ней договорились, что будем по возможности сдержано вести себя на людях и давать волю чувствам только тогда, когда на сто процентов будем уверены в отсутствии вокруг посторонних. Но я немного отошел от темы.День проходил почти всегда по-разному: пару раз мы ходили на озеро купаться, играли с бабкой и дедом в карты, смотрели по старому черно-белому телевизору диснеевские мультики, которые шли до обеда по СТС. Больше всего мне нравилось катать сестренку на велосипеде. На даче он был один – старый дедовский «Аист». Дед на нем уже давно не ездил – с тех пор, как у него начали случаться приступы боли в пояснице, он даже быстрым шагом не передвигается; а посему велосипед был полностью в нашем распоряжении. Для меня железный конь был несколько высоковат, но я давно приноровился к нему. Самое главное – за седлом имелся широкий багажник, на который я и усаживал сестренку. Эта картина в моей памяти даже спустя много лет так же ярка и насыщена: я перекидываю ногу через раму, руки ложатся на потертый руль… Оборачиваюсь, а сзади сидит моя тринадцатилетняя сестренка в своем неизменном коротеньком белоснежном платьице и соломенной шляпке – она улыбается мне… «Поехали, братик!», и я беру разгон – мы мчимся по холмистой проселочной дороге наперегонки с ветром: вокруг, куда не глянь, колышется море зеленой травы, перемежающееся островками одуванчиков. Небо голубое-голубое, и поют птицы, а сестричка заливисто хохочет, когда мы подскакиваем на очередной кочке.Ночами мы неистово ласкали друг друга. Дожидались полуночного дедовского храпа и ныряли под одеяло, где долго и иступлено целовались, касаясь один другого везде, словно это последняя ночь в нашей жизни. Мы так и не решились на что-то большее, чем касания да поцелуи, но нам не так уж необходимо было продолжение, ведь это было единение не столько тел, сколько наших душ. Ласки наши перемежались обещаниями никогда не расставаться и клятвами в вечной любви, которые мы давали друг другу искренне и от всего сердца.Однако, как бы мы не мечтали остаться в этом бесконечном лете, но отведено нам было лишь шесть дней. Вернулась мама и забрала нас домой. Она была все еще зла на нас, но этот гнев не мог длиться вечность. Пока мы ехали в электричке, мама расспрашивала нас о том, как мы проводили досуг в эти дни. И я, и сестренка с удовольствием рассказывали о том, как мы ходили с дедом на рыбалку, как искали на дне озера мидий, как помогали бабушке в огороде и все такое прочее. В конце концов мама разулыбалась и потрепала нас обоих по волосам. Я тоже перестал обижаться на нее – ведь маму можно было понять. Главное, что тогда мы все вместе дружно ехали домой, и впереди еще добрая половина лета.
>>8875По приезду домой мать старалась не спускать с нас глаз все оставшееся лето. Однако, ей, в отличие от нас с сестренкой, каждый день нужно было ходить на работу. Разумеется, мы пользовались этим, как только могли. С утра и до пяти вечера, когда мама возвращалась, мы с сестричкой наслаждались друг другом. Не только в плане физического контакта, нет: мы также много говорили о будущем. Еще пару лет мы могли жить так же, как и сейчас, но потом меня ждала новая взрослая жизнь – институт или армия. Сестренка спрашивала меня, кем я хочу быть, когда стану взрослым, но я не мог ответить на этот вопрос даже себе самому. Ведь вся моя жизнь была зациклена на моей сестре, и ни о чем другом я практически не думал. Тогда я ответил ей, что хочу лишь поступить в такой университет, в который позже смогла пойти учиться и она. Сестренка улыбнулась:— Ты действительно так не хочешь расставаться, братик?С самым серьезным видом я заверял ее в этом. Слова давались мне очень просто, ибо я говорил чистую правду. Я не хочу бросать ее, не хочу терять, хочу быть с ней до самой смерти и защищать. Слушая мою речь, сестренка расцветала у меня на глазах. В конце концов, она накинулась на меня с раскрытыми объятьями.— Братик, я так тебя люблю!Был только полдень, а это значило, что мать вернется еще не скоро, и я без страха быть замеченным поцеловал ее в губы. Сестричка жадно ответила на мой поцелуй, ее пальчики беспорядочно бегали по моему телу, путаясь в моих волосах, хватаясь то за воротник рубашки, то за пуговицы штанов. Я чувствовал волну возбуждения, исходящую от нее, да и сам я едва сдерживался, чтобы не завалить ее на диван. Сегодня моя милая сестренка была особенно разгорячена и настойчива – это чувствовалось по ее дыханию, движениям.Вдруг она отстранилась от меня и опустила голову. Я вопросительно глянул на сестренку, щеки которой пылали румянцем.— Братик…- прошептала она.- Давай… Давай сегодня пойдем до конца?Я глубоко вдохнул и, не придумав, что ответить, шумно выдохнул. Да, я понимал, что рано или поздно мы дойдем и до этого, но, как ни старался, не смог себя подготовить. В отличие от сестренки, которая в очередной раз доказывала свою решительность.— Я… Я пойму, если ты не хочешь… Или не готов.— Я готов.— Понимаешь, братик,- продолжала лепетать сестренка, словно бы не заметив моего ответа.- Скоро лето закончится, мы снова пойдем в школу. Тебе будет нужно начинать готовиться к предстоящим экзаменам заранее, — она нарочито подчеркнула последнее слово и серьезно посмотрела на меня. – Времени так много как сейчас уже не будет. Я не могу больше терпеть…Я понимающе кивнул. Конечно, я тоже все это осознавал. Хотя и не был согласен, что подготовка к выпуску помешает мне проводить время с сестрой – не настолько я ответственен. Экзамены казались мне чем-то далеким и малозначимым. Гораздо важнее для меня сейчас…Я привлек ойкнувшую от неожиданности сестренку к себе и поцеловал. Не требовательно и жадно, как пять минут назад, а нежно и осторожно. Я водил языком по ее зубкам, касался губами ее губ, а мои руки тем временем расстегивали рубашку. Мою старую домашнюю рубашку, которую очень любила одевать сестренка. Вскоре мои пальцы коснулись ее теплой и гладкой кожи. Сестричка тем временем очнулась от оцепенения и принялась избавлять от одежды и меня. Не сговариваясь, мы решили переместиться в спальню. Я взял ее, легкую и воздушную, словно перышко, на руки и отнес в свою постель. Она трепыхалась подо мной, будто бабочка крыльями, когда я справился, наконец, со всеми пуговицами и принялся стягивать с нее рубашку, под которой ничего не было. Мы перевернулись на бок, и сестричка поспешила избавить меня от остатков одежды.— Я люблю тебя, — без перерыва шептал я, покрывая ее шею и грудь поцелуями. – Ты будешь только моей. Никому тебя не отдам.
>>8876Пальчики сестренки уже сжимали мой окрепший член. Приблизившись ко мне вплотную, она целовала меня, одновременно водя головкой члена по своей уже мокрой киске. В воздухе уже витал запах сестрички, что неимоверно возбуждало меня. Я убрал ее руки от моего члена, намереваясь ввести его уже в готовую киску сестренки, и перевернул ее на спину, оказавшись сверху. Заглянув ей в глаза и дождавшись слабого кивка, я ввел член на пару сантиметров. Сестренка вздрогнула и закусила губу, но не проронила ни слова. Тогда я коротко вздохнул и резко вставил член до конца. Сестричка тихо всхлипнула, в уголках ее глаз наметились слезы. Запахло кровью, и я запоздало понял, что мы можем запачкать простынь.— Ты в порядке? – глупо спросил я, видя отражающиеся на личике сестренки переживания.Сестричка через силу улыбнулась и кивнула:— Немножечко больно, но ведь это только первый раз… Я рада, что мы сейчас настолько близко, насколько это возможно.Я осторожно начал двигаться. Сестренка лежала тихо, лишь иногда слабо постанывая скорее от боли, нежели от удовольствия. Мне было очень неловко от того факта, что ей наверняка совсем неприятно происходящее, доставляющее мне неземное удовольствие. Раздражаясь своим эгоистичным наслаждением, я не мог не признать того, что мне безумно приятно. Каждое движение опьяняло настолько, что опирающиеся на матрас руки начинали мелко дрожать. Я был очень близок к финалу, когда сестренка вдруг обхватила меня руками и ногами, заставляя прижаться к ней очень плотно.— Я же сейчас…Ужаснувшись от мысли о том, что сейчас произойдет, я попытался вытащить пульсирующий член из сестренки, но она, будто впав в бессознательный транс, вцепилась в меня мертвой хваткой. Еще мгновение, и я излился прямо в горячее и влажное нутро моей сестренки. Только тогда она разжала свои объятия, и я, тяжело дыша, перекатился в сторону.— Что же ты творишь, сестренка, — хрипло произнес я. – Ты ведь знаешь, что теперь может произойти.Я глядел в потолок, слабо понимая, где я сейчас и что со мной происходит. В голове лихорадочно метались мысли о беременности сестренки, осуждающих и презрительных взглядов родственников… Я так погрузился в этот котел мелькающих образов, что не сразу услышал раздающиеся сбоку всхлипы. Сестренка плакала.— Прости, прости, прости, — сквозь слезы просила она, уткнувшись мне в плечо. – Я… Я не могла ничего поделать – меня словно отключило. Я не понимала, что творю, мне было так больно… И так хорошо одновременно.Я не был в состоянии отвечать сестренке. Меня самого как будто отключили сейчас. В произошедшем была моя вина, ведь я допустил это, согласившись сегодня дойти до конца. Вот и дошли. Надо было думать, что делать дальше…
>>8877Минут десять я отходил. Сладкая эйфория отходила, и мной начинала овладевать паника. Сестренка лежала рядом и молчала, стеклянным взглядом уставившись в потолок. Если бы она забеременела, наша жизнь осложнилась бы многократно. Ни сестра, ни я не были готовы к ребенку. Я уже был наслышан о случай, когда от связи близких по крови родственников рождались неполноценные, умственно и физически, дети. Нет, такого не должно произойти с нами. Если я еще был, наверное, в состоянии пережить подобное, но за легко ранимую сестренку я быть уверен не мог. В моей голове уже зрел спасительный план, но воплощать его в реальность мне очень уж не хотелось. Однако, иного выхода не было.Я встал с постели и подошел к телефону. В школе я мало с кем общался. Хоть меня уже давно не травили, да и игнорировали скорее уж по инерции, у меня были номера нескольких одноклассников, которыми я пользовался, чтобы узнать домашку, например. Пропускал я нечасто, а посему и номерами этими пользовался редко, но листочек с ними всегда лежал рядом с телефоном на тумбочке. Я приложил трубку к уху и принялся вертеть нумерной диск. Первый номер – занято. Ответа второго в очереди я прождал около тридцати секунд, затем нажал на рычаг. Оставался последний. Саня был одним из тех парней, что учился со мной с первого класса. Он никогда не издевался надо мной – даже подходил пару раз спросить что-то по мелочи. Дружбы у нас не вышло из-за моей отчужденности (все-таки Саня был человеком куда более социальным), но, если бы я захотел кого-то видеть своим другом кого-либо, то именно он был бы первым в списке. Вот уж не хотелось мне задавать Сане подобных вопросов. Но выхода, как я уже говорил, не было.Саня снял трубку после второго гудка. Я представился и, не оставляя себе шансов пойти на попятную, рассказал ему все, как есть: одна знакомая девчонка может залететь от меня, что делать? Несколько секунд парень молчал, и я уже начал отчаиваться, однако ответ все же последовал. Четкий и ясный – Саня был верен себе. Когда я вспоминаю тот короткий разговор, то поминаю Саню добрым словом, ибо неизвестно, как бы повернулось это дело, не дай он тогда мне рекомендаций.Сестренка раздевалась рядом, когда я, держа в руках душ, набирал в ванну горячую воду. Она ничего не сказала мне, когда я поведал ей, чем мы сейчас будем заниматься. Сестра вообще вела себя очень тихо и покорно. С одной стороны, так было только проще, но с другой я волновался за нее – как-никак, она должна была переживать не меньше. Я помог сестренке забраться в быстро наполнившуюся ванну. Вода была довольно горячей, и сестричка поморщилась, погружаясь в нее до шеи.— Сиди здесь, — наказал я. – Через полчаса я вернусь.Первым делом я прошел в кухню, где принялся разыскивать марганцовку в ящике буфета, где мать обычно держала лекарства. Попутно я размышлял, откуда Саня мог знать об экстренных методах контрацепции. В принципе, он пользовался среди девчонок некоторой популярностью, но в альфы никогда не метил. Я не слышал, чтобы у Сани была девушка – он больше общался с парнями из секции легкой атлетики, которую посещал опять-таки с первого класса.«Надеюсь, болтать он не будет»Я развел марганцовку в стакане с водой в пропорциях, описанных Саней по телефону, и направился в комнату – проводить ревизию простыни. Пару капель крови ясно отпечатались на белой ткани, но не настолько критично, чтобы можно было что-то заподозрить. Да и существовал железный аргумент в случае чего – месячные. Я немного успокоился и застелил кровать сестренки, на которой она лишилась девственности меньше часа назад.
>>8878Я вернулся в ванную. Часы на руке подсказывали, что отсутствовал я меньше двадцати минут.— Можно вылезти? – тихо спросила сестренка, пока я ставил стакан с фиолетовым раствором на край раковины.— Посиди еще минут пять, — ответил я и запнулся: — Тебе нужно… Хорошенько помыть… Там.Сестренка молча последовала моему совету. Я отвернулся. Вот так волшебный момент может превратиться в нагромождение страха, стыда, неловкости, приправленное болью и разочарованием. Да, сестренка сказала мне, что ей было хорошо со мной, но… Какая тут любовь-романтика, когда твой брат химичит с марганцовкой, чтобы промыть тебе известное место от спермы, неосторожно спущенной тебе в нутро? Мне было жаль сестренку. И себя, раз уж на то пошло. Следовало подготовиться, дабы сделать момент первой настоящей близости чем-то особенным, а не вот этим вот… Но сестра сама ведь захотела идти до конца.— Братик, — позвала меня сестренка, и я повернулся. – Не переживай так. У нас все будет хорошо.Я улыбнулся через силу.— Конечно, все будет нормально, не переживай.Все и вправду обошлось. Сестренка не забеременела – месячные пошли по расписанию, а мама, к счастью, так ничего и не узнала. Только вот… Отношения с сестренкой как-то охладели. То есть, мы не стали меньше общаться, нет. Просто в общении иногда между нами невидимой стеной вставала какая-то неловкость. Иногда мы сидели рядом на диване, а сказать друг другу было нечего. И каждый знал, о чем думает другой. Мы не повторяли тот опыт в постели. Дальше поцелуев вообще дела не доходило. Я говорил себе, что нам обоим нужно время.Что ж, время шло своим чередом – не быстро, но и не медленно. Лето сменилось осенью, началась школа. Приближался мой день рождения…
>>8879Мы пошли в школу. Все шло по-старому: мы вместе с сестренкой шли на первый урок, потом вместе же возвращались домой. Сестренка все также тихо вела себя. Я уже полностью отошел от того стресса, что оба мы испытали в наш первый раз, поэтому начал размышлять о том, как вернуть сестре душевное равновесие.— Слушай, сестричка, — сказал я ей, когда мы в очередной раз преодолевали совместный путь от школы домой. – Ты все еще переживаешь о том, что случилось? Столько воды утекло.Она промолчала. Я выждал пару минут, но сестренка так и не открыла рта. Я вздохнул.— Мы не сделали ничего неправильного. Даже если все вокруг будут твердить обратное, понимаешь? Я люблю тебя, ты любишь меня – это главное. Если что-то изменилось, то ты скажи, не молчи только.Я перевел дух, поправляя на плече сумку с учебниками. Уже долгое время я собирался поговорить с сестренкой по душам, да все никак не мог правильно сформировать мысли и решиться их высказать. Следовало быть осторожным, чтобы не усугубить и так тяжелую ситуацию, но делать что-то надо было, вот я и…— Дурак, — буркнула сестра, замерев посреди тротуара и глядя на меня. – Я все также люблю тебя, братик.— Тогда в чем же дело? – тихо спросил я, тоже остановившись. – Расскажи мне, чтобы мы вместе могли разобраться с этим.Она шумно выпустила воздух и начала:— Я сама не знаю, что со мной. Ты ведь тоже чувствуешь, что между нами словно стена какая-то. Я не понимаю, как ее можно разрушить. Да и ты тоже, если ничего не поменялось за это время. Наверное, единственный выход – ждать, пока она сама растает, эта стена.— Она не тает.— И то верно.Мы оба молчали. Чтобы не отсвечивать прохожим, я, взяв сестричку под руку, направился в ближайший двор. То был обычный двор – небольшой пятачок, усыпанный гравием; на котором имели место быть две скамейки: одна напротив другой. Земля вокруг них была усеяна окурками, кое-где валялось битое бутылочное стекло. Стоявшая тут же урна была пуста. Типичный двор, в общем.Я выбрал скамью почище и сел, бросив ученический скарб рядом с собой. Напротив опустилась сестричка, явно не понимая, зачем мы сюда зашли.— Я долго думал, — медленно начал я. – Даже ежу понятно, что дело так оставлять нельзя. Нужно решить, как быть дальше, ибо то, как сейчас обстоят дела – никуда не годится, согласна?
>>8880Сестра неопределенно покачала головой. Она заметно погрустнела, и я поспешил продолжить:— Так как я мужчина, я должен решать наше будущее. Тем более, если ты сама не понимаешь, что с тобой. Я устал от этой отчужденности между нами, когда даже в поцелуях чувствуется непонятная отчужденность. И поэтому я решил…— Б-братик… — прервала меня сестренка прерывающимся голосом. – Ты… Ты хочешь сказать…На ее лицо вдруг будто темная тень упала. Я увидел, как глаза ее заблестели и дрогнули губы.— Нет-нет! — резко замахал я руками. – Ты не то подумала, я…Сестрёнка чуть не плакала — я пересел на ее скамью и придвинулся поближе, приобняв ее за плечи. А ведь я готовился к этому разговору. Кретин.— Я хотел позвать тебя куда-нибудь… Мы так давно не выбирались из рутины школьных будней. Да и летом особо не гуляли вместе – все больше дома сидели, да грустили непонятно о чем.Сестренка, казалось, успокоилась и устроила голову мне на плече, лишь иногда шмыгая носом.— Я… Я приглашаю тебя на свидание! – выпалил я. – С тех пор, как мы признались друг другу и себе самим в истинной природе наших чувств, нас обоих преследовали навязчивые мысли, что все это неправильно, разве нет? Мы скрывались, боялись…Мысли в голове четко складывались в слова, которые с легкостью вылетали из моих уст. Я сам верил в то, что говорил, словно бы на меня снизошло озарение. Да так оно и было, наверное. Сейчас мне кажется, что мы оба вели себя глупо, говорили по-детски наивные вещи, но ведь детьми мы и были тогда.-…Давай просто побудем парой. Мы ведь никогда не делали того, что делают обычно парень и девушка когда встречаются.— Как это? – удивилась сестра. – Мы вместе ходим в кино, держимся за руки. А поцелую и остальное? Какие-то глупости ты говоришь, братик.— Да мы с детства за ручки ходим в кино, я не об этом.— Тогда я тебя не понимаю, прости…Да, трудно было донести до сестренки мою мысль. Либо у меня плохо обстояли дела с красноречием, либо сестренка воспринимала наши отношения как-то иначе, чем я, либо это я был дураком. Сейчас я полагаю, что верно последнее. Однако тогда я верил, что один день, проведенный под ярлыком «свидание» способен что-то изменить. Думал, что привнеся в наши отношения оттенок «взрослости», мы сами чуть повзрослеем внутри так, что сможем оценить нас более трезво. Ну и сумбур царил у меня в голове тогда, но порой детский разум воспринимает такие вещи не слишком логично.— Я приглашаю тебя на свидание, ты согласна или нет?— Я согласна. Не понимаю твоих слов, братик, но я верю тебе. Давай пойдем на свидание.Я облегченно вздохнул и улыбнулся. Нужно было организовать предстоящее действо так, чтобы пресловутая стена между нами дала трещину и распалась на куски, будто и не было ее никогда.
>>88812006-2008На свидание мы так и не сходили – ни я, ни сестренка так ничего и не придумали. Денег хватало только на кино или Макдональдс, ну, может, в Луна-парке на пару аттракционов. У мамы на работе пошла черная полоса, и мы жили во многом полагаясь на алименты отца. С тех давний пор, когда закончились наши с ним регулярные встречи, мы виделись очень редко – два-три раза в год, может быть. Я, сестренка и отец шли в какое-нибудь кафе неподалеку, где он вместе с нами обедал, спрашивая об учебе, здоровье матери, планах на будущее, но никогда – о личной жизни. Раньше мне казалось, что отец делает это ради очистки совести или что-то вроде того, но повзрослев я начал думать, что он, должно быть, скучает по-своему. А о личном вопросов не задает, так как понимает, что давно потерял право на это знание, отказавшись от воспитания своих детей. Сестра к этим редким встречам относилась равнодушно: молчала, на вопросы отвечала односложно, либо попросту отмалчивалась. Раньше я мог почти что ненавидеть своего отца, но теперь понимал, что он всегда помогал нам. Обида никуда не делась, но я взрослел и на многие вещи начинал смотреть под несколько иным углом.Хоть со свиданием мы так и не определились, наше с сестренкой общение потихоньку налаживалось. С открытой душой могу сказать: я делал для этого все, что мог. Я старался видеть в ней обычную девушку, а сам пытался соответствовать общепринятому образу «парня». Сначала было непривычно, и я боялся привести в наши, скажем так, не совсем обычные отношения клишеванности и обыденности. Однако, я сам потихоньку так вжился в роль, что мне начало доставлять удовольствие, да и сестричке вроде нравилось.Стихи мне никогда не удавались, зато рисовать, как мне казалось, выходило сносно, чем я воспользовался, попытавшись написать портрет сестренки на уроках ИЗО, ориентируясь на фотографию из семейного альбома. Собственно, первичной оттепелью в наших с сестренкой отношениях я обязан именно тому рисунку. Я подарил его ей, как только он подсох. Неказистый акварельный рисунок. Он хранится у меня до сих пор. Я смотрю на него и замечаю все ошибки в пропорциях, светотени и прочее, но считаю, что это лучшее, что я когда-либо рисовал.В начале октября сестренка простудилась. Мама сказала, чтобы со школы я сразу шел домой и присматривал за ней – как будто могло быть иначе! Я все думал, как же ее порадовать, и случай вскоре представился. Пятого октября в школе традиционно праздновали День учителя, и мама перед уходом на работу дала мне немного наличности на цветы-шоколад. В восемь часов мы с мамой вышли из дома – я направился в сторону своей школы, а мама на автобусную остановку. На полпути к храму знаний я свернул влево и прошел пару кварталов к окраине района, где располагалась «Флора» — большой оптовый магазин цветов. Я мерз около часа, пока ходил туда обратно вдоль холодных и влажных рядов разнообразных растений, пока не выбрал наконец подарок сестричке. Вскоре я был уже дома, сжимая в руках обернутый в упаковочный пергамент маленький горшочек.— Ты чего не в школе, братик? – удивленно спросила сестричка осипшим голосом, приподнимаясь с постели на локтях.— Это тебе, любимая, — с улыбкой произнес я, срывая обертку и гордо представляя маленький горшок с фиалками. Цветочки были еще совсем маленькие, но очень красивые.— Братик! – Сестренка восторженно ахнула, принимая из моих рук подарок. – Какие красивые… Спасибо тебе большое!Она осторожно поставила цветы на тумбочку, и притянула меня к себе за руку так, что мне пришлось сесть рядом с ней на кровать. Сестренка обняла меня, и мне страшно захотелось ее поцеловать.— Не-а, — она игриво увернулась от меня и загородилась руками. – Я не хочу, чтобы ты заболел.— А разве не здорово? – со смехом спросил я, не прекращая своих попыток приблизиться. – Будем сидеть вместе дома и делать, что хотим!— Кушать таблетки и пить гадкий сиропчик?— Именно, — кивнул я и, наконец поймал губы сестренки своими.
>>8882Своим языком, хозяйничающем у нее во рту, я чувствовал вкус «пертусина» пополам с зубной пастой. Она перестала сопротивляться и ответила на поцелуй, но быстро отстранилась и грустно вздохнула:— Я долго не могу. У меня нос заложен.Мы посмеялись, а потом переместились в зал, где я устроил сестренку на диване, укрыв пледом. Я включил телевизор, где показывали какую-то программу про африканских слонов, и пошел на кухню заваривать чай с медом для сестрички. Совершив набег на буфет, я добыл несколько пряников и пару лимонных леденцов. Скудно, но хоть что-то. Сложив мои нехитрые припасы на поднос и водрузив на него же две большие кружки горячего чая с медом, я вернулся к сестре. Она тем временем внимательно слушала Дроздова с самым серьезным видом – я даже невольно улыбнулся.— Ланч прибыл.Я поставил рядом с ней поднос и взял свою чашку, обхватив посудину обеими руками – было довольно холодно. Отопление еще не включили, а за окном осень уже вступала в свои права. Сестренка, до этого молча смотревшая телевизор, вдруг повернулась ко мне и спросила:— Ты знал, что у слонов настолько развиты память и интеллект, что они способны понимать человеческий язык?Я не особо слушал, о чем распинался на экране Дроздов, поэтому слова сестры застали меня врасплох.— Что, прости?— Ничего, — усмехнулась она и, поставив чашку рядом на пол, опустила голову мне на колени.Так мы просидели около часа, заедая чай пряниками и посмеиваясь, глядя на забавных слонов по ту сторону экрана. Ледяной стены между нами я уже совсем не чувствовал и всей душой надеялся, что сестренка тоже. Будто бы в подтверждение моих мыслей, она обхватила мои голову руками и, притянув к себе, поцеловала.— А как же нос? – шутливо поинтересовался я, когда наши губы разомкнулись.— Долго нельзя. А чуть-чуть можно.Нам было очень здорово в тот день. Мы сидели вместе на диване, отогреваясь чаем и пледом. Вскоре телевизор был выключен, а мы начали болтать обо всем на свете. Первый раз за долгое время мы завели разговор о нашем совместном будущем. В том, что мы будем всегда вместе, ни один из нас тогда не сомневался.Мама не оценила моего поступка, когда, вернувшись с работы, обнаружила в спальне горшок с фиалками и выяснила, что я прогулял школу. Она и так раздражалась моим вновь обострившимся внимании к сестре, а теперь разозлилась еще больше. Наверное, она несколько успокоилась, пока мы с сестрой разбирались в себе, ибо даже со стороны могло быть заметно наше отчуждение по отношению друг к другу. Не даром же к нам снова зачастила ее подруга со своими дочерями. Мать, небось, еще и пацана какого-нибудь для сестры подыскивала, да что-то не срослось, должно быть. В общем, мама провела со мной воспитательную беседу, а через два дня я слег с температурой, взбесив ее еще больше. Сестра еще до конца не оправилась, так что матери пришлось оставлять нас вдвоем дома, а самой идти на работу. Спустя несколько дней она даже отправила телеграмму бабушке в поселок с просьбой приехать и присмотреть за нами., ибо симулировали мы отчаянно, а все ради того, чтобы побыть только вдвоем еще немного.
>>8883Мне на всю жизнь запомнился мой семнадцатый день рождения. Начало декабря 2006-го выдалось очень теплым, а на мое 17-тилетие, 6-го число термометр выдавал аж целых десять градусов выше нуля. Я возвращался со школы вместе с сестренкой, которая поздравила меня еще с утра, но подарок обещала вручить позже. Мы шли по практически пустой дороге, взявшись за руки и весело размахивая этой связки словно малыши. Иногда я ловил себя на мысли, как же трудно мне порой поверить, что сестренке уже скоро пятнадцать. Глядя на девчонок ее возраста, на своих одноклассниц, какими они были два года назад, я приходил в тихий ужас. Моя сестренка разительно контрастировала с этими разодетыми крашенными курицами, вечно хлестающих ягу с зажатой в зубах сигаретой, стоя где-нибудь у помойки. Я видел их почти каждый день, когда выносил мусор, и искренне радовался, что сестренка смогла избежать их участи. В свои почти пятнадцать сестра немногим отличалась от себя же двенадцатилетней. Да, ее речь стала богаче, рассуждения более логичными и взрослыми… Однако, никуда не исчезли ее врожденные детская наивность, простота и добрый нрав. Ростом она также оставалась метр с кепкой – разве что формы слегка округлились где надо, но окружающие не давали сестренки больше 12-13 лет, а продавщицы в магазинах часто угощали ее леденцами или конфетами, полагая, что перед ними маленький ребенок. Конечно, я был очень рад, что сестра смогла сохранить свой склад ума и взгляды на мир, неизбежно оставляя при этом детство за спиной. С этой радостью я все острее ощущал ответственность за нее. Моим долгом было сберечь этот непорочный огонек от жестокого, пронизанного ледяными ветрами равнодушия, мира.— Жди здесь, братик!Сестренка разулась быстрее меня, кинула курточку на вешалку и резво затопотала ножками в белых гольфиках в спальню. Я усмехнулся и неторопливо разделся, бросил сумку с учебниками у порога, сбегал в ванную помыть руки и принялся покорно ждать. Вскоре сестренка вернулась. Она заговорщицки улыбалась мне, демонстративно держа руки за спиной.— Закрой глаза, — потребовала сестренка.Я покорно зажмурился и вдруг почувствовал, как на мои плечи опустилось что-то мягкое и очень теплое. Не выдержав, я открыл глаза и увидел, как сестренка укутывает мою шею широким вязаным шарфом.— Вот, братик, — чтобы накинуть шарф, сестричке пришлось вставать на цыпочки. – Теперь тебе будет тепло зимой. Нравится?Все еще стоя на носочках, сестренка с надеждой глядела на меня своими большими, полными обожания, глазищами. Я подхватил ее за талию и поднял так, что наши лица оказались на одном уровне.— Это самый лучший подарок, о каком я только мог мечтать, — ответил я и поцеловал сестру в губы.Она зарделась и закрыла глаза, позволив моему языку свободно исследовать свой ротик. Сестричка обхватила мои бедра ногами, а руки уложила мне на плечи, так что я мог ее даже не держать, и поэтому я просто обнял ее за спину. В таком хитросплетении я нетвердым шагом направился в спальню. Мама, как всегда, до вечера на работе, а сейчас мне больше всего хотелось соединиться с сестренкой, слиться в единое существо. Я жаждал обнимать ее, целовать везде, быть внутри нее.С того злополучного летнего дня мы ни разу не занимались сексом – ограничивались петтингом и поцелуями, но сегодня мы оба хотели большего – я чувствовал это.
>>8884Я бережно уложил сестренку в постель и прильнул губами к ее шее. Ее тело мелко задрожало – сестренка закусила губу и тихо застонала. Пальчики сестрички уже расправлялись с пуговицами моей школьной рубашки, а я тем временем запустил руку ей под юбку и сдвинул в сторону трусики.— Б-братик… — прошептала она, чувствуя, по-видимому, как мой член уперся ей в ногу.Сестра сняла с меня рубашку и принялась расстегивать ремень, а мои пальцы были уже внутри нее, заставляя сестричку часто и громко вздыхать. Я вздрогнул, когда ее ладошка добралась наконец до моего уже готового члена и принялась совершать активные движения взад-вперед. Мое возбуждение было столь велико, что я был готов кончить от одного прикосновения моей сестрички. Чтобы этого не произошло, я отстранил ее руки и принялся целовать ее в шее, плавно спускаясь груди. Сосочки сестренки уже возбужденно торчали, и я начал облизывать их языком, изредка слегка покусывая. Мои пальцы при этом снова проникли в теплое и уже влажное нутро сестры. Сестричка уже была не в силах сдерживать возбуждение и громко стонала, вцепившись одной рукой мне в волосы, а другой терзая простынь. Мой язык скользнул вниз по животу… Сестренка вскрикнула, когда я коснулся губами ее клитора, продолжая пальцами стимулировать влагалище.— Братик!Ее смущению, казалось, не было предела, однако получаемое удовольствие превышало его многократно. Я чувствовал во рту солоноватый привкус ее горячего, немного терпкого, сока. От осознания происходящего у меня начала кружиться голова, и я не мог представить, каково сейчас сестренке. Она уже была готова кончить, когда я решил ввести свой член внутрь, а потому стоны ее были особенно громкими. Сестричка снова обхватила меня руками и ногами – прямо как тогда -, и я начал двигаться, сразу же взяв достаточно высокий темп. Голова моя была задурманена эйфорией, но, в отличие от первого раза, я отдавал себе отчет в своих действиях, и был готов вытащить член при первых признаках оргазма. Хоть в начале действа я и был сильно возбужден, сейчас я ощущал себя немного иначе. Не было бесконтрольной страсти – сейчас мне больше всего хотелось доставить удовольствие сестренке. Поэтому я, проникая в нее как можно глубже, продолжал целовать грудь и шею сестрички, гладить руками ее волосы и шептать на ухо, как сильна моя любовь к ней. Сестра пыталась что-то отвечать, но я не мог разобрать ее лепетания, перемежающегося вскриками и стонами наслаждения. Голой спиной я ощущал ткань ее гольфов, а живот мой терся о школьную юбку сестры, и это заставляло меня двигаться еще активнее. Я уже начал ощущать преддверие оргазма, да и киска сестренки сжимала мой член так сильно, что я понимал: она тоже на пределе. Напряжение в моем паху нарастало, так что я поспешил силой вырваться из объятий сестренки и вытащил свой член, как вдруг…— Господи, что я тебе говорила?!
>>8885Эти слова прозвучали будто гром посреди ясного неба. Мысли лихорадочно загудели в моей голове, но полный контроль над телом еще не был восстановлен, и тугая струя спермы ударила из моего члена, который я, по счастью, в этот раз успел извлечь вовремя. Белесый дождь оросил юбку и живот сестренки, а пара капель попало ей на шею и лицо. Словно в замедленной съемке наши головы одновременно повернулись в сторону прозвучавшего миг назад возгласа.На пороге комнаты стояли мать и отец. Мама в ужасе прижимала правую ладонь к лицу, а папа просто смотрел на нас, скрестив руки на груди. Мгновение оцепенения прошло, и сестренка коротко вскрикнув натянула одеяло по самый подбородок. Я чувствовал, что краснею.— Так, — вздохнул отец, отворачиваясь и увлекая за собой мать. – Оденьтесь, умойтесь и идите на кухню. Нам есть, о чем поговорить.С этими словами он, легко подтолкнув мать, покинул нас с сестрой, и я услышал, как тихо закрылась дверь на кухню. Встретившись глазами с сестренкой, я глубоко вздохнул и попытался улыбнуться.— Мда, во так попали, — сказал ей я нарочито весело, садясь с постели и поднимая с пола штаны. – Рано или поздно, но это бы все равно произошло.— Б-братик, — тихо пролепетала сестренка, вытирая забрызганное моим семенем личико краем одеяла. – Что теперь будет?Сейчас она выглядела очень подавленной и напуганной. Глаза сестры были на мокром месте, а тело мелко дрожало. Страх тяжелым камнем на сердце лежал и у меня самого, однако я решил не подавать виду. Пусть сестричка думает, что я абсолютно спокоен и хладнокровен, что у меня есть план и все под контролем.— Мы расскажем им правду, — произнес я как можно более уверенно, продевая ногу в штанину брюк. – Другого пути нет. Может, оно и к лучшему: пусть знают, что мы любим друг друга. Мы всегда будем вместе, и даже им не под силу разлучить нас.Сестра ничего не ответила. Я услышал лишь шорох одеяла, а потом вдруг почувствовал, как она прижалась к моему плечу.Мы отправились в ванную и быстро умылись, как велел отец. «Неужели, мать так обеспокоилась нашими с сестрой отношениями, что позвала отца?» — размышлял я, бросая в лицо пригоршню холодной водопроводной воды. Они с отцом виделись крайне редко, а все их отношения ограничивались формальным обсуждением финансовых вопросов, относящихся к нам, их детям (алименты, помощь с учебным инвентарём и все прочее в этом духе). Если мать позвала его, значит настроена серьезно и не видит иного выхода.Родители сидели за столом, на котором стояло три чашки чая и одна с кофе – для отца. Они не выглядели разозленными, но на лицах их отпечаталась словно бы многовековая усталость. Войдя в кухню, мы сестрой сели напротив. Отец поднял на нас глаза и медленно произнес:— Дети, ваша мама позвонила мне и попросила приехать. Она была озабочена вашим странным поведением в последние пару лет…Отец прокашлялся и, сделав небольшой глоток кофе, достал из кармана мятую пачку «синицы». Закурив, под неодобрительным взглядом матери, он продолжил:— Я до конца не мог поверить в то, что она про вас рассказала. По правде говоря, ваша мать и сама не была уверена на все сто, но ее подозрения меня обеспокоили, хоть, повторюсь, я не верил в то, что такое возможно.— Сын, ты же…- вступила было мама, но отец прервал ее жестом.— Вы оба уже не маленькие и должны понимать, что у вашего союза будущего быть не может.Отец произнес эти слова так, словно зачитал приговор, и выжидающе посмотрел на меня.— Сын, из вас двоих ты старший. И ты мужчина. Так что ответственность лежит целиком на тебе. Скажи нам, как такое могло произойти между вами? Ты понимаешь, что подрываешь свои и ее шансы на светлое будущее? У вас не может быть семьи, вы не можете пожениться, и мы с мамой будем лишены внуков – наш род прервется. Что ты думаешь обо всем этом?
>>8886Я молчал примерно с полминуты, пока собрался с мыслями. Родители не торопили меня, и, собрав всю свою волю в кулак, я начал говорить:— Я все это прекрасно осознаю, как и моя сестренка. Мы понимаем, что детей заиметь не сможем, что люди вокруг будут осуждать нас, если узнают правду. Однако над нашими чувствами эти обстоятельства власти не имеют. Мы всегда были вместе, мы поддерживали друг друга, защищали и оберегали. Если вы родили нас только затем, чтобы продолжить ваш род и дождаться внуков, то извините, но ничего не выйдет. Мы с сестрой сами решим, как распорядиться жизнью, которую вы нам дали. Из всех людей вокруг я выбрал ее, а она выбрала меня.Я замолчал и перевел дух. Отец допил кофе и затушил сигарету в кофейной гуще на дне. Мама молчала, глядя в стол и держась обеими руками за голову. Я почувствовал, как под столом ладонь сестренка наощупь находит мои пальцы и сильно сжимает в своих.— А ты что же думаешь? – после продолжительной паузы спросил папа у сестры. Та взглянула сначала на меня, а потом перевела взор на родителей и ответила:— Братик все правильно сказал. Я никого и никогда не любила так, как люблю братика. И я хочу быть с ним, даже если все отвернутся от нас.— Господи, — не удержалась мать. – Да вы же еще подростки! У вас попросту гормоны разыгрались, а я и не уследила. Через несколько лет это пройдет, вам захочется семьи, детей, и что вы тогда друг с другом делать будете? А если твоя сестра, — она повернулась ко мне. – забеременеет? Надеюсь, не нужно объяснять последствия? Вы жизнь друг другу разрушите и родным своим заодно седых волос прибавите.В глазах матери стояли слезы, а руки ее тряслись. Мне стало жаль ее, однако дать заднюю мне и в голову прийти не могло. Отец было потянулся за новой сигаретой, но застыл на половине действа, словно у него кончился завод. Отмерев наконец, он убрал обратно пачку и заявил:— Ваша мама права. Скоро вы закончите школу, разойдетесь по институтам. Может, встретите там кого-нибудь. Если вы нем можете себе никого найти сейчас, это не значит, что вы можете спать друг с другом.Во мне вдруг начала закипать злость. «Да эти двое ничего не понимают в настоящей любви. Не смогли сохранить свою обожаемую семью, зато теперь учат своих детей жизни!». Перед моими глазами пронеслись картины вечно печальной и молчаливой сестры, в глазах которой стояли глубокая обида и болезненное одиночество. Моя правая рука сжалась в кулак, и я уже готов был высказать пару ласковых своим родителям, как вдруг подала голос сестра:— Да что вы вообще понимаете?Я сначала не понял, что говорит именно сестренка – такая сила и сталь вдруг прорезались в ее голосе. Она встала из-за стола и громко продолжила:— Папа, ты говоришь про семью, но сам же поставил свои интересы выше этого, когда ушел. Знаешь, как плохо мне тогда было? Если бы не братик, я не знаю, что бы со мной сейчас было. Он единственный, кто ни разу меня не предал. Он всегда рядом был – даже в деревню за мной поехал. Мой братик знает меня лучше всех, даже лучше тебя, мама.При этих ее словах, мать всхлипнула и снова опустила голову. Отец молчал, сидя с каменным лицом, только правый глаз его едва заметно подергивался.— Это наша жизнь, ясно? – продолжала тем временем сестра. – Мы сами будем решать, с кем нам быть. Я люблю братика больше всех, и, если вы вздумаете нас разлучить, я вам этого никогда не прощу!Последние слова сестренки повисли в воздухе, будто бы наэлектризовав его. Родители подавлено молчали – отец таки вытащил сигарету и снова закурил. Сестричка села обратно и понурилась, словно бы из нее разом выкачали всю энергию. Наверное, что-то подобное и случилось. Я бы никогда не подумал, что обычно такая тихая и пугливая сестренка способно толкать такие речи. Может, не так уж хорошо я ее знаю?— Давайте закончим на сегодня, — устало предложил отец, делая затяжку. – Обсудим это еще раз позже, когда все немного успокоимся.Отец уже стоял в прихожей, когда я вышел с ним попрощаться. Мать с сестрёнкой закрылись в спальне – видимо, мать не считала разговор законченным. Я подошел к отцу, который застегивал последние пуговицы пальто. Он протянул мне ладонь и попытался улыбнуться:— Да, сынок, а вы с сестрой умеете потрепать нервы.Не ответив на улыбку, я молча пожал ему руку.
>>8887Через несколько дней после этого случая мать велела мне перебраться спать на раскладной диван в зал. Мама выглядела смертельно уставшей и опустошенной, и я не мог ей отказать. Она вообще сильно изменилась после того, как застукала нас с сестренкой: разговаривала очень мало, плохо спала и мало ела. Позже я узнал, что она начала курить. Хоть я и считал, что родители не правы в своем отношении к нашему с сестрой союзу, мне было жаль мать. Я чувствовал вину, однако в своем намерении быть вместе с сестрой оставался тверд как камень. Чтобы не нервировать лишний раз мать, мы с сестренкой держали друг перед другом дистанцию. Если в школе или по дороге домой мы могли вести себя свободнее, то, будучи дома, сторонились друг дружку – даже ужинали порознь: сначала мама и сестра, а потом я.Поначалу сестренка злилась на меня – ведь это я взял паузу на время, пока мать не успокоится. Сестра считала, что, раз уж мы заявили о себе, то нельзя жать на тормоза, иначе все будет выглядеть так, что мы признаем ущербность и противоестественность нашей любви. По прошествии лет я склоняюсь к тому, что она была права. Однако тогда я жалел мать, боялся, что может случиться что-то плохое, если мы поднимем головы. Например, что нас разлучат насильно. И поэтому морозился от сестры, когда та пыталась сблизиться со мной. Самому было гадко на душе, и все же я поступал так, как поступал.Обещанный отцом разговор по душам «на холодную голову» так и не состоялся, чему я был втайне рад. Я видел его пару раз, но неудобной темы избегал не только я, но и он сам. Один раз отец все же спросил о том, забочусь ли я о сестре, как и прежде, на что я ответил утвердительно.В напряжении прошла зима и половина марта. Приближались весенние каникулы – мои последние весенние каникулы, ведь этим летом я поступал в институт. Тридцать первого числа сестренке должно было исполниться пятнадцать. Под напряжением я имею ввиду не маму – она уже почти отошла от шока -, а наши с сестренкой отношения. Они как охладели с конца года, да так и не оттаяли до конца. Я понимал, что сестренка затаила обиду, ведь в момент, когда, по ее мнению, нужно было решительно действовать, я предпочел тихо переждать, отдалиться от нее. Когда я увидел, что матери немного полегчало, я снова пошел на сближение с сестренкой. Удавалось с трудом, но я не сдавался. Тяжеловато было ухаживать за ней так, чтобы мама не замечала. Я усиленно размышлял о том, как вернуть отношения с сестрой в нормальное русло. В конце концов, ими я не был готов пожертвовать даже ради мамы с папой. Уже почти месяц я пытался разбить между нами стену, которую сам же по кирпичикам и возвел. На мои знаки внимания сестренка отвечала сдержано. Она словно бы ждала от меня чего-то, но я упорно не мог понять, чего именно.Итак, вот уже середина марта 2007-го года. Мы с сестренкой шли со школы домой как обычно вместе. Молчали. В голове у меня роилось великое множество идей о том, как завести разговор, но ни одна подходящей мне не казалась.— Ты меня любишь? — вдруг спросила сестренка, не глядя в мою сторону.— Да, люблю, — не задумываясь ответил я, вспоминая, когда в последний раз я или сестра произносили слово «любовь».— Тогда почему ведешь себя как дурак, братик?Она остановилась, а я по инерции сделал еще пару шагов вперед. Сестренка глядела на меня серьезно, спрятав руки за спину. Я нервно сглотнул и произнес:— Ты же знаешь, что я самый настоящий дурак.Сестра вздохнула, приблизилась и, взяв меня за рукав, потащила в ближайший двор. Оказавшись в окружении бетонных стен, мы сели на пустую скамеечку у какого-то подъезда, хоть и было немного холодно.— Они осуждают нас, братик, — начала она, скинув с плеча лямку школьной сумки, — хотя сами поступали в своей жизни не всегда правильно или хорошо. Отец ушел, мама в себе замкнулась после развода. Обо мне только ты заботился по-настоящему. А теперь ты бросаешь меня за тем, чтобы им было спокойно.— Я не бросал тебя, — протестующе замахал руками я. – Просто хотел не нервировать их лишний раз. Мало ли что им в голову взбрести может! Еще увезут тебя куда-нибудь…Сестренка снова тяжело вздохнула и положила свою ладонь в шерстяной варежке на мою голую руку.
>>8888— Ты должен дать им понять, что все серьезно, братик. Чтобы они все не думали, что ты идешь на поводу у своих глупых гормонов и играешь в игрушки. Сейчас они думают именно так. В их глазах я жертва твоих игр, зашедших слишком далеко. Они полагают, я слишком мала, чтобы это понять.— Надеюсь, ты понимаешь, что это не так?— Я верю, — с легкой улыбкой посмотрела на меня сестренка. – Но, как я уже сказала, братик, им все равно. Взрослые всегда считают себя умнее всех.Сестренка встала со скамейки и, закинув на плечо сумку, приглашающим жестом указала в сторону дома. Я тоже поднялся и отряхнул брюки.— Вообще-то, есть еще кое-что, братик.Я выжидающе смотрел на сестру, которая не слишком спешила продолжать.— Мама сказала мне, — после полуминутного молчания произнесла сестра. – Отец заедет завтра. Просила нас не задерживаться после школы.— Все-таки решили снова созвать «семейный совет»?Сестра поморщилась и кивнула, делая первые шаги по направлению к дому:— Скажи им все, что думаешь. Если действительно любишь меня – сделай все, чтобы они это поняли и отстали от нас.Сестра стояла вполоборота ко мне, в ее словах и образе сквозила сталь, что резко контрастировало с той милой и наивной сестренкой, какой она была еще недавно. Видимо, все эти перипетии закалили ее характер. Будучи по жизни мягкой и стеснительной, сестричка, как оказалось, в нужный момент может проявить твердость характера.Быстрым шагом я приблизился к ней сзади и обнял так крепко, как уже давно не обнимал.— Прости, что вел себя как дурак. Мне казалось, что я поступаю так, как нужно.Сестра осторожно освободилась из моих объятий и повернулась ко мне.— Ладно, прощу, — улыбнулась она. – Прощу, если завтра ты скажешь родителям все, как есть. И не будешь больше оставлять меня.— Обещаю.— Что ж, — произнес отец, доставая «синицу» и прикуривая от спички. – Вот мы снова собрались вместе.«С места в карьер,» — подумал я.Мы сидели, как и в прошлый раз, за обеденным столом на кухне. Я с сестрой по одну сторону, мать с отцом – по другую. Как и предсказывала сестренка, они снова захотели обсудить нас. Я не понимал, чего нового они хотят узнать или добиться. Тем более спустя такой большой промежуток времени. Тем не менее, мы снова вернулись к этому разговору.— Сынок, нашел себе кого-нибудь? – спросил наиграно бодрым тоном папа и подмигнул, затягиваясь сигаретой.— Уже давно, — без тени улыбки ответил я, обнимая за плечи сестру. – Мы уже обсуждали это зимой.Мать с отцом переглянулись, и бывший глава семьи пожал плечами. Как и обещал сестренке, сегодня я решил идти до конца и расставить все точки над i.— Я надеялся, что вы наиграетесь в любовь и поймете, что все ваши чувства суть просто подростковый каприз… Теперь я начинаю верить, что у вас все серьезно, — поспешил добавить отец, заметив выражение моего лица. – Что думаешь, мать?Мама обреченно посмотрела на нас и устало ответила:— Пусть делают, что хотят. Если им плевать на наше мнение, то и нечего убеждать их.Я с неприкрытым удивлением смотрел на маму, а она тем временем продолжала:— Жаль только, что, когда вы вспомните и поймете наши слова, будет уже поздно. Сломаете друг другу жизнь.С этими словами она встала из-за стола и вышла из комнаты. Через минуту я услышал звук работающего телевизора в зале.— Видите, до чего мать довели? – неодобрительно спросил отец. – Она просто махнула на вас рукой, но ей не все равно.Папа тоже поднялся, его примеру последовали и мы с сестрой.— Я тоже не буду вам мешать… — Он подошел к окну и выбросил окурок в форточку. – Если даже ваша мать смирилась, то меня одного вы точно слушать не будете. Просто постарайтесь не действовать маме на нервы. Не хочу, чтобы она снова застукала своих детей, вы понимаете? Она и так на большие уступки пошла.Проводив отца, мы с сестренкой отправились в спальню, оставив маму наедине с телевизором. Мы опустились рядом на постель, и я посмотрел сестренке в глаза:— Не могу поверить, что они смирились.Она кивнула и прижалась ко мне всем телом.— Наконец-то, братик. Надеюсь, от нас отстанут.Мы просидели обнявшись довольно долго. В моей голове не было ни единой мысли, кроме осознания, что мы победили. Тогда я почти на сто процентов поверил в это…
>>8889В последний учебный день до матери дозвонился дед. Он позвонил ей на работу из почтового отделения ближайшего поселка, о чем мама сообщила мне, как только вернулась с работы. Я немного удивился, что дед просил маму поговорить со мной насчет недельной подработки у него в садоводстве.— Работа несложная, — объясняла мне мама, когда мы втроем сидели за столом и ужинали. – Дед решил подработать на лесовозе. Ну, понимаешь, дрова развозить по садоводству. Они там вдвоем с водителем не справятся, им еще один человек нужен. Вот он и предложил мне тебя позвать.Я не горел желанием уезжать на все каникулы в поселок. Я уже предвкушал, как проведу эту неделю с сестренкой. Ведь мама продолжала ходить на работу, а это значит, у нас могли быть целые свободные дни, которые мы проводили бы наедине друг с другом.— Нет, мам, — покачал головой я, поднося ко рту ложку с гречей. – У меня планы на каникулы.Мама недобро глянула на меня, но тут же отвела глаза.— Сынок, с деньгами сейчас не очень. А так ты хоть себе на обеды заработаешь. С сестрой куда-нибудь сходишь…Я аж поперхнулся. Мать уже давно избегала упоминать меня и сестренку в одном предложении. А уж заикаться о совместных походах куда-либо? – нонсенс.— Да и у твоей сестренки скоро День Рождения, — продолжала удивлять меня мама. – Уже придумал, что подаришь?— Нет, — выдавил я, все еще покашливая. Да что на нее нашло?— Съезди, помоги деду, — мама встала и, хлопнув меня по плечу, отправилась заваривать чай. – Ты ведь и мне жизнь проще сделаешь, и себе. И сестру порадуешь.Я угрюмо размазывал кашу по тарелке. С одной стороны, неплохо было бы поднять немного наличности и порадовать сестренку хорошим подарком на День Рождения. С другой, оставлять ее одну на целую неделю не хотелось совершенно.— Деда-то, когда крайний раз видел? – спросила мама, разливая заварку по чашкам. — С лета вы даже не созванивались. Сдается мне, он и работу предлагает лишь затем, чтобы увидеться лишний раз… Эх, старый уже, а пришлось, вот, подработать, чтобы участок оплатить да крышу подлатать. Опять течет, говорит...— Братик, я не хочу, чтобы ты ехал, — надулась сестренка, когда мы, допив чай, расположились в спальне почитать. Мама ушла смотреть телевизор перед сном, а мы достали с полки «Мартина Идена» Джека Лондона.— Да я сам не хочу, — вздохнул я. – Только мама права. Сто лет с дедом не виделись. Помощь нужна, деньги тоже лишними не будут… Да ты и сама все слышала.— Слышала, — недовольно пробубнила сестренка. – Но это ведь целая неделя! Да еще и мой День Рождения пропустишь. Мне никакого подарка не надо – лишь бы ты рядом был.Мне вспомнилось, как летом за нас вступились дед с бабкой, когда я к сестренке ночью приехал. Я поделился этим с сестрой и добавил:— А будут деньги, мы с тобой куда хочешь поедем. В парк аттракционов, положим, или еще куда.— Ты обещал не оставлять меня.— Так я и не оставлю, — заверил ее я. – Буду специально после работы доезжать на велосипеде до почты и отзваниваться тебе. Это я тебе точно говорю.Я по уговаривал сестренку еще немного, и она, в конце концов, согласилась.На следующее утро я уже стоял на Витебском вокзале, ежась от утренней мартовской прохлады. Когда я сел в электричку, сразу же нахлынули воспоминания, как я ехал по этому же маршруту ночью к сестренке. Правда, сейчас у меня было достаточно денег на дорогу, а в рюкзаке отсутствовали книга и фонарик.Дед встретил меня у самого дома, рядом с которым стоял старенький ГАЗ-53 грязно-голубого цвета. На нем мы и работали: сначала утром ехали на лесопилку неподалеку, где загружались дровами под завязку, затем до обеда развозили древесину по садоводствам, помогая хозяевам с разгрузкой, после чего водитель с дедом делили остатки. Остатки приходилось сгружать уже в дедов сарай. В общем, работа не то что бы сложная, но жутко нудная и утомительная. Весь день приходилось таскать поленья, и вскоре мои ладони покрылись занозами и мозолями. До сестренки я дозвонился лишь единожды – в третий мой рабочий день (в другие дни либо я до закрытия не успевал позвонить, либо к телефону никто не подходил). Конечно, сестра был расстроена моим отсутствием, но я воодушевленно рисовал ей в трубку картины того, как мы накупим тонну мороженого, запустим в небо новенького воздушного змея и сходим в зоопарк. Она не сильно радовалась, но это все, что я мог сделать. Эти же картины давали мне силы и желание работать дальше.
>>8890К концу недели я начинал выдыхаться. Я уже не мог смотреть на эти чурки, и даже пятихатка, которую я получал за день работы, не скрашивала моего настроения. Хуже всего было то, что я не мог дозвониться до сестры. Я пытался позвонить ей трижды, но к телефону никто не подходил. Я работал и ждал того дня, когда наконец-то вернусь в город к сестре. Время все тянулось и тянулось, и все, что я видел, казалось мне дровами. Даже греча с молоком на ужин не радовала меня больше. Нет, в деревне жилось совсем не плохо, но работа выматывала, да и по сестренке я очень скучал.Но вот настал день моего отъезда. Я, измотанный в край, но счастливый обладатель трех тысяч честно заработанных, трясся в вечерней электричке. Хоть дед с бабкой и уговаривали меня остаться на ночь и поехать утром, я не мог больше ждать. По моим расчетам, я должен был успеть на один из последних автобусов, что идут в Авиагородок. Правда, существовала вероятность, что придется пилить до дома по Московскому проспекту от самой Площади Победы, но это были мелочи в сравнение с еще одной ночью мучительного ожидания встречи с моей любимой сестричкой.Мне повезло. Электричка пришла вовремя, я успел и на метро, и на автобус. К полуночи я уже стоял у двери нашей квартиры. Я долго звонил в дверь, прежде чем мама открыла мне.— Привет, я думала ты… Ты завтра приедешь.Я поздоровался и вошел в прихожую. Мама была одета в домашний халат, а прическа была растрепана и пропахла сигаретным дымом. Я это почувствовал сразу, как только обнял ее в знак приветствия. Я разулся и проследовал за матерью в кухню. Она встала у окна, а мне махнула на стул, на который я сразу же сел – от усталости подкашивались ноги.— Прости мам, — поспешил извиниться я. – Не хотел вас будить. Сестра не проснулась от звонка?Мама молча смотрела в темный проем окна. Ее лицо освещал слабый отблеск уличных фонарей.
>>8891— Мам? – обеспокоенно спросил я. – Что-то случилось?Я встал из-за стола и приблизился к матери. Она старательно не смотрела в мою сторону. Ее дрожащие пальцы неуклюже нырнули в карман халата, откуда извлекли на свет мятую пачку «Гитаны».— Мама, да что такое? – повысил голос я, чувствуя, как немеют кончики пальцев.По щеке мамы побежала слеза.— Прости, — тихо произнесла она.Перевернув на своем пути стул, я бросился в коридор. Дверь в спальню была приоткрыта, но я рывком распахнул ее настежь. Гулко стучавшее до этого сердце вдруг пропустило удар. Я, кажется, разучился дышать, так как воздуха вдруг начало катастрофически не хватать.Комната была пуста. То есть, мои вещи и вещи матери лежали на своих местах, но постель сестры была убрана, всех ее книг, старых игрушек на месте не было. Справившись с собой, я подскочил к бельевому шкафу. Я выдвигал один ящик за другим, но никакой одежды, принадлежавшей сестренке, я не нашел.«Что значит это ее «прости»?»Тяжелой поступью я снова переступил порог кухни. Мать все также стояла спиной к двери и глядела в чуть запотевшее окно на улицу. В ее руке дымилась сигарета.— Где она? – спросил я сквозь зубы. Только сейчас я почувствовал, как во мне закипает злоба.Мама повернулась наконец ко мне.— Твой отец забрал ее к себе.Я молниеносно оказался у нашего домашнего телефона. Диск никак не хотел вращаться с нужной скоростью, и мобильный отца я набрал лишь с третьего раза – благо бумажка с его номером была приколота к стене рядом с телефоном.«Абонент временно не доступен или находится вне зоны действия сети»Какого черта…
>>8892Мать с отцом договорились еще месяц назад: под первым удобным предлогом сплавить меня подальше, а затем увезти сестру. Так как оба мы ходили в школу, проще всего это было реализовать на каникулах. На третий день моего пребывания в деревне (кстати, дед с бабкой тоже были в курсе), папа забрал сестру к себе, а за день до моего возвращения они вместе должны были переехать на московскую квартиру отца. Все это я без особого труда вызнал у матери. Она сначала пыталась отнекиваться, да только по глазам моим поняла, что в таком состоянии я могу наворотить дел. Да, сказать, что я был разгневан – ничего не сказать. Я пребывал тогда в состоянии аффекта и сильнейшего шока. Думаю, я готов был на все, чтобы узнать, где моя сестренка сейчас. Разрыдавшись, мама поведала мне о том, как она рассказала все своим родителям, как сговорилась с дедом насчет подработки для меня. И про отца – он должен явиться вместе с матерью и сестрой в суд и переоформить соглашение, под гадким названием «соглашение о разделе детей при разводе», а затем увезти сестренку в Москву, где у него имелась вторая квартира.Мать плакала, извинялась. Говорила, что, хоть это жестоко и несправедливо, но так будет лучше. Что-то лепетала про взрослую жизнь и ее суровые законы. Я не слушал ее. Тогда мне показалось, что во всей Вселенной я остался один. Я чувствовал себя преданным и оплеванным самыми близкими людьми. Но это ужасное осознание меркло перед мыслями о том, какого сейчас сестренке.— Вы насильно забрали ее из дома? – прошипел я матери, сидящей на диване и утиравшей глаза рукавом халата. – Я уверен, сестра ни за что не согласилась бы на это по своей воле!— Нет, все не так, — протестующе замахала руками мать. – Я… Мы…— Ты отвратительна! — выкрикнул я, брызжа слюной. – Как ты могла поступить так с ней? А со мной?Она ничего не отвечала – лишь беззвучно шевелила губами. Слезы вперемешку с тушью катились по ее щекам.— Я не понимаю, — продолжал я, срывая голос. – О чем вы думали? Что я просто смирюсь? Да она все для меня, дура! А ей какого сейчас, без меня…На последней фразе я совсем осип и обессиленно опустился рядом с ней на диван, обхватив голову руками. Мама хотела положить руку мне на плечо, но я брезгливо отстранился.— Ты не мать мне больше. Не прикасайся ко мне.
>>8893Голос мой был тихий и хриплый, но в нем сквозила такая ненависть и обида, что мать боязливо отдернула руку.— Уйди, — зло бросил ей я.— Прошу, пойми, мы это для…— Я сказал убирайся! Еще слово и, клянусь Богом, я ударю тебя.Мать, всхлипнув, поднялась с дивана и покинула комнату. Сквозь шум крови в ушах я с трудом расслышал, как щелкнул замок двери в ванную, и полилась в раковину вода.Я резко встал. Глубоко вздохнув, я несколько раз ударил себя по щекам. Что-то нужно было делать. Сестренка уже должно быть в Москве. В кармане у меня лежат мятые бумажки, совокупностью своей являющие около трех тысяч. Я глянул на наручные часы – четвертый час ночи. Так, надо узнать, когда ближайший поезд в Москву… Сумку собирать не надо – только с дороги. Поспать бы, да и поесть перед выходом… Но оставаться в этом месте я больше не мог. Мать еще была в ванной, когда я покинул квартиру с вещами, которые брал с собой в деревню.Я уже практически вышел на Пулковку, когда до меня дошло, что автобусы начнут ходить только через час. Тогда я, помню, ругал себя, что не вызвал такси из дому. Правда, мать могла услышать… Но какое мне до нее дело. В любом случае, возвращаться было бы еще глупее, чем идти до метро пешком. Таксофонов поблизости я не знал, почтовое отделение еще было закрыто, так что идти до метро казалось самым рациональным выходом – как раз через час там и окажусь, когда запустят поезда.Я шел, представляя сестренку. Перед моими глазами проносились жуткие картины того, как отец до боли сжимает руку сестренки и тащит ее в здание суда, а сзади идет мать и с лицемерной «заботливой» улыбкой обещает, что все будет хорошо. Или как она сидит одна в Москве, ничего не ест и плачет в одиночестве. Слезы сами собой навернулись мне на глаза: они текли по моим щекам, капали с носа на темный асфальт под ногами, — а я даже не пытался их остановить и просто молча плакал. А еще мне было холодно, я хотел есть и очень устал. В совокупности эти переживания давали ощущение полного бессилия и безысходности. «Как же я мог допустить такое, — спрашивал себя я. – Я же обещал не оставлять ее. Я снова подвел ее. Черт, как же я жалок».Мое самобичевание прервал гудок автомобиля. От неожиданности я споткнулся и чуть было не упал. Обернувшись, я увидел позади себя старенький красный жигуль с разбитой левой фарой. Водительская дверь открылась, и из машины кто-то вышел. Свет уцелевшей фары слепил меня, и я видел лишь темный силуэт, который вдруг громко воскликнул:— Вот это встреча!
>>8894Тень приблизилась ко мне и протянула руку.— Что ты здесь делаешь так поздно? – спросил я Саню, а это был именно он, и пожал худую узкую ладонь одноклассника.— Да, — почесал затылок Саня. – У друга День Рождения был… А я не пью, ты ж знаешь. Вот и пришлось развозить всех гостей.Он недовольно поморщился и сел на красный капот, покрытый кое-где островками ржавчины. – У тебя что-то случилось? — Саня оглядел меня с ног до головы и кивнул на сумку. – Завтра ж в школу, а ты с сумкой куда-то… Эй, а чего глаза красные?Я резко отвернулся. Не хватало еще, чтобы он начал приставать с расспросами. Черт…— Эй, чувак, — произнес Саня озабоченно. – С матерью поссорился что ли? Не мое это дело, но ты бы в такой час один не шатался.— Сань, я пойду, пожалуй.Я уже сделал несколько шагов по тротуару, когда на плечо легла рука одноклассника.— Так дело не пойдет, — улыбнулся Саня. – Давай хоть подвезу.— Не знал, что у тебя есть машина, — безразлично произнес я только для того, чтобы Саня сразу же не пустился в расспросы.Одноклассник умело вертел баранку, на зеркале заднего вида болталась зеленая «елочка» из автомойки. Саня усмехнулся на мой вопрос и ответил:— Так мы ж и не общаемся почти. Копил на колеса с девятого класса – работал каждое лето. Скопил немного, но отец подсобил, и на свое восемнадцатилетние я получил этого монстра. – Он похлопал «монстра» по приборной панели: – Уже два месяца езжу. Красота… Тебе куда, кстати? Ты так и не сказал.— Мне б до метро добраться.Саня удивленно посмотрел на меня. Еще бы, ведь до Московской я собирался дойти на своих двоих, да еще и в столь поздний час. Естественно, Саня решил уточнить этот момент.— Сань, слушай, я благодарен тебе за заботу и за то, что вызвался подвезти, но… Давай я сам со своими проблемами разберусь?— Дело твое, — медленно протянул Саня, выезжая на Штурманскую улицу, от которой до шоссе оставалось всего ничего. – Однако, не могу не сказать, что поступаешь ты опрометчиво.— Да что ты знаешь… — завелся было я, но мой собеседник жестом прервал меня.— Ты с вещами идешь один по ночному пригороду и плачешь. Значит, случилось что-то серьезное. И плохое, смею полагать. Тебе не кажется, что, прежде чем бросаться горы воротить, нужно как следует все обдумать или, может, совета у кого спросить? Любая хреновая ситуация может стать еще более хреновой, если совершать необдуманные поступки.— Да нет у меня на это времени, мне срочно в Москву надо!— А сестру оставил? Вы же с ней до сих пор за ручку со школы ходите.Тень приблизилась ко мне и протянула руку.— Что ты здесь делаешь так поздно? – спросил я Саню, а это был именно он, и пожал худую узкую ладонь одноклассника.— Да, — почесал затылок Саня. – У друга День Рождения был… А я не пью, ты ж знаешь. Вот и пришлось развозить всех гостей.Он недовольно поморщился и сел на красный капот, покрытый кое-где островками ржавчины. – У тебя что-то случилось? — Саня оглядел меня с ног до головы и кивнул на сумку. – Завтра ж в школу, а ты с сумкой куда-то… Эй, а чего глаза красные?Я резко отвернулся. Не хватало еще, чтобы он начал приставать с расспросами. Черт…— Эй, чувак, — произнес Саня озабоченно. – С матерью поссорился что ли? Не мое это дело, но ты бы в такой час один не шатался.— Сань, я пойду, пожалуй.Я уже сделал несколько шагов по тротуару, когда на плечо легла рука одноклассника.— Так дело не пойдет, — улыбнулся Саня. – Давай хоть подвезу.— Не знал, что у тебя есть машина, — безразлично произнес я только для того, чтобы Саня сразу же не пустился в расспросы.Одноклассник умело вертел баранку, на зеркале заднего вида болталась зеленая «елочка» из автомойки. Саня усмехнулся на мой вопрос и ответил:— Так мы ж и не общаемся почти. Копил на колеса с девятого класса – работал каждое лето. Скопил немного, но отец подсобил, и на свое восемнадцатилетние я получил этого монстра. – Он похлопал «монстра» по приборной панели: – Уже два месяца езжу. Красота… Тебе куда, кстати? Ты так и не сказал.— Мне б до метро добраться.Саня удивленно посмотрел на меня. Еще бы, ведь до Московской я собирался дойти на своих двоих, да еще и в столь поздний час. Естественно, Саня решил уточнить этот момент.— Сань, слушай, я благодарен тебе за заботу и за то, что вызвался подвезти, но… Давай я сам со своими проблемами разберусь?— Дело твое, — медленно протянул Саня, выезжая на Штурманскую улицу, от которой до шоссе оставалось всего ничего. – Однако, не могу не сказать, что поступаешь ты опрометчиво.
>>8895— Да что ты знаешь… — завелся было я, но мой собеседник жестом прервал меня.— Ты с вещами идешь один по ночному пригороду и плачешь. Значит, случилось что-то серьезное. И плохое, смею полагать. Тебе не кажется, что, прежде чем бросаться горы воротить, нужно как следует все обдумать или, может, совета у кого спросить? Любая хреновая ситуация может стать еще более хреновой, если совершать необдуманные поступки.— Да нет у меня на это времени, мне срочно в Москву надо!— А сестру оставил? Вы же с ней до сих пор за ручку со школы ходите.Не в бровь, а в глаз. Я попросил Саню остановить автомобиль. Он послушно припарковался у обочины. Саня глубоко вздохнул и достал из бардачка мятую пачку сигарет. Закурил.— Я ее не оставлял, — сказал я сквозь зубы. – У меня ее забрали…Не знаю, почему я тогда сказал об этом Сане. Наверное, дело было в его природной харизме или в том, что только с ним я хоть как-то общался в школе. Мы просидели в машине около получаса, пока я рассказывал ему про нас с сестренкой. Мне хотелось наконец с кем-нибудь поделиться. Мне нужна была чья-то поддержка, и я думал, что Саня поймет меня. А даже если и нет, я уже не мог держать это в себе.— Мда, — вздохнул Саня и забарабанил пальцами по рулю. – Вот это история. Значит, она та девушка, насчет которой ты тогда звонил… Ребята всегда считали вас странной парочкой, да и сам я, раз уж на то пошло. Однако не думал, что у вас все так серьезно.— Осуждаешь, — без особого удивления констатировал я. Главное, что выговорился. Его реакция на мои слова беспокоила меня не очень сильно.— Да нет, — беспечно пожал плечами Саня. – У меня никогда не было сестры, так откуда ж я могу знать, как с ней отношения строятся?Саня с улыбкой посмотрел на меня, и я благодарно ему кивнул:— Спасибо.— Не за что. Надо решать, что делать дальше.Я непонимающе уставился на одноклассника, откинувшегося на сиденье и задумчиво уставившегося в покрытый пятнами неизвестного происхождения потолок «жигуленка». Почувствовав мой взгляд, он усмехнулся и, не повернувшись, произнес:— По закону ты имеешь право видеть свою сестру, и только суд тебе может это запретить… Да и заявление, которое, словам твоей матери, подали в суд несколько дней назад должно какое-то время находится на рассмотрении.— Правда? – Глаза мои округлились от радости, но Саня поспешил охладить мое возбуждение:— Это так, но, при согласии обеих сторон, мнение твоей сестры вряд ли учтут… Если оба твоих родителя согласны оставить дочь с отцом, то вся эта судебная возня – лишь формальность.— Надо что-то делать!Саня согласно кивнул и предложил переночевать у него. «Поспи хотя бы несколько часов, поешь, а потом будем вместе думать» — сказал он мне, заводя мотор. Как бы мне не хотелось сломя голову нестись на вокзал и покупать билет до столицы, в его словах был смысл. Саня всегда казался мне рассудительным малым, и я решил на него положиться.
>>8896Я никогда не был в гостях у Сани до того дня. Его квартира, в которой он обитал с родителями, меня ничуть не удивила – все просто, чисто, практично. Как и сам Саня и его родители. К слову, мать и отец моего неожиданного союзника сейчас мирно спали в своей комнате, пока мы с Саней сидели в его берлоге. Я исходил белой завистью от осознания, что у человека может быть своя комната. А еще у Сани был компьютер, за который он сразу же уселся и пригласил меня сесть на пуфик рядом.Первым делом Саня открыл мне сайт с расписанием междугородних поездов, а сам пошел «раздобыть чего-нибудь пожевать». Пока я листал таблицы, прикидывая, что выбрать для поездки в Москву, он вернулся с двумя кружками чая и тарелкой бутербродов.Саня рассудил, что главное сейчас – найти сестру и увидеться с ней. Вцепиться в нее и не отлипать – пусть хоть милицию вызывают. Закон на моей стороне. Если дело далеко зайдет, можно будет и в суде свои права отстаивать. Удастся все это провернуть или нет зависит от моей решимости и связей отца, помноженной на его настрой.— На самом деле, — добавил Саня. – Я не могу понять твоих родителей. Да, вы с сестрой перешли черту, вкусили «запретный плод» или еще как назови… Но вы же доказали всю серьезность своих чувств. А родители насильно разлучают вас только потому, что «так не принято».— А я не ожидал, что они поступят так подло, — кивнул я, непроизвольно сжимая кулаки.Саня спросил полные имя, фамилию и отчество моей сестры, ее возраст и попросил описать внешность.— Зачем? – удивленно спросил я.— Думаю, она тоже предпримет попытки связаться с тобой или как-то заявить о себе, — предположил он, вбивая что-то в адресную строку браузера. – Неплохо будет поискать ее в соц сетях или просто бросить клич в интернете…— Думаешь, польза будет? – В моем голосе сквозил скептицизм. Быть известными на весь интернет мне не хотелось, да и сестренке, думаю, тоже. К тому же, компьютера у нас никогда не было, так что сестра не умела им пользоваться. Про интернет и регистрацию в социальных сетях думать уж подавно не стала бы.Я высказал свои соображения Сане, на что он ответил:— Лучше перебдеть, чем недобдеть. Тут лишних мер быть не может. Интернет сегодня развивается могучими шагами – многопользовательские онлайн-игры, чаты… Не недооценивай его. У меня нет знакомых в Москве, но я знаю пару сайтов, где можно кинуть клич.
>>8897Мне по-прежнему все это не нравилось и даже пугало, но аргументы Санька были стальными. Вздохнув, я согласился.Потом мы постарались разыскать контактные данные моего отца или хотя бы его фирмы. Саня объяснил, что интернет — удобная платформа для ведения бизнеса или рекламы, а значит, если отец работает в серьезной конторе, то какая-никакая информация должна быть в сети. Что ж, мы нашли физический адрес головного офиса в столице и телефон довольно быстро.— Звонить сейчас глупо, — задумчиво произнес я, глядя на цифры по ту сторону монитора. – Да и уверен я, что мне с ним поговорить не дадут… Ну, зато известно, где его можно найти или хотя бы спросить о нем.— И это отлично, — ободряюще хлопнул меня по плечу Саня, а потом вдруг спросил:— Забыл спросить, а деньги-то у тебя есть?— Три тысячи, — кивнул я, похлопывая себя по карману. – Заработал в деревне.— Отлично, на билеты хватит. Поезжай сегодня же. На плацкарт тебе точно хватает, там и выспишься… Ну, попробуешь. Расписание смотрел?— Да. Ближайший, на который я успею, отправляется в полдень с Московского вокзала. И билеты есть.Саня удовлетворенно покачал головой. Итак, мы разработали такой план действий: я еду в Москву, разыскиваю контору отца, где стараюсь что-то о нем разузнать, вызваниваю его по телефону и прочее. Затем разыскиваю сестру и не отпускаю, несмотря ни на что.— В нашем плане много дыр, — говорил Саня, пока я одевался в прихожей. – Очень большая роль отведена воле случая.Я согласно пробурчал что-то, завязывая шнурки.— Если хватит денег, купи какой-нибудь дешевый мобильник, — продолжал Саня, на весу карябая что-то ручкой на бумажке. – Звони мне на сотовый по этому номеру или на домашний. Денег у тебя немного, так что постарайся найти сестру поскорее.С этими словами он протянул мне бумажку, мы пожали руки, и я вышел из его квартиры. Выйдя на улицу, я направился в сторону остановки. Саня жил недалеко от меня, но все же ближе к шоссе, поэтому до цели я дошел довольно быстро. Упав на сиденье в полупустом автобусе, я прикрыл глаза. Только в тот момент я почувствовал, насколько устал, ведь я не спал уже довольно давно. Последний раз я видел сон еще в деревне. Несмотря на дикое моральное и физическое истощение, сон не шел ко мне, и я просто сидел с закрытыми глазами, уперевшись лбом в стекло. Предстоял дальний путь.
>>8898До того момента, как голова моя коснулась худой казенной подушки, все отложилось в памяти будто в тумане. Полудрема в автобусе, быстрый спуск в метро на подкашивающихся от усталости ногах, тряска в душном вагоне до Московского вокзала, суета с билетами, несколько часов вынужденного ожидания…Небрежно застелив верхнюю койку, я в одежде забрался на полку и откинулся на подушку. В этот момент я каждой молекулой своего тела осознал чудовищную усталость. Мысль о том, что ближайшие двенадцать часов от меня ничего не зависит, отпустила механизмы, сдерживавшие безумное желание спать, и я провалился в пучину забытья.Я стоял посреди странной комнаты, обклеенной газетными листами вместо обоев. Помещение казалось мне знакомым, но я никак не мог понять, где я нахожусь. Я огляделся и заметил небольшой диван, накрытый старым клетчатым пледом и придвинутый к стене у окна. Из окна равномерно разливался тусклый молочно-белесый свет, но стекло было не прозрачным, а словно бы покрытым толстым слоем пыли снаружи. Это безликое свечение было единственным, что разгоняло темноту в комнате. Я приблизился к дивану и провел рукой по шершавой текстуре пледа. И тогда я увидел свои руки. Они тоже казались странными, как и все, что меня окружало. Пристально разглядывая сначала предплечья, затем кисть и пальцы, я вдруг понял, что не так.— Совсем нет волос, — произнес я вслух.Голос прозвучал неожиданно высоко, и я вздрогнул, услышав его.«Черт, да я же…»Тут до меня дошло, что я каким-то чудом помолодел лет на пять, не меньше. Поразмыслив, что за чертовщина со мной творится, я внезапно все понял: это просто сон. Мне и раньше удавалось осознать себя во сне, правда очень редко, и тогда я начинал творить какие-нибудь глупости. Например, призвать в руку огненный шар или отрастить крылья, или изменить мир вокруг себя, превратив его в подобие Страны Чудес… Однако, стоило мне увлечься воображением всего этого, как я просыпался. Последний раз такое осознание произошло со мной, когда мне было лет десять-двенадцать. И вот теперь…Я услышал, как за спиной отворилась со скрипом дверь. Интересно, ведь ее не было, когда я тут только появился. Комната являла собой куб с одним окном, но без дверей. Я развернулся в сторону темного дверного проема. Раз уж это сон…Осторожно приблизившись, я сделал шаг в темноту. Пространство вокруг меня вдруг словно схлопнулось, и я оказался в кромешной тьме. Сделал еще шаг, звук которого гулко разнесся во все стороны, отразившись от далеких, невидимых мне стен. Было немного страшно, но я говорил себе, что все это всего лишь сон, и шел дальше.Через несколько минут слепой ходьбы, разум мой начал потихоньку затуманиваться. «Значит, — подумал я тогда. – Я либо скоро проснусь, либо засну обычным сном». Хоть и было интересно, но перспектива выбраться отсюда меня полностью устроила, если бы не…«Что это? Детский смех?»Моих ушей настиг далекий звук, похожий на перезвон колокольчиков. Мое сознание моментально прояснилось, стоило мне только понять, чей это смех. Ускорившись, я побежал на звук. Смех становился все ближе, а впереди замаячило какое-то светло-желтое пятно. Я прибавил ходу. Смех смолк, но теперь я мог ориентироваться на свет. Вскоре пятно приобрело очертание старой настольной лампы, стоявшей на прикроватной тумбочке. Через несколько шагов я разглядел, что мягкий желтый свет лампы выхватил из темноты часть самой кровати. На постели, на краю, противоположном освещенному, виднелся темный силуэт. Некто маленький сидел на кровати, скрытый от меня в тени. Я сел на светлую сторону. Некто хихикнул, и я сразу же понял, что именно этот до боли знакомый звук вел меня сюда сквозь тьму.— Братик, — прошептала тень. – Поздравляю. Ты меня нашел.Не дав мне опомниться, тень прыгнула на меня, обхватив мою шею маленькими руками. Она впилась своими темными губами в мои губы так требовательно, что я не смог противиться ей. Через рубашку я ощущал тепло кожи – Тень-сестренка была совсем голая. Я не мог разглядеть ее лица, но понимал, что мне снится моя сестренка, только младше той, реальной, на несколько лет.— Я так ждала тебя, братик, — продолжала шептать Тень-сестренка, яростно стягивая с меня рубашку. – Тебя так долго не было, но вот ты пришел ко мне…
>>8899Мой разум повелевал остановить ее, но мое сно-тело не могло противиться желанию. Я обнял ее, прижимая к себе так сильно, что, казалось, у нее сейчас кости захрустят. Тень-сестренка покусывала мне шею. Мне было и больно, и приятно одновременно. Я чувствовал, что снившиеся мне штаны готовы разорваться между ног. Тень-сестренка усугубила ситуацию, неожиданно сильно вцепившись правой рукой в мой уже готовый член. Просунув между нашими телами руку, я скользнул рукой в то ее место, что уже несколько минут не давало мне покоя. Тень-сестренка громко застонала, стоило мне дотронуться до смоченного ее соками клитора. Некоторое время мы извивались на постели, возбужденно лаская друг друга, но потом Тень-сестренка вдруг резко выдохнула, и я почувствовал, как все ее маленькое тело содрогнулось, а вся моя ладонь покрылась обильными липкими и ароматными выделениями. Тень-сестренка нагнулась надо мной и заглянула мне прямо в глаза, однако я ничего не разглядел, кроме блеснувшей в свете лампы хищной улыбки. Тень-сестренка отстранилась от меня, и обе ее ладони легли на мой ремень. Быстро разобравшись с застежкой, она резко спустила штаны. Я успел заметить, как с длинного языка свисла ниточка слюны, прежде чем Тень-сестренка резко приняла половину моего члена в рот. Кулаки мои сжались сами-собой, а во рту скрипнули зубы. Я еле сдержался, чтобы не спустить накопившуюся во мне энергию в ее горячий ротик. Тень-сестренка же напротив, совсем не стремилась сдерживаться и с каждым движением заглатывала член все глубже с громким хлюпаньем, пока, наконец, ее нос не уткнулся мне в пах. Тогда она медленно вынула член изо рта – он весь был покрыт вязкой горячей слюной – и, усевшись мне на живот, громко прошептала:— Я так скучала, братик.Слюна капала с ее губ и подбородка мне на грудь, от чего я каждый раз мелко вздрагивал.— Ты все не шел и не шел, — продолжала Тень-сестренка, сжимая в мокрой ладони мой обслюнявленный член и водя им по своей разгоряченной щелке. – Но вот ты здесь. Теперь нас никто не разлучит…С этими словами Тень-сестренка, ахнув, резко насадилась на меня, приняв в себя член на всю длину. Она уперлась руками мне в грудь и начала двигаться, сразу взяв приличный темп. Мне было очень хорошо. Хоть разум пытался достучаться до меня, предупреждая о невнятной опасности, я не слушал его. Тень-сестренка стонала, резко и часто насаживаясь на член так, что я чувствовал изнутри ее матку и готов был кончить в любой момент.— Излейся в меня, братик! – Шепотом ее я мог слышать даже несмотря на шлепки ее бедер о мои ноги.Я уже готов был заполнить матку Тень-сестренки до самых краев своим семенем, как вдруг нечто будто схватило меня за грудки и увлекло куда-то во тьму.Меня словно засасывала Вселенская Черная дыра, или я будто бы падал вниз с крыши высоченной многоэтажки. Не могу сказать, сколько это продолжалось, но, так или иначе, я вдруг распахнул глаза. Я лежал на верхней полке погруженного в полумрак отделения плацкартного вагона. Вокруг было на удивление тихо. Некоторые спали, где-то горел свет и доносились едва различимые голоса. Я шевельнулся и вдруг понял, что у меня мокрые штаны. Тут же мозг подкинул яркие картины моего сна. Тьма, Тень-сестренка, наш с ней безумный…«Черт, я что, обкончался в штаны?»— Эй, парэнь, — шикнул кто-то.Я разглядел напротив меня два блестящих в темноте глаза. Через мгновение я смог различить густые черные брови, крупный нос и солидные усы обладателя этих поблескивающих глаз и хрипловатого голоса.— Парэнь, — еще раз позвал меня сосед с верхней полки напротив. – Ты чэго так шумишь, э? Барахтэется во сне, понимаэшь, пищит чёта. Спать нэ мэшай, да?— Из-звините,- только и смог выдавить я.Обладатель мохнатых бровей и пышных усищ еще что-то проворчал и отвернулся. Я перевел дух и глянул на наручные часы. «Монтана» светилась одиннадцатью вечера.«Значит, скоро пребываем. И хорошо. Уснуть бы я точно уже не смог»
>>8900В полночь я сошел с поезда на железнодорожной платформе Ленинградского вокзала. Люди с чемоданами и сумками, мои бывшие попутчики, как-то очень быстро высыпали из вагона и рассосались кто куда, так что на платформе я стоял почти в полном одиночестве – лишь какой-то высокий мужчина в пальто и без багажа курил в дальнем ее конце. Я ощутил себя невероятно маленьким и беспомощным: совсем один в огромном негостеприимном городе, денег едва ли хватит на два дня, а цель моей поездки так далека и практически недостижима… Все против меня.Я вздохнул и переложил лямку сумки из одной ладони в другую.«Так, надо собраться»Выйдя из здания вокзала, я первым делом решил найти себе ночлег. Помню, меня удивило, что даже в такой час улицы города полнились народом: туда-сюда сновали люди всех возрастов, неподалеку играла «Пачку сигарет» группа каких-то подростков, подставив шапку для милостыни. Слепили неоновые вывески и огни автомобилей.Найти дешевую гостиницу на одну ночь не оказалось большой проблемой. Правда, в одном из отелей мне отказали по причине моего несовершеннолетия, а во втором согласились сдать номер только при предъявлении письменного разрешения от родителей… Зато в третьей гостинице проблем не возникло и, получив ключ с потертым номерком «13», я завалился на кровать прямо в обуви, не утруждая себя раздеванием. Гостиница была из самых дешевых: очень тесные номера, влажное постельное белье, ржавый кран в туалете, размером метр на метр, каемка плесени вдоль плинтусов. Но я не жаловался – не жить же мне здесь. Так, переночевать только, да и кошелек мой похудел всего на каких-то четыре сотни. Можно и потерпеть.Я установил будильник наручных часов на шесть утра. Ожидая, пока сон придет ко мне, я глядел в покрытый разводами потолок своего пристанища. Мысли текли вяло, ибо большинство из них я обмусоливал уже несколько суток. Хотелось есть, но я решил терпеть до утра. Сон все не шел, а ведь я, хоть и поспал в поезде, совершенно не чувствовал себя выспатым. Вспомнив о привидевшемся мне во время сна в вагоне, я невольно поежился. Тень-сестренка вызывала у меня какой-то животный страх, но, тем не менее, при мыслях о ней, в штанах у меня начиналось движение.«Может, я схожу с ума?»Подумав о Тень-сестренке, я побоялся засыпать вообще, но тут, как назло, глаза мои начали слипаться. Я пытался противиться дреме – уж очень мне (не?)хотелось переживать еще раз этот опыт, но гипнагогические галлюцинации уже начали свой хаотичный танец перед моим мысленным взором и делали любое сопротивление бессмысленным.После пробуждения, в моей памяти сохранилось лишь несколько небольших отрывков из того сна: неясные черные тени, голос сестры – ее смех, шепот, просьбы не покидать ее, найти ее. Была ли это в самом деле моя сестренка или же ее Темный двойник, я не точно не знал. Однако, склонялся все же в пользу Тени. Утро я встретил в разбитом состоянии. Я был голоден, болела голова, а вместо моего тела, казалось, подсунули старый деревянный манекен с проржавевшими шарнирами. Отвратительно.
>>8901Минут пятнадцать после звонка будильника я просто лежал в постели и искал в себе силы подняться. Затем я встал, проследовал в полутемную ванную и попытался придать себе бодрости при помощи умывания холодной водой, однако то, что толчками вытекало из старого гостиничного крана, трудно было назвать водой. Я спустился в холл, сдал ключ вахтеру и вернул свой залог. Покинув отель и вдохнув относительно свежий утренний воздух, я с облегчением перевел дух. Нужно было купить мобильный.В поисках телефона, я забрел на рынок «Рогожские торговые ряды». Это было похоже на маленький город внутри большого, со своими узкими улочками, на которых уже в столь ранний час толпились люди, и домами-палатками, где торговали буквально всем, начиная с подгнивших помидоров и заканчивая корочками о высшем образовании. Лоточников, что торговали электроникой разной степени подержанности – тьма тьмущая. Харизматичный «начинающий предприниматель» Аланбек продал мне за пару мятых сотен черно-белую «Нокиа», попутно рассказав о нелегкой жизни простого торговца и разъяснив, что у его друга детства – тоже порядочного предпринимателя – Рудика можно будет купить сим-карту.— Его магзин в трех палатках от мэня, брат, — с доброжелательной улыбкой во все тридцать два золотых произнес Аланбек. – Купишь все, что дуща пожелаэт, брат.Последовав совету Аланбека, я прикупил симку к моей «Нокиа» по сходной цене у Рудика и покинул рынок. Отойдя немного от этого балагана, я проверил своей кошелек. Вроде, все на месте. Я осторожно вскрыл конверт с желтым логотипом МТС-gsm и извлек на свет новую карточку. Со второго раза вставив симку куда нужно, я по бумажке набрал номер Сани, попутно обнаружив в телефонной книжке мобильного несколько незнакомых номеров. На часах было семь двадцать, и я надеялся, что Саня не спит и ответит мне. После трех гудков одноклассник поднял трубку:— Да?— Сань, это я, — поспешно заговорил я в трубку. – Я в Москве. Купил телефон, как ты и говорил.— Отлично, — произнесли в трубке после небольшой паузы. – Так, говорим коротко и по делу – междугородняя связь дорогая. Каков твой план?— Наведаюсь в контору отца, попытаюсь разузнать что-нибудь. Может, застану его самого.— Надеюсь, — с сомнением в голосе отозвался Саня. – Адрес помнишь?— Да, я все записал: и адрес, и телефон. Однако, не мог бы ты подсказать мне дорогу, а то я сам долго искать буду, да и карта денег стоит.— Без проблем. Где ты сейчас?Я назвал Сане улицу и номер дома, после чего он велел мне оставаться на месте, сказав, что сейчас посмотрит в интернете, и повесил трубку. Через пять минут мой мобильник завибрировал, и я нажал клавишу приема. Коротко и очень точно друг объяснил мне, какую остановку мне нужно найти, на который автобус сесть и сколько остановок проехать.— Сойдешь с автобуса, налево от остановки прямо за углом. Если не застанешь отца на месте, разговори его секретаршу или еще кого. Дави на жалость, умоляй – тебе видней, короче. У меня все.Поблагодарив Саню, я повесил трубку и убрал телефон в карман.
>>8902«Доехав до конторы отца, я обнаружил там его с сестрёнкой. Мы вцепились друг в дружку, и ничто не в силах было помешать нам быть вместе. Отец не смог препятствовать нашему возращению домой, а мать попросила прощения, когда мы вдвоем вернулись. С тех пор мы жили долго и счастливо вместе и никогда не расставались»Хотелось бы этими словами завершить историю. Однако, ни такого, ни какого либо еще конца мой рассказ не имеет.В конторе меня, как и ожидалось, встретила секретарша. Молоденькая девушка, старше меня года на три-четыре, в белоснежной блузке и строгих очках в черной оправе. Она, лениво пережевывая резинку, выслушала меня. Моя просьба «позвать Такого-то» была встречена тотальным безучастием. «Его нет и в ближайшее время не будет» — только и сказала она. Дальнейшие расспросы ни к чему не привели. Мне было все равно, как это выглядело, когда я бухнулся перед ее столом на колени, пытаясь вызвать в ней хоть каплю сочувствия. Чуть не плача я рассказывал этой молодой и в общем-то симпатичной девушке, что разыскиваю пропавшую сестру, что ее, секретарши, начальник – мой отец. Говорил ей, что прибыл из Питера сюда только для того, чтобы их найти… Вот только лицо секретарши, поначалу выражавшее холодное равнодушие, теперь исказилось раздражением: брови сошлись на переносице, глаза сузились, а пухлые губы превратились в тонкую линию. Из офиса меня вывел охранник.«Прости парень, но тебе пора»Сказать, что я был сломлен и подавлен – ничего не сказать. До вечера того дня я околачивался близ конторы, надеясь, что все-таки появится отец, и иногда делая безуспешные попытки войти внутрь. Номер отца «не обслуживался», но я не прекращал звонить и оставлять голосовые сообщения, но через несколько часов мобильник разрядился – тех кулонов, что хранились в его недрах с момента покупки, хватило на шесть часов почти беспрерывной работы. За все это время я не взял в рот ни крошки, да и не осталось во мне и тени голода, что я испытывал утром. Ближе к семи часам фирма отца закрылась, и простой под ее дверями потерял всякий смысл. К тому же, охранник сказал, что, если я не уберусь отсюда, он вызовет милицию. И я ушел. Я шатался по улицам Москвы до темноты. Мне было все равно куда идти. В конце концов я завернул в случайное кафе, где заказал себе кофе. В глазах то и дело темнело, а руки тряслись как у алкоголика – я не держал во рту и крошки с тех пор, как перекусил дома у Сани. Однако, как и прежде, кусок в горло не лез. Я пил мерзкий кофе, и в голове моей не было и тени мысли. Внезапно мне стало плевать на все. Просто не хотелось думать. Не хотелось думать о возвращении домой, о матери, о сочувствующем взгляде Сани, о школе и экзаменах. О своем будущем. Будущем без сестренки. Я подвел ее. Не смог найти, не смог забрать ее и не отпускать. Казалось бы, так просто: быть рядом всегда и не отходить ни на шаг. А я не смог и этого. Я жалок и отвратителен.Домой мне все же пришлось вернуться. На вокзале я из будки телефона-автомата позвонил Сане и бесцветным голосом попросил встретить меня с Московского вокзала. Он ничего не спрашивал, а я ничего не объяснял. Позже, сидя в салоне его машины, я рассказал другу вкратце о том, что со мной приключилось в Москве. Саня не перебивал меня, а, когда я закончил, долгое время молча крутил баранку. Только у самого подъезда к Авиагородку он подал-таки голос.— Еще не все потеряно, — неуверенно-бодро произнес он, хлопнув меня по плечу. – Мы найдем ее.По тону я чувствовал, что своим собственным словам Саня не верит. Я удрученно молчал. Направив на себя зеркало заднего вида, я бросил взгляд на отражение. Осунувшийся парень с грязной головой и синюшными мешками под глазами. Глядящий на меня словно был болен какой-то тяжелой болезнью, медленно разъедавшей изнутри. Я брезгливо отвернулся.
>>8903— Что пишешь?Саня завалился в мою квартиру в десять вечера с продуктовым пакетом, через белесый полиэтилен которого просвечивали жестяные бока «Балтики».— Да так. – Я неопределённо махнул рукой.Саня плюхнулся на диван рядом со мной и, с громким щелчок откупорив банку с пивом, сделал несколько больших глотков. Заглянув мне через плечо в ноутбук, он тяжело вздохнул:— Очередная сопливая история про любовь? Ты не меняешься…Я издал некоторое подобие смешка и, оторвавшись от виртуального печатного листа, почесал давно не бритый подбородок:— Типа того…Саня открыл и протянул мне вторую банку:— Тогда «за любовь»! – Нарочито пафосно произнес он, и шутливо стукнул своей жестянкой о мою. Выпили.Саня заходил ко мне почти каждые выходные на протяжении… Сколько ж лет прошло?— За десять лет ты совсем не изменился, — с горькой улыбкой констатировал Саня, ставя банку на стол и придвигая к себе ноутбук. – Сидишь дома и пишешь свои истории, которые никогда никому не показываешь…На самом деле, он был не совсем прав. Я выкладывал некоторые свои истории в интернет, и многим людям они приходились по душе, хотя, конечно, не обходилось без критики. Однако Саня был уверен в том, что я должен взяться за написание чего-то более серьезного и затем опубликовать, мол, «все данные для этого есть». Его уверенность я не особо разделял, да и желание сесть за написание чего-либо серьезного не было. Поэтому я ограничивался сочинением небольших любовных рассказов в перерывах между работой и тревожным сном.— Вот значит как… — Голос друга прервал мои размышления, и я, вернувшись на землю, сделал большой глоток пива. Ну и моча.Саня отодвинул ноутбук и посмотрел на меня долгим пристальным взглядом.— Ты решил написать… свою историю?— Ага.Мы нечасто вспоминали события тех лет. Точнее, вспоминали тем реже, чем больше времени утекало с тех времен. Вернувшись домой из Москвы, я не видел нужды ходить в школу, готовиться к экзаменам. Да и с матерью отношения… просто сошли на нет. Мы практически не общались со дня моего приезда, когда я набросился на нее с требованиями рассказать мне, куда отец увез сестру. Конечно, она ничего не знала, но мне тогда было все равно – я лишь чувствовал потребность найти виноватого и сохранить хотя бы осколки надежды найти сестренку. Школу я все-таки закончил, но вот экзамены провалил подчистую. Уже будучи в армии я узнал, что мама умерла – машина сбила. Это известие не вызвало во мне ни грусти, ни печали, ни вообще каких-либо чувств. Мне даже не было стыдно за то, что мне все равно. Вспоминая себя в то время, я представляю опустошенный сосуд, которому ни холодно, ни жарко от того, что творится вокруг. Как бы то ни было, демобилизовался я в свою собственную квартиру. На дворе стоял 2009 год, а я ехал домой с вокзала, сидя на заднем сиденье неизменного «жигуленка» Сани.— Моя роль в твоем рассказе несколько преувеличена, не считаешь?Я так глубоко задумался, что Сане пришлось повторить вопрос дважды. Поняв, наконец, смысл его вопроса, я медленно покачал головой из стороны в сторону и отпил немного из банки.— «Однако, ни такого, ни какого либо еще конца мой рассказ не имеет…» — процитировал мой друг, задумчиво растягивая слова. – Все еще никак не можешь смириться?Я промолчал. В отличие от Сани, ни нормальной работой, ни семьей я не обзавелся. Девушки у меня нет и не было все эти десять лет. Несколько раз Саня пытался свести меня с кем-то, но я постоянно отмораживался. Не то что бы мне было неприятно общаться с его подругами… Просто не складывалось, ибо я умудрялся пропускать мимо ушей все, что они говорили, а их проблемы казались мне мелкими и незначительными. Таким образом, общения ни с кем, кроме Сани, я не поддерживал.— Когда ты последний раз проверял соцсети? – вздохнул, будто бы сдавшись, Саня. Он спрашивал меня об этом, когда видел, что я предаюсь горьким воспоминанием. То есть регулярно. Этот вопрос служил неким триггером, с которого начинались все наши разговоры о моей сестре.Вот сейчас я отвечу стандартное:— Две недели назад.— Как обычно? – ожидаемо поинтересовался бывший одноклассник.— Как обычно, — эхом отозвался я, допивая остатки пива из банки.
>>8904Каждый день до призыва в армию и где-то полгода после я каждый вечер наведывался к Сане, чтобы поискать сведения о сестре или отце в интернете. Одноклассники, Вконтакте, Facebook, Twitter, Tumblr, mail и google почта, даже MySpace – во всех этих сервисах я был зарегистрирован под своим именем и фамилией. Спустя полгода после демобилизации я смог позволить себе компьютер, и Саню по поводу поисков уже не беспокоил. Через какое-то время интенсивность поиска начала падать, уступая место сначала отчаянию, а затем просто тоске. Аккунтов сестры и отца я не нашел за все десять лет. Саня прекрасно был осведомлен об этом.— Слушай, а ты не думаешь, что… Что она уже давно… Ну…— Я думал об этом, — кивнул я, сразу же поняв, о чем он. – Однако, искать все равно не перестану. Я уже не могу перестать.— В 2017 году практически все имеют свой профиль в каких-либо соцсетях. Твоя сестра завела бы страницу хотя бы для того, чтобы ты ее нашел. Или попыталась бы сама. Либо ей все равно, либо она сама не хочет, чтобы ты ее нашел или же…
>>8905Саня старательно избегал такие слова как «смерть», «погибла» или «мертва».— Предпочел бы, чтобы ей было все равно, — глухо произнес я, глядя Сане в глаза. – Пусть она будет счастлива где-нибудь далеко. За границей, например. Может, она действительно не хочет, чтобы я ее нашел. Пусть так. Лишь бы сестре было хорошо.Саня хотел было что-то сказать на это, но, помедлив, лишь обреченно покачал головой. Смилостивившись над ним, я перевел тему, и мы распили еще по банке богомерзкой «Балтики». Ума не приложу, почему Саня предпочитает именно эту марку.Через час Саня уехал, сославшись на то, что завтра он с женой и детьми рано утром уезжает на дачу. Поблагодарив друга за визит, я вернулся к ноутбуку и продолжил печатать то, что вы сейчас читаете.Итак, как я уже писал, у моей истории нет конца. Скорее всего, я никогда не узнаю, что стало с моей сестренкой, жива ли она вообще или нет. А значит, до самой смерти я буду вынужден продолжать поиски и тешить себя старыми теплыми воспоминаниями. Пусть моя история покажется вам обрывочной, не завершенной – да какой угодно, но знайте, что все написанное – правда. Верить или нет – решать, разумеется, вам, но вот мой совет: не влюбляйтесь в своих сестер. Ну, а уж если влюбились, знайте, что все будет играть против вас, и поэтому не отпускайте друг друга, не расставайтесь ни на миг. Иначе рискуете потеряться в этом большом и жестоком мире, да так никогда и не найтись.Те, кто живет в Авиагородке, должны знать улицу Взлетную. В доме номер тринадцать живет один нелюдимый и мрачный тип, который редко покидает свою квартиру и не общается ни с кем из соседей. Иногда он все же выходит в магазин или по рабочим делам. Тогда вы можете узнать его по сигарете в зубах, недельной небритой щетине, старому пальто и отрешенному взгляду. Впрочем, может и не сможете узнать – таких ведь тысячи. Страшно думать о том, что за каждым из этих тысяч может стоять похожая история.У меня все.Рассказчик-кун, 2017Саня старательно избегал такие слова как «смерть», «погибла» или «мертва».— Предпочел бы, чтобы ей было все равно, — глухо произнес я, глядя Сане в глаза. – Пусть она будет счастлива где-нибудь далеко. За границей, например. Может, она действительно не хочет, чтобы я ее нашел. Пусть так. Лишь бы сестре было хорошо.Саня хотел было что-то сказать на это, но, помедлив, лишь обреченно покачал головой. Смилостивившись над ним, я перевел тему, и мы распили еще по банке богомерзкой «Балтики». Ума не приложу, почему Саня предпочитает именно эту марку.Через час Саня уехал, сославшись на то, что завтра он с женой и детьми рано утром уезжает на дачу. Поблагодарив друга за визит, я вернулся к ноутбуку и продолжил печатать то, что вы сейчас читаете.Итак, как я уже писал, у моей истории нет конца. Скорее всего, я никогда не узнаю, что стало с моей сестренкой, жива ли она вообще или нет. А значит, до самой смерти я буду вынужден продолжать поиски и тешить себя старыми теплыми воспоминаниями. Пусть моя история покажется вам обрывочной, не завершенной – да какой угодно, но знайте, что все написанное – правда. Верить или нет – решать, разумеется, вам, но вот мой совет: не влюбляйтесь в своих сестер. Ну, а уж если влюбились, знайте, что все будет играть против вас, и поэтому не отпускайте друг друга, не расставайтесь ни на миг. Иначе рискуете потеряться в этом большом и жестоком мире, да так никогда и не найтись.Те, кто живет в Авиагородке, должны знать улицу Взлетную. В доме номер тринадцать живет один нелюдимый и мрачный тип, который редко покидает свою квартиру и не общается ни с кем из соседей. Иногда он все же выходит в магазин или по рабочим делам. Тогда вы можете узнать его по сигарете в зубах, недельной небритой щетине, старому пальто и отрешенному взгляду. Впрочем, может и не сможете узнать – таких ведь тысячи. Страшно думать о том, что за каждым из этих тысяч может стоять похожая история.У меня все.Рассказчик-кун, 2017
>>8856О простыни:— Эта повесть была первой в /lovesis/, её автор создал доску весной 2017 года для того, чтобы рассказать Нульчану о своей истории. Она снискала большой интерес у людей. После неё появились и другие оригинальные сестропростыни Нульчана-17, в том числе и вышеопубликованная «Сестрёнка».— По слова автора, повесть основана на реальных событиях, но в жизни оконцовка была другой.— Об авторе известно только то, что он рассказал в повести, и то, что он знаком с автором «Сестрёнки». Учитывая, что автор «Сестрёнки» — известный в узких кругах админ имгтана, при желании можно найти Рассказчика, купить ему балтики и помочь ему вновь сойтись с сестрой.— Повесть должна была получить адаптацию в виде визуальной новеллы. На пикриле спрайт главной героини, одобренный автором. Но известия о разработке закончились в том же 2017 году.— Родители автора — цывилы и мочераторы. Фу такими быть.— Было бы неплохо где-то найти и восстановить смешнявки, которыми сопровождалась эта история. Например, альтернативное продолжение эпизода, где батя спалил главгероев и сказал малаца, или советы анончиков контрацептировать сестру, залив ей в матку бутыль кока-колы. В «Сестрёнке» тоже было много сопутствующих преколов, кстати. Вот бы михуил выложил архив Говнульча...
Любимые блогеры: Виталий Цаль и Алексей Поднебесный.
>>9123на самом деле нет, но за искренность и выразительность всё равно моё увожение
>>7808Ну и что за ебала, блять? Он так и не выебал сестру в конечном итоге. И нахуй я это читал?
>>9159Он сделал что-то гораздо большее. В этом и смысл.
>>9160Какой нахуй смысл? Смыслы хуйни, блять? Я три часа потратил в надежде получить смачную сестроеблю, а получил какие-то ахуительные истории про каких-то ебучих маскотов, блять, и ебаные летучие парашные корабли. Если пишешь пасту НЕ про еблю сестры так и пиши в начале ебли сестры НЕ будет, чтобы люди зря время не тратили. Эта хуйня мне весь праздник испортила, хотел получить сестроеблю в канун новго года, а получил хуйню. Думаю, теперь весь следующий год будет хуйней, блять.
>>9163ОХОХОХОХОХОХОХО. Вот после такого отзыва точно никто не подумает, что это какая-то пошлятина.
>>9163>Я три часа потратил в надежде получить смачную бебрятину
>>9214— Может вам в пиццу кокса насыпать?! Совсем обнаглели не есть в мой ДР— А вы почему на работе вчера не были, за вами двумя косяк
Запретные цветаРоман о сложных взаимоотношениях и запретных желаниях в японском обществе. Перевод: А. Вялых
Про ёршика. Хотите дальше?
>>9430У меня в детстве целая книжка поморских сказов была. Мне ещё тогда там нравилась сестроёбская сказка.
С одного из альтернативных убежищ с намёком на «помойся, ишак». Прикольно, но автор забывает или целенаправленно умалчивает одну важную вещь: не все маргиналы асоциальны. А это значит, что мы можем построить свой социум, в котором люди не будут обречены заниматься бесполезной хуйнёй, и каждому будет дано для счастья и для развития.
https://another-it.ru/2025/01/13/fifty-shades-of-smoothie/Сука, как же угарно. Просто торос антипроекций от недовольного и фантастически завистливого человека. Особенно умиляет эпизод про детство нормальных людей. Думаю, это можно даже на конфе зачитать.
>>9851Ммм, несвежий нейрокал, двухнедельной выдержки, обожаю такое.Читать эту шизопростынь от нейросетки, естественно, не стал.Но там неплохо пацанчики разместились на десятки рыл в каментах. Какой процент ботов?Беглого взгляда хватило, чтобы сделать вывод.В чём я не прав?Разве что в том, что не скормил текст детекторам AI, положившись на шоколадный намётанный глаз.Так что, нахуй! И впизду!З.Ы. Возможно, аффтар под спидами коллаборационировал с нейрой, всё могёт быть.
>>9857Не думаю, что нейронка может написать такую концентрированную чушь на заданную тему.
На крыльце хвалился гусь:— Никого я не боюсь.Если только захочу –Индюка я растопчу.А козе-то, га-га-га,Обломаю я рога.Утоплю свинью в корыте –Вы со мною не шутите!Зашипел он, как утюг, -На забор взлетел индюк,А рогатая коза-тоСразу спряталась куда-то.Закричала тут свинья:«Помогите, гибну я!»Только курица одна –Петушиная жена -Села смело на крыльцо,На крыльце снесла яйцо.Из яйца, как из пелёнок,Вылез маленький цыпленок.Как за лапу гуся хвать!Как давай его клевать!Гусь от страха задрожал,Без оглядки убежал.Закричал индюк: «Друзья,Хвастуна спровадил я!А коза-то: »Ме-ме-ме!Ты скажи спасибо мне«.Рассмеялась тут свинья:»Испугался гусь меня!"Только курица одна -Петушиная жена -Сыну зёрнышко далаНа прогулку повела.Подошёл к цыпленку папаИ пожал цыпленку лапу!Источник: https://allforchildren.ru/poetry/birds26.php
>>9857Нейронки сейчас очень хорошо пишут. См. пик
>>9857А сам текст действительно не очень приятный. Сам сталкивался с людьми имеющими такое мышление. Казалось бы, ну нравятся тебе клубы, вписки, бухло и ебля, а мне книжки, компы, радиолюбительство и домоседство и что и чего? Но нет же, любитель вписок обязательно считает себя элитой а на ботанов смотрит как на говно. Казалось бы, тебя ебёт как я живу? Мне норм, я получаю от этого удовольствие и никому не мешаю. Но быдлу этого не понятьЗапрещённое в РФ движение ЛГБТ критикуют часто за попытки навязывать всем свои вкусы. Так вот быдло делает ровным счётом тоже самое
>>12581Не, критиковать людей за то, что они якобы не развили свой человеческий потенциал — это ещё куда ни шло, особенно если человек может сказать по этому поводу что-то дельное. Мне в этом тексте больше всего бросается в глаза то, что автор всё, что ему нравится, приписывает нормальным людям. В нашей действительности нормальные люди, то есть люди в большинстве своем — это несчастные конторские (ну или заводские/шахтёрские) уродцы. Кстати, одна из основных причин этого — очень низкий уровень семейного и школьного воспитания, поэтому часть про нормальное счастливое детство с турпоходами и кружками (на которые кто-то даёт денег и специалистов, как это у нас в норме бывает) особенно угарна. Это или ультраманямирок, или очень наглая антиайтишная пропаганда.
>>12580>пикКакие нежные вкусы у доброчанек. Колчки бы попросили нейронку столкнуть его с неграми там, с щекодёром. А тут прямо милота :3
